Когда они подошли к дальнему берегу выяснилось, что каждый котел находится на чем-то вроде платформы, которая нависала над водой. Серебристые стойки тоже сияли, отражая свет огромных тарелок, которых держали на себе. Осторожность говорит: смотри, но не трогай, но Павек был высшим темпларом, вторым после Короля-Льва, Он не боялся кусочка света, и он узнал лестницу, которая вела на верх платформы с самыми обычными перекладинами. Зажав в руке свой медальон, он коснулся сияющей подпорки.
— Я хочу… — начал он было, но тут же оборвал сам себя. — Это сделано из костей!
Павек перекладывал медальон от одной подпорки до другой, вбирая серебристое свечение. Платформы, которые были выступали из сияния, были составлены из самых разных костей. Это было невероятно изобретательно, но за исключением свечения — наверняка самое простенькое заклинание света, ничего больше — все остальное было полностью немагическим. Он проверил встроенную лестницу и, убедившись, что она выдержит его вес, полез на платформу. Руари стал подниматься вслед за ним, остальные двое предпочли остаться внизу, на земле.
Павек потер край котла медальоном Лорда Хаману, надеясь приглушить блестящие, движущиеся цвета. В этом месте сияние стало сильнее. Его рука заболела, прежде чем он смог увидеть настоящий материал, из которого состояла этот котел: не камень, как он подумал сначала, а куски кожи, прикрепленные к каркасу из костей.
Итак, строение этой загадочной штуки: много кожи, много костей. Павек почувствовал, как слово поднимается на поверхность, пробивая дорогу через его толстые мысли, но не сумев пробиться через них, упало обратно, когда котел внезапно вздрогнул.
С рукой на мече он повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть Руари, балансирующего на краю котла. Демонстрируя потрясающее пренебрежание плохими предзнаменованиями, полуэльф вероятно попытался упасть на платформу, но тот, кто всегда терпел поражение в соревновании со своими кузенами-эльфами, наконец сумел одержать победу. Руари воткнул свой посох вперед и вниз, прямо в котел. Это движение помогло сохранить равновесие, и он остановился буквально за мгновение до падения спиной на платформу позади Павека.
Жидкость с верхушки посоха Руари брызнула на ногу Павека. Она была теплая, слизкая и невыразимо противная. Павек вытер ногу пальцами, потом резко потряс головой. Руари перевернул посох и пристально вгляделся в оставшееся на его конце мокрое пятно.
Он коснулся его кончиком пальца, обнюхал, и в тот момент, когда он коснулся его еще раз и хотел уже лизнуть его кончиком языка — но тут Павек выбил посох из рук полуэльфа и отправил полетать.
— Ты что, потерял даже тот остаток ума с которым родился, червяк?
Руари выпрямился в полный рост, на полторы головы выше чем Павек. — Я собирался определить, безопасна ли она. Друиды могу делать, ты сам знаешь. Настоящие друиды, а не неумехи вроде тебя.
— Идиоты тоже могут делать это, и тем же самым путем, что собирался делать ты! Милосердие Хаману — на посохе яд!
— Яд?
Руари посмотрел на темные капли у себя на пальцах, потом, судя по его удивленному выражению, увидел что-то совершенно другое. Так что Павек схватил руку Руари, и стал счищать остатки слизи с руки полуэльфа на медальон, где та шипела и испарялась, оставляя за собой кошмарный запах. Руари побледнел.
— Лаг?
— Будь я проклят, если знаю!
— Лаг? — крикнул снизу Звайн, который уже махал посохом Руари.
— Держи свои грязные руки подальше от этого конца — понял! — закричал Павек, чем только привлек внимание мальчишки именно к этой части пасоха, которую он немедленно потрогал.
Павек спрыгнул на землю, подвернув при этом лодыжку. Когда дело закончилось, хромали уже оба, он и Звайн, а Руари присоединился к ним.
— На этот раз Какзим пытается отравить воду Урика, — гордо сказал полуэльф, довольный тем, что установил цель котлов.
— Похоже на то, — согласился Павек, осторожно перенося тяжесть тела на поврежденную лодыжку. — Он избавился от народа, живущего здесь, только для того, чтобы построить эти проклятые костяные платформы и кожаные котлы. — И это, несмотря на абсолютную правду, были не самые мудрые слова, которые он произнес в своей жизни.
Матра, до этого совершенно спокойная, подняла голову и с расширенными глазами уставилась на котлы. Не нужно было быть псиоником чтобы угадать, что она подумала о коже и костях, использованных Какзимом для своих сооружений.
— Отец! — выкрикнула Матра и кинулась к ближайшей платформе.
Руари схватил ее за руку, когда она пробегала мимо и попытался остановить с криком, — Что ты делаешь!
Она упала на берег с откинутой головой, так что они смогли увидеть полупрозрачные мембраны, покрывшие ее глаза. Золотые метки на ее коже ярко вспыхнули, от них потяныл дымок, запах которого был немного похож на запах серы.
Звайн мгновенно упал на землю. — Не сражайся! — крикнул он, потом свернулся в клубок, упершись головой в колени. — Не сражайся! — опять повторил он, на этот раз всхлипывая. — Она испепелит тебя, если будешь сражаться.
Павек стоял рядом с Руари, одна рука на мече, вторая на медальоне, ожидая, пока Матра придет в себя. Дым перестал идти, мембраны исчезли. Она медленно уселась, вытянув вперед руки.
— Ты можешь сказать нам, что это было? — спросил Павек.
— Создатели… — начала Матра, и глаза Павека округлились.
Тогда она начала плакать — по меньшей мере Павек решил, что она делает именно это. Она издавала звук, который он никогда не слышал раньше, но она свернулась клубочком, как и Звайн. Не обращая внимание на свою лодыжку, он сел на корточки рядом с ней.
— Я не хотел напугать тебя.
— Отец-Я не знаю, что случилось с телом Отца, но это не его кости. Это вообще не кости людей, а кости животных. И сами котлы тоже. Они сделаны из шкур животных, может быть иниксов. Я был жестоким топоголовым болваном, когда сказал то, что сказал.
— Кости и шкуры, — прокомментировал Руари. — Дом Экриссара не был достаточно кровавым для него, так что Какзим предпочел ему скотобойню…
Скотобойня. Павек встал на ноги.
— Кодеш! — Слово наконец-то вышло, после чего начался словесный понос. — Кодеш! Какзим в Кодеше! Он в деревне мясников, — но тут его энтузиазм угас так же быстро, как и родился.
— Но проход на эльфийском рынке. Кто-то должен был заметить, там невозможно скрыться от всех глаз. Может быть не кожу, но уж кости точно. Невозможно перенести столько костей, чтобы хоть кто-нибудь не заметил.
Матра медленно поднялась, держась за руку Павека. — Энторен послал ребенка ко мне тем утром. Он сказал, что никто не входил в пещеру с заката, когда я ушла из нее. Я думаю — я думаю, что он узнал, что случилось, и пытался сказать мне, что это не его вина.
