— Так это могут не все? — растерялся Борис. Счастье, которое он только что испытывал и которое так неожиданно сменилось сумасшедшей яростью, теперь уступило место страху — сейчас Ликин скажет, что у него, Дымкова, по каким-то причинам никаких шансов стать человеком нет.
— Это могут только те, кто в волчьем облике никого не убил, — проворчал Афанасий, поднимаясь с пола. — И не сделал вервольфом, и даже просто не укусил в обычное время. В общем, если дословно, то это возможно для тех, "кто не пробовал человеческой крови". Разве охотники тебе этого не сказали?
Борис схватился за сердце с невыразимым облегчением — все в порядке, у него это условие соблюдается, он действительно это может! Стоп, а что там Афанасий сказал про охотников?
— Ты что же, от охотников это узнал? — удивился он.
— От кого же еще? — Ликин пожал плечами. — Кому еще это могло быть выгодно — одним выстрелом избавиться сразу от двух оборотней?
— То есть как от двух? Почему? — страшное подозрение заставило Бориса снова схватить Афанасия за воротник и с силой припечатать его к стене. — Что нужно сделать, чтобы перестать быть вервольфом? Что, говори?!
— Так ты не знаешь?! — если до этого Ликин был просто испуган, то теперь на его лице отразился ужас. — Черт, я же думал, тебе они тоже все объяснили, просто ты Тимофея пожалел… Или пока еще не решился…
— Что для этого нужно?! — еще раз прокричал Борис, но вдруг понял, что уже знает ответ — последние слова Ликина о Тимофее, наконец, открыли ему глаза на все. — Нужно, чтобы умер тот, кто тебя укусил, да? Но постой, подожди, если бы так было, Филипп и Антон уже давно бы тоже… Черт, ты что, хочешь сказать, что того, кто в этом виноват, надо убить? Самостоятельно?!
— А как ты хотел? — Афанасий отбросил его разжавшиеся руки и сделал пару шагов в сторону. — Чтобы тебе это на блюдечке поднесли? Хочешь быть человеком — придется самому поработать!
— Но ты… И Иван… — Борис все еще не мог в это поверить. Афанасий отступил еще на один шаг вглубь комнаты.
— Могу точно сказать, что он долго не мучился, — произнес он медленно. — Думаю, он вообще не понял, что произошло.
— Еще бы, ты же со спины в него выстрелил, — Дымков тоже вошел в комнату, не замечая ни работающего телевизора, ни как-то странно мигающей лампы. — Неужели ты надеялся, что об этом никто не узнает? И что мы позволим тебе остаться безнаказанным?
— Держи себя в руках, — Ликин продолжал отступать от Бориса, но голос его звучал твердо. — Это сейчас тебе кажется, что ты Григорьева и пальцем не тронешь. А завтра утром, когда очнешься, все будет по-другому. Утром ты первым делом вспомнишь, что у тебя есть возможность все это прекратить. А еще через несколько полнолуний поймешь, что готов пойти на что угодно, лишь бы снова стать человеком.
— А ты уверен, что ты им стал? — брезгливо усмехнулся Борис. Афанасий прижался спиной к очередной стене и вздрогнул.
— Ты ничего мне не сделаешь, — проговорил он едва слышно.
— Почему же? — прищурился Борис. — Луна взойдет черед двадцать минут, снотворное я не принимал — куда ты от меня денешься? В лучшем случае я тебя просто растерзаю, в худшем — сам понимаешь, в кого тебе опять придется превратиться.
— Во второй раз вервольфом стать нельзя, — буркнул Ликин.
— В самом деле? Что ж, значит, ограничимся первым вариантом, — Борис занес над Афанасием кулак, но тот внезапно присел и, увернувшись от удара, кинулся в сторону.
— Ты ничего не сможешь мне сделать! — завопил он, отползая к тумбочке с телевизором. — Дверь не заперта, кроме нас в поселке еще куча людей. Людей, самых обычных, которые про нас ничего не знают! Останешься, чтобы убить меня — после этого наверняка загрызешь кого-нибудь еще!
Борис быстро взглянул на висящие на стене часы. Негодяй Афанасий был прав — остаться сейчас в поселке означало почти наверняка напасть на кого-то из его обычных жителей, или из спящих членов стаи, или из бродящих вокруг поселка охотников. И даже если он запрется здесь или на своей даче, вероятность, что он выломает эти хлипкие деревянные двери или разобьет стекло в окне, чересчур высока.
Еще секунду они с Ликиным молча смотрели друг на друга. А потом в доме вдруг погас свет и вспыхнул прощальным белым пятнышком экран телевизора. Афанасий вскрикнул, и Борис увидел, как его темный силуэт метнулся куда-то в сторону. "Надо бежать, — пронеслось у него в голове. — У него наверняка есть оружие — если не убежать, он меня застрелит…"
Пытаясь нащупать спрятанный под кроватью револьвер, Ликин услышал, как хлопнула дверь в его комнату, и поспешные шаги Бориса стихли во дворе. А еще через минуту вдалеке заревел мотор автомобиля и послышались крики охотников, приказывающих беглецу-вервольфу вернуться.
Он гнал все быстрее, выжимая из своей машины совершенно невозможную для нее скорость. Растущие вдоль трассы деревья слились в сплошную темную стену, указатели мелькали так быстро, что он не успевал прочитать, что на них написано, редкие светофоры вспыхивали и почти сразу же исчезали в вечерних сумерках. То и дело впереди появлялись огни деревень и дачных поселков. Маленьких, полузаброшенных, но все-таки не совсем пустынных — за горящими оранжевым светом окошками их домов жили люди, а это означало, что останавливаться здесь Борису нельзя, надо гнать дальше, вперед, в еще более дикие места, где он никого не встретит этой ночью. Однако люди как будто специально расселились вдоль всего шоссе. Как только Дымкову начинало казаться, что он заехал в полную глушь, где уже никто не живет, черная стена леса впереди сменялась выходящими к дороге фасадами деревянных домов со светящимися окнами. И ему, уже собравшемуся затормозить, приходилось снова давить на газ, увеличивая скорость и стремясь как можно скорее оставить очередной поселок позади.
Он не знал, сколько у него осталось времени. Луна могла взойти с минуты на минуту. Часы вервольф снял еще дома, а бешеная гонка по шоссе не давала ему сосредоточиться на собственных ощущениях. Оставалось только надеяться, что у него есть еще шанс успеть доехать до необитаемых мест, достаточно далеких от людских поселений. Надеяться и все больше увеличивать скорость.
Еще одна темно-синяя табличка со светящимися белыми буквами вынырнула из темноты и почти сразу исчезла позади. Вслед за ней промелькнул навес автобусной остановки, но домов у обочины видно не было. Борис радостно выдохнул: судя по всему, он въехал в какой-то совсем глухой поселок, находящийся не у самого шоссе, а в глубине леса. Может быть, в нем сейчас никого нет, может быть, все жители вообще давно уехали из него поближе к цивилизации? Но на всякий случай лучше все-таки проехать еще немного, и потом уже бежать в лес. Еще несколько минут, еще десяток километров… Он должен успеть!
