– Теперь эта вражда прекращена!– успокоил его Вигмар.– От Стролингов мало кто остался, а я беру в жены их дочь. Мы справим свадьбу, как только выдастся подходящее время.
– А разве сейчас плохое время?– Вальгаут удивился.– Давай назначим день, и я велю женщинам варить пиво.
Гейр в изумлении раскрыл рот, а Вигмар благодарно улыбнулся и покачал головой:
– Спасибо тебе, Вальгаут, ты действительно уважаешь родню. Но мне хотелось бы обзавестись женой не раньше, чем снова заведу свой собственный дом. Хоть какой-нибудь. Для этого нужно прогнать обратно раудов. А это случится еще не скоро.
– Пожалуй, это разумно.– Вальгаут кивнул, хотя по лицу его было заметно, с какой неохотой расстается он с мыслью о скором свадебном пире.– А пока этого не произошло, и ты сам, и твоя невеста, и все твои люди могут жить у меня. В моей усадьбе на всех хватит места.
– Ой, так это твой жених?– шептала Рагне-Гейде Вальтора, дочь Вальгаута. Глаза девочки засверкали, она даже запрыгала на месте от нетерпения.– Ой, почему вы не хотите справлять свадьбу сейчас! Это так весело! Я так люблю, когда у нас дома пиры! И вовсе вам не надо какой-то свой дом – живите у нас, разве здесь плохо?
Как видно, уважение ко всякой родне и любовь к пирам у отца и дочери жила в крови. Рагна-Гейда улыбнулась и постаралась подавить вздох. Ей было грустно думать, что свадьба отодвигается на неопределенный срок, но она не возражала. Вигмар прав: не стоит заводить семью сейчас, пока вся жизнь поломана и нет надежд на скорое ее восстановление, когда ничего не известно о родичах, когда родными местами владеет враг, когда сами жених с невестой – лишь две щепки в бурном море. Здесь, на западном побережье, пока еще не тянуло дымом войны, но Рагне-Гейде казалось, что она не рассталась со своим разоренным Севером – часть сердца осталась там, а часть родины она принесла сюда с собой.
До Середины Зимы оставалось еще полмесяца, а Трехрогий Фьорд, в котором конунги Фьялленланда с давних времен собирали войско для далеких походов, уже был полон кораблей. И с каждым днем войско Торбранда конунга увеличивалось: один за другим приплывали новые корабли, подходили конные и пешие дружины. После того как союзники-рауды начали поход, по земле побежали слухи о небывалой легкости их продвижения и о богатой добыче. Даже те, кто сомневался в успехе, теперь поспешно снаряжались и торопились занять свое место в войске.
– Квиттам не устоять,– негромко заметил Торбранд конунг. И впервые он говорил не о том, чего страстно желает, а о том, что есть на самом деле.– Такая лавина их сметет. Хотел бы я сейчас поглядеть на тех, кто сомневался в нашей победе.
Конь Торбранда стоял на уступе горы, тянущейся вдоль всего Среднего Рога, и отсюда хорошо были видны все три рукава фьорда и все множество людей и кораблей. Дымы костров сотнями поднимались к небу, пестрели шатры и паруса, которыми покрыты землянки; сотни конских и козлиных голов на носах кораблей стремились к морю. И впервые с начала подготовки Торбранд успокоился. Та лихорадочная, нетерпеливая жажда мести, в которой он жил почти полгода, была сплошной непрерывной мольбой к богам о помощи. И вот наконец-то конунг фьяллей поверил, что боги услышали его.
– Те, кто сомневался, сейчас далеко,– ответил Торбранду Хродмар сын Кари. По обыкновению, он держался на шаг позади.– И мне, по правде сказать, жаль, что они нас не видят. И что мы не видим их.
Торбранд конунг хорошо различал оттенки в голосе своего любимца и сейчас без труда разобрал намек на что-то неприятное. В отличие от вождя, Хродмар не успокоился: не так давно полученное известие об обручении любимой им девушки лишило его сна и покоя, и теперь он жил лишь тем днем, когда наконец-то ступит на Квиттинг.
– Ты говоришь об Эрнольве?– Торбранд обернулся, скользнул взглядом по лицу Хродмара.– Неужели ты так сильно обижен, что он не позвал нас с тобой на свадьбу?
– Хотел бы я, чтобы ты всегда так смеялся, как сейчас!– со скрытой досадой ответил Хродмар.– Не меня, но тебя он мог бы позвать на свадьбу! Или хотя бы сперва спросить, понравится ли это тебе!
– Можно подумать, что моя родственница Ингирид будет жить в доме у тебя самого!– насмешливо сказал Торбранд. Он не отличался легковерием, но сейчас полагал, что Хродмар уж слишком строг к Эрнольву и напрасно подозревает в том черные замыслы.
– Послушай, конунг!– тихо, но очень решительно сказал Хродмар и подъехал ближе, так что конь его встал головой к голове коня Торбранда.– Видят боги, я не из тех, кто стремится из зависти оговорить всех подряд. Но тебе следует быть осторожнее. Если бы здесь был мой отец, он сказал бы тебе то же самое. Эрнольв почти равен тебе по происхождению, и теперь он состоит с Бьяртмаром конунгом в более близком родстве, чем ты. Я не знаю, хочет ли он изменить тебе, но что он может это сделать, поймет даже глупый великан. И я на твоем месте послал бы какого-нибудь надежного человека, чтобы приглядывал за ним и его новой рауденландской родней.
Торбранд конунг помолчал, и его взгляд, устремленный в лицо Хродмара, выражал такую странную смесь досады, сожаления и сочувствия, что Хродмар смутился и отвел глаза.
– Я понимаю, на что ты намекаешь,– ответил наконец он.– Но хватит об этом, Хродмар сын Кари. Я не отпущу тебя на Квиттинг. Я говорил тебе не раз: куда лошадка, туда и уздечка. Мы пойдем туда вместе, когда все будет готово. А пока пусть Эрнольв справляется один.
Хродмар нахмурился, в его голубых глазах отразились боль и досада.
– Я вовсе не имел в виду себя!– ответил он, постукивая пяткой по конскому боку и с усилием удерживая скакуна на одном месте.– Чего мне делать на Квиттингском Севере, когда мне нужно… на запад, на юг, в Медный Лес… Я сам не знаю! Но на севере не может быть…
– Твоей девушки не может быть на севере,– мягко подхватил Торбранд.– Послушай, Хродмар, ты знаешь, никто никогда не сможет охладить мою дружбу к тебе. Но людям не запретишь болтать. И очень многие подумают, что женитьба на дочери Бьяртмара – не такая уж большая вина, во всяком случае куда меньше, чем любовь к дочери квиттинского хевдинга. В глазах людей ты не меньше Эрнольва похож на предателя…
– Если бы я знал, кто так говорит… – возмущенно воскликнул Хродмар и сжал рукоять меча.– Если это Асвальд…
– Успокойся!– Торбранд повелительно коснулся его руки концом свернутой плети.– Асвальд или кто-нибудь другой – неважно. Я верю тебе. И Эрнольву мы должны верить. Даже если кто-то вообразит, что теперь его права на власть во Фьялленланде не уступают моим. А присмотреть за ним… Это и в самом деле было бы неплохо. Говорят, в Медном Лесу есть золото. Если Эрнольв его найдет, я хотел бы верить, что он не забудет своего конунга…
