– Подними руки… опусти… попрыгай… - обновочка сидела как влитая, а смотрелась и вовсе как чудо. - Знаете, это вышло даже лучше, чем я ожидал.
И в уважительном поклоне поцеловал девичьи ручки - благо сей знак уважения оказался здесь точно таким же. Сёстры восприняли дань признания не без удивления, но в общем благосклонно.
– Спасибо, благородный дон, - Лючико очаровательно улыбнулась. Затем поколебалась чуть и, решительно встряхнув короткими тёмными волосами, поинтересовалась. - Ваша светлось там вроде ещё на что-то намекали?
Пожав плечами, Александр стал перечислять - изысканной формы трусишки в таком же вычурном стиле, но в один цвет с парой. Мягкие пастельные тона - розовый, кремовый. Белые и чёрные, а также ярко-красные для особых случаев (девицы понимающе улыбнулись). Кроме того, неглиже, пеньюары, и кстати вспомнившиеся при взгляде на сестёр японские кимоно. Всё это пришлось рисовать на столе и объяснять за неимением манекена прямо на Лючике.
Девицы Наоми благоговейно внимали, раскрыв рты от удивления и восторга. Затем закивали, заявив что дон Александр просто подарок небес - на всём этом можно сделать не только деньги, но и имя. А младшая, вздохнув словно перед прыжком в холодную воду, решилась.
– Нет, вот насчёт нижней части подробнее - туговато доходит, что там ещё можно придумать… - и дёрнула поясок-завязку юбок.
Нет, модели для японских календари могут от зависти сдохнуть - Лючике оказалась… полный отпад, в-общем, красавица и ноги от ушей!
– Ох, девчонки, я же спать плохо буду… - давая объяснения и чертя линии на девичьей коже, Александр не очень-то успешно изображал невозмутимый вид - но сёстры по достоинству оценили его сдержанность.
И минут через десять напряжённой работы сшивающих скудные лоскутки портних, Лючике повертелась перед ним в таком виде, что он только судорожно сглотнул и титаническим усилием воли отвёл взгляд.
– Нет, это превыше сил моих… - проворчал он в сторону пересохшими от волнения губами.
– Спасибо, дон Александр, - улыбнулась ему Мицуко. - Вы действительно благородный дон - не только по названию.
И пока за их спинами Лючике вновь облачалась в верхнюю одежду, старшая сестра осторожно поинтересовалась - сочтёт ли высокородный дон справедливым договориться о половине чистой прибыли? Ну, естественно, придётся ещё иногда консультировать или давать разъяснения. Дон ответствовал в том духе, что вполне. Мало того, деньги ему сейчас срочно не нужны - прибыль можно вновь вкладывать в расширение производства, обучение и так далее…
Мало того, на отмытом столе он ещё кое-как изобразил парочку бальных платьев, фрачную пару для мужчин, костюм-тройку. А от обыкновенной распашной рубашки с пуговицами сёстры пришли просто в неописуемый восторг, мигом уловив все идеи и на лету обсудив тонкости кройки - Александр даже удивился.
– Ох и работёнка нам предстоит… - но они улыбались.
Однако, едва после чинного и чуть ли не торжественного прощания белошвейки направились к дверям, Александр решился.
– Госпожа Лючике, мы можем с вами ещё как-нибудь увидеться?
Та заколебалась настолько явственно, что чуть ли не задрожал воздух вокруг её стройной фигуры.
– Мой дон, вы ведь ничего о нас с сестрой не знаете… вы думаете, просто так за двумя отнюдь не уродинами и не нищими ухажёры толпами не бегают?
Опаньки! Однако нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики - и старлей предложил:
– Через несколько дней праздник города. Мы могли бы встретиться, поговорить где-нибудь… правда, я не знаю Изека и здешних обычаев… ну, театр там или кафе… - на последних словах в его голосе промелькнула то ли просьба, то ли чуть ли не мольба.
Девицы уставились на него такими взглядами, что Александр чуть ли не явственно ощутил, как две нежные ладошки вынимают из него душу и взвешивают на весах своих ценностей. Однако взгляда не отвёл.
– Посмотрим, благородный дон, - опустив ясные чёрные глаза, шепнула Лючике с неясной улыбкой на заалевшихся щёчках.
Труднее всего пришлось с арифметикой. Здешняя система счёта, немного похожая на жутко непрактичную римскую, по мнению старшего лейтенанта и механика Александра Найдёнова, не годилась никуда. Но двоим умникам из гильдии кое-как удалось втолковать десятичную систему счисления и её явные преимущества. Совет старейшин напряжённо размышлял, выслушав их доклад - дело-то нешутейное! Но окончательно перевесил довод, что десять пальцев на руках - вот они! А посему десятичный счёт многие дети на Земле осваивают чуть ли не с пелёнок, благо подсказка и счётные палочки всегда. Не то, чтобы под руками - как раз на руках и есть.
Эксперимент поставили на лорде Эрлике, Тиль и ещё двух недорослях - внуке одного весьма заинтересовавшегося купца и дочери леди Ульрики. Ибо последняя, сияя смущённой улыбкой, тихонько в уголке шепнула Александру, что спасибо - ему лично и кой-каким шмоткам "от Наоми". Причём спасибо передают жёны и любовницы со всего города. И в придачу одарила нежнейшим, потом ещё долго благоухавшим дамскими парфумами поцелуем в щёку.
А потому, леди всей душой верит в правильность идей дона и даёт ему на обучение этой жуткой и непонятной арифметике свою дочь Эллану.
Коротко стриженый крепыш Калев, который прямо-таки загорелся идеей научиться считать вдвое быстрее поднаторевших в таких делах папани и деда, причём безо вских записей, вгрызся в новую науку с настойчивостью и неутомимостью крота. Русоволосая малявка Эллана, такая же очаровательная и быстро соображающая, как мама, тоже особых проблем не испытала. За Тиль и вовсе говорить нечего. Александр только диву давался, замечая как знания проваливаются в её светловолосую голову как в трясину - с жадным чавканьем и воплями "давай ещё!" Она на пару с Элланой уже храбро штурмовала дроби и даже подсказывала сосредоточенно соображающему Калеву.
Зато высокий лорд только багровел от зависти, поглядывая на успехи младших.
– Ничего удивительного, Эрлик, - утешал его старлей. - Ты ведь знаешь старую систему счёта, а переучиваться всегда вдвойне труднее. Зато детвора учится с нуля, первый раз, оттого и летят как на крыльях…
И вот, когда Александр почувствовал, что потихоньку начинает привыкать к ежедневному мордованию памяти и тела, оружейник приделал к готовому одноручному мечу рукоять и недоверчиво поцокал языком. В полутёмной комнате собрались все. И даже затаили дыхание, когда лорд Эрлик - высший авторитет в воинских делах - осмотрел блистающий воронением меч, а затем обрушил его на зажатый в тисках свой собственный. И когда в тишине по каменным плитам пола со звоном полетел обломок здешнего дрянного железа - тот что нужно, отрубленный земной выделки сталью почти у эфеса - все только облегчённо выдохнули.
