- Шараны не оставят нас в покое? - спросил Клифф.
- Нет, конечно. Это охотники. Они никогда не прекращают преследования, - ответил гном. - Но ты не представляешь для них интереса и потому можешь идти.
- Им нужен только я... - глухо сказал Дарвей. - О, моя бедная голова... Вечно тебя желают увидеть на блюде. Отдельно от тела. - Он посмотрел на мага. - Клифф, возможно, будет лучше, если мы разделимся. Я не хочу, чтобы ты тоже послужил украшением для их стола.
- Нет, я никуда не уйду! - возмутился юноша. - Я не собираюсь бежать как последний трус от каких-то там охотников.
- А зря, - веско произнес Смотрящий. - Ты же видел, что они сделали с моими братьями. А ведь они были далеко не последними в своем призвании.
- Я маг и могу за себя постоять.
- Ты всего лишь ученик, - гном с укором посмотрел на Клиффа. - Но даже если бы на твоем месте оказался опытный волшебник, он был бы беззащитен. Против шаранов бесполезны человеческие знания.
- Все равно я никуда не уйду.
- Как знаешь... Это твоя жизнь.
- Смотрящий, у тебя есть имя? - спросил Дарвей. - Я знаю, что у вас не принято называть посторонним настоящие имена, но нам же надо к тебе как-то обращаться?
- Мое имя... Пусть будет Малем.
- Малем? Хорошо. Скажи мне, кто послал шаранов?
- Бакеты.
- А это еще кто? - простонал Клифф.
- Если кратко - то жрецы орков. Они узнали, что Дарвей получил дар, и решили убить его, дабы он не смог помешать им в предстоящей войне.
- Постой, а как они узнали о даре?
Малем пожал плечами.
- Почему шараны сумели одолеть твоих братьев? Магия бакетов сильнее вашей?
- Дело не в этом. Тут даже нет магии как таковой. Бакеты олицетворяют собой древние силы разрушения. Шараны - слуги Хаоса. Он антипод нашего Бога, его тень. Мы же олицетворяем созидание. Создавать сложнее, чем разрушать. Чем дольше мы сопротивляемся их давлению, тем слабее становимся.
- Ясно. Выходит, что вояки из вас неважные...
- Только когда речь идет о хаосе.
- Каким образом во всем этом замешаны каны? То есть эльмиры.
- Каны наряду с гномами и орками являлись предтечами нынешних людей.
- Но каны исчезли.
- Они превзошли нас, - признался Малем. - Это горькая правда. Давным-давно, наши пути познания разделились. Они стали ближе к богу и ушли, а мы все еще здесь.
- Другой путь, еще не означает плохой путь, - заметил Дарвей.
- Твои слова вселяют в меня надежу. Каны сумели подняться над реальностью, и поскольку, ты прямой наследник их мудрости, то понятное дело, орки тебя опасаются.
- Почему хозяйка озерного города выбрала именно меня?
- Я не знаю. Разве она не сказала?
- Болтала всякое... - уклончиво ответил монах. - Например, что я хороший человек... И о перерождениях упоминала.
- Ей, безусловно, было виднее, кого выбрать. Если бы это зависел от меня, я бы тоже обратил на тебя внимание. Хотя бы из-за твоего пронзительного взгляда, выворачивающего на изнанку.
- Неужели он именно такой?
- Ага, верно подмечено, - поддержал Клифф.
- Подожди-ка... - Дарвей задумался. - Сложившаяся ситуация до боли напоминает шахматную партию. В нашем мире вдруг пришли в движение древние силы, которых олицетворяют орки и гномы. Разрушение и созидание, белые и черные фигуры. И тут появляется некто третий, который обладает сомнительным даром отличать реальность от иллюзий.
- Ерунда какая-то, - подытожил юноша.
- Согласен. Не сходится. Разве Хаос и Порядок не уравновешивают друг друга?
- Уравновешивают. В идеале. Но в нашей действительности, тень от дерева всегда длиннее самого дерева, а Хаос и есть тень.
- Все равно я лишний в этой схеме.
- Ты можешь отличить дерево от тени - это самое главное. Ты - над схемой, над игрой, разве это так сложно понять?
- А в полдень и вовсе нет тени, - заметил маг.
- О, ты прав, - грустно сказал гном. - Но полдень бывает всего раз, на заре мира. А кроме дня есть еще и ночь.
- Звучит очень зловеще. У меня болит голова, когда я пытаюсь представить себе это, - признался Клифф.
- Ты не одинок, - хмыкнул Дравей. - Малем, если бы я своими глазами не видел шаранов, то решил, что ты сошел с ума. Но я видел... Что мне теперь делать? Как остановить орков?
- Это знаешь только ты сам. Понимаю, сейчас тебе сложно разобраться в самом себе, но со временем ты сможешь это сделать. Моя же задача обеспечить тебя этим временем, уберечь от происков бакетов.
Монах потер нахмуренный лоб и скривился:
- Как же мне не везет. Я так надеялся прожить остаток жизни спокойно, но видно не судьба. В какой город мы пойдем?
- Шараны могут проникнуть куда угодно. Они используют в качестве осведомителей людей с нечистым сердцем. Те становятся их глазами и ушами. Исключение составляют только так называемые святые места.
- Монастыри, храмы?
- А так же кладбища. То есть там, где человек перестает думать о себе и материальных вещах, а задумывается о вечности, становиться ее частицей. Он заглядывает в свою душу, касается бога и тьме до него не добраться. У гномов нет ни кладбищ - мы сжигаем своих покойников, ни монастырей. Храмы есть, но чаще всего это просто жаровня, которую носит за собой жрец. - Малем невесело усмехнулся. - Искать безопасное место нужно в человеческих поселениях.
- Дарвей, вы же сами были монахом, - не выдержал Клифф. - Какие храмы подойдут лучше других?
- А размер имеет значение? Или только святость?
- Чем больше и того и другого, тем лучше.
Дарвею вспомнился необыкновенный голос и полеты Лигера под куполом. Это и есть святость? Простая бесхитростная душа, которая пела славу Создателю, не может быть шпионом шаранов.
- Идеальных мест нет. Монахи бывают разные, и бок о бок со святыми живут негодяи. Но храм в Габельне я, по крайней мере, хорошо знаю.
- Но ведь Гаер запретил вам возвращаться.
- О, я предпочту иметь дело с агентами Гаера, чем с теми тварями, - ответил Дарвей. - К тому же, людям сложно заметить меня, если я этого не хочу. Малем, ты пойдешь с нами?
- Конечно. Если на нашем пути в Габельн встретятся посланники, я задержу их, дав вам возможность уйти.
- И погибнешь.
Интересы большинства превыше всего. Перед тем как отправиться сюда, я специально поехал посмотреть на то, что осталось от нашего поселения после прибытия туда разведывательного отряда орков, - гном вздохнул. - Я хотел укрепиться в своей вере. То, что я увидел не передать никакими словами. - Глаза жреца гневно сверкнули. - Я знал, что мир жесток, но не мог помыслить, что у жесткости нет предела. Когда стало понятно, что спасенья ждать неоткуда, часть жителей убили друг друга, дабы оркам не достались пленники. Но часть все-таки осталась жива. Наши дети, женщины... Вспоротые животы, снятая кожа, разорванные тела... - Малем горько покачал головой. - Откуда в орках столько ненависти?
