– А отвечать на ход Ремия? Если я его сейчас приготовлю, он завтра уйдет с утренней почтой.
Кидд начал было говорить, но встряхнул головой.
– Пожалуй, нет… Скорее всего, нет… – Он нахмурился, сделал шаг к двери в спальню, ударился бедром об угол стола. — Доску можете убрать. Я сплю на ходу.
– Как пожелаете, сэр.
Кидд прошаркал в спальню и закрыл дверь, не дав Урии заглянуть в неосвещенную комнату. Ожидая, не позовет ли Кидд на помощь, Урия расставил книги по полкам, после чего вернул шахматную доску в шкафчик.
И тут вдруг почувствовал приступ гнева. Теология по утрам, военные действия после обеда и по вечерам, дискуссии все о той же теологии – все это бессмысленно! И весь предстоящий год на службе Кидду будет повторением сегодняшнего дня. А через месяц Урия просто спятит.
«Неудивительно, что Малверн начал воровать».
Пребывание среди книг, в этой комнате, давило ему на психику. Книг было слишком много, Урия знал, что ему предстоит прочесть их все и запомнить прочитанное, но чего ради? Он мечтал быть простым солдатом, сражаться за короля и свою страну и заодно уж – за мартинистскую церковь. А Кидд демонстрирует ему свое превосходство, замучивая до смерти фактами и философскими концепциями в таком количестве, какое никто не в состоянии усвоить.
«Найти способ и нанести встречный удар Кидду!»
Пока Урия рассматривал шкафчики с полками – шахматными досками, у него в голове неожиданно возник план.
«Всего лишь следствие того, до чего он уже меня довел».
Его осенило, что Кидд умудрился как-то запомнить, где в комнате размещается каждая игра из тех, которые он вел. В каждом шкафчике было по пять ящиков, значит, Кидд одновременно ведет тридцать игр с разными противниками. Он знает позицию каждой фигуры и, вероятно, продумал каждую игру на несколько ходов вперед.
«Сражение между нами ведется на его поле».
Пока обстановка больше под контролем у Малачи, чем у Урии, слепой может верховодить. Любая утрата им контроля будет на пользу Урии, чем Урия воспользуется в своих интересах.
С холодной улыбкой Урия решил разместить ящики с играми по алфавиту имен противников.
«Значит, когда придет почта, я буду знать, где искать ящик, а Кидд – не будет».
Для начала он вытащил все ящики из шкафчиков и расставил по всей комнате. На досках были разные комплекты фигур. Основное различие было в наличии фигуры, которую юровианцы называли «воздушный корабль». В некоторых – в антикварном комплекте и в двух из Арана, – имелись фигуры корабля под парусом, в других вместо этой фигуры был убийца, вор или наложница. Фигурки одного комплекта были непристойными, но это не удивительно – комплект из Занта.
Переместить ящики с играми труда не составило, хотя список противников по переписке с Киддом удивил его дважды. Во-первых, одна игра остановлена на двадцати ходах, в ней Кидд играл черными против принца Тревелина. Последний ход, судя по журналу записи игр, сделал Кидд, дата – 14 аркана 1685. Значит, письмо пришло в Вулфсгейт всего за неделю до смерти принцессы Рочел.
По спине Урии пробежал холодок. Сначала он обрадовался, когда увидел, что принц Тревелин – противник Кидда в шахматной игре, вот и раскрытие тайны их знакомства. Но от этого открытия как-то пропала грусть от смерти принцессы Рочел и любовь мужа к ней казалась уже не такой глубокой.
В память принцессы он поставил ящик с этой партией на нижнюю полку, под партией с Ремием, и сделал точкой отсчета ее имя.
Еще удивила его доска, на которой не было сдвинуто ни одной фигуры. Комплект изготовлен из клена и кедра, фигурки типичны для Илбирии и вырезаны гораздо грубее, чем в других комплектах. В журнале записи игр отмечено, что игра начата 12 белла 1677, но Урия не придал значения этой дате, хотя отметил, что это годовщина окончания войны с Лескаром. Он не узнал почерк, которым сделана эта запись, но понял, что здесь был какой-то другой помощник. Ясно, Кидд решил играть черными и ждал первого хода противника.
Самым странным было вот что: не стояло имени противника.
«Может, Кидд ждал, что кто-нибудь ему напишет и начнет новую игру? Но тогда он не записал бы дату начала партии, верно? Да, странно, как и все, что связано с полковником Киддом. – Урия пожал плечами. – Хоть кто-то сообразил, что не стоит связываться со стариком Серебряные Глаза. И я когда-нибудь тоже поумнею».
Юноша поставил эту партию на полку номером первым, на слово «аноним», и закрыл дверцы шкафчиков, устранив все свидетельства своего предательства. Бросив последний взгляд вокруг, он задул настольную лампу и удалился в свою комнатенку.
От усталости Урия просто рухнул на постель. В голове у него на полях, испещренных клетками, разворачивались битвы деревянных воинов. Сначала он улыбался от радости, что взял под контроль хоть что-то в своей новой обители, но это чувство быстро испарилось. Сон не приходил, и с каждым моментом бодрствования в душе Урии разрастался стыд.
Его охватила дрожь, как будто он уснул в сугробе.
«Конечно, полковник Кидд – неприятный работодатель, но он ведь слепой. А ради милости Господа… – Он подумал, как жестоко он отыгрался на слепом, и ощутил во рту кислый привкус. – Принц посоветовал мне учиться у гения, а я оказался таким мелким и глупым».
Он отбросил покрывало и готов был выскочить из постели, когда буквально подпрыгнул, услышав резкий крик, потом грохот и последовавший за ним сухой треск раскалывающегося дерева. Урия выскочил из кровати. В одном нижнем белье он ринулся через комнату и в темноте налетел голенью на стол. Ухватившись за голень, ругаясь, он прыгнул вперед.
– Кто здесь?
Неразборчивое бормотанье и рычание заставили его повернуться к шкафчику, в котором раньше стоял ящик с партией Ремия. Он услышал легкие удары – это катились по доске фигуры, потом почувствовал, как шахматные фигуры сыплются на него, как невидимый в темноте град. Отпустив голень, он сделал шаг в направлении шкафчика, но правой ногой наступил на пешку. От боли прыгнул назад, и тут ящик ударил его в грудь, и он упал на пол.
«Надо зажечь свет!»
Не вставая, он пополз в направлении стола. Он слышал, как шахматные фигуры с треском отлетели от стола, когда он подтянулся и присел на корточки позади него. Дотянувшись до ящика, достал спичку, зажег ее и прыжком поднялся, чтобы зажечь лампу. Повернул фитиль, выдвигая его целиком, и вся комната осветилась.
Все в Урии самопроизвольно сжалось, он быстро приподнял лампу и загородил ее своим телом. Малачи Кидд, возбужденный, с видом душевнобольного, вырвал последний ящик из шкафчика, перемешал пальцами рассыпавшиеся фигурки и небрежно отшвырнул все в сторону. Доска взлетела в воздух и разбила бы лампу, если бы Урия вовремя не отодвинул ее на безопасное место.
