— Они среди полей. Одного из канков нет, Бабушка, а незнакомец — высокий, здоровенный и грязный человек со спутанными волосами. Он одет в лохмотья.
— Да ну? — сказала она, улыбаясь. — Хорошо, тогда мы дадим ему чистую одежду и научим мыться, правда?
Она спустила ноги со своей сделанной из тростника кровати.
Ум Каши был переполнен картинами ночных проишествий, связанных с незнакомцем, и тогда она посылала свои мысли перед штормом, в поисках убежища. Описание незнакомца, которое Телами получила из ее мыслей тогда, совершенно отличалось от описания ребенка теперь. Ее любопытство было возбуждено, и она твердо взяла полупрозрачный стакан с водой в обе руки.
Чужаки нечасто приходили в Квирайт. Некоторые из любопытства, другие за помощью. В любом случае незнакомец мог остваться в Квирайте столько времени, сколько он хотел, или навсегда. Поэтому в Квирайт приходили незнакомцы, но они не уходили из него. Точное расположение своего зеленого мира Телами держала в большом секрете и никогда не уступала искушению доверить его кому-то, кто не посвятил всю его или ее жизнь сохранению Квирайта. Не один колеблющийся незнакомец навсегда остался между переплетенными корнями старых деревьев в ее личной роще.
Но, чаще всего, те странники, которые приходили в Квирайт, искали его и добровольно подчинялись его духу. Под ее многолетней охраной зеленые земли Квирайта распростанились весьма и весьма широко через пустые безжизненные земли далеко на северо-восток от Урика. Когда она впервые оказалась здесь, в одной-единственной роще оставались не больше дюжины деревьев, зато теперь у нее есть больше чем дюжина связанных между собой рощ, и за всеми ними ухаживают мужчины или женщины, которые были незнакомцами, или дети этих незнакомцев.
Конечно, уход за друидскими рощами требовал особых внутренних талантов. А во все времена большая часть жителей оазиса была обыкновенными людьми, которые работали на полях, ухаживали за животными или защищали своих товарищей, когда Квирайт вынужен был торговать с Королем-Львом Урика.
Не используя Путь, что она не делала со времени урагана и не собиралась делать сейчас, было не угадать, зачем Акашии понадобилось тащить Урикита домой, в Квирайт. Возможно она соблазнилась каким-нибудь грубым городским парнем. Безусловно друиды не были защищены от безумных страстей: как и прочие смертные, они не всегда могли смирить свою дикую природу. Они шли на риск, иногда глупый.
А Каши была молода, полна сил и смотрела на любого мужчину в Квирайте как на брата, а не на поклонника. Ничего удивительного, что она могла влюбиться в первый раз именно в Урике. Помими всего прочего это была одна из причин, почему Телами отправила в Урик именно ее. С Йоханом, конечно, чтобы присмотреть за ней. Три или четыре человеческих поколения назад ветеран-дварф сам был чужаком в Квирайте. Он пришел из соляной пустыни в разгар дня, палимый солнцем, один, пешком, ведомый, как он сам сказал, пустотой в сердце. С того самого первого момента она поверила в его преданность, как мало кому верила. При свете лун она открыла ему все тайны своей личной рощи, она старалась изо всех сил, но увы, бедный Йохан не смог вырастить даже сорняка за загоном для эрдлу. Путь друида не захотел открыться для него.
Тем не менее у Йоханы были другие, его собственные таланты. Что-то в нем такое было, что-то среднее между острой наблюдательностью и зачаточным талантом мыслеходца, и он мог с одного взгляда оценить темперамент и внутреннюю сущность любого чужака.
Если бы этот огромный, грубый и грязный незнакомец, которого Каши вытащила из Урика, только подумал бы о том, чтобы сделать что-нибудь нехорошее друидам вообще и Каши в частности, он умер бы задолго до того, как оказался на Кулаке Солнца. Каши стала фокусом Йохана много лет назад, когда умерла ее мать. Йохан будет защищать ее, даже ценой жизни, иначе он превратиться в ужасного баньши.
Мысли об Акашии и Йохане принесли улыбку на ее губы и вдохнули энергию в ее ноги. Она глотнула немного воды Квирайта, внутренне поблагодарив души как живуших так и умерших, которые сделали ее такой чистой и освежающей, потом двумя большими глотками выпила остаток воды.
— Принесли мне мою шляпу и вуаль, малышка. Они уже среди деревьев. Мы же не хотим заставить их ждать, правда?
— Нет, Бабушка, — согласился ребенок, забирая бокал из ее рук, прежде чем снять соломенную шляпу с колышка в центре ее хижины.
Телами наклонила свою голову, но совсем чуть-чуть. Когда-то она была высока как Акашия; теперь она не выше этого ребенка с дырками между зубов. Закутав тонкой вуалью свою шею и плечи, она взяла свой верный деревянный посох и вышла из ее тенистой хижины.
Но обжигающий солнечный свет жег даже через вуаль. Девочка повела ее к центру поселка, где уже дожидались путешественники и чужак.
Любое путешествие в Квирайт требует больших усилий. А когда путешествие совершается во время шторма от Дымящейся Короны, чью ярость Телами почувствовала во время мысленного контакта с Акашией, путешествие становится тяжелее вдвойне. Ничего удивительного, что все они ослабли и выглядели полностью истощенными. Каши потребовались надежные руки друзей и соседей, чтобы слезть со своего канка. Руари, сидевший на канке позади нее, щеголял распухшим, обесцвеченным коленом и нуждался в немедленной помощи. И даже Йохан медленно и с трудом спустился с седла канка.
Но, похоже, тяжелый путь, ветер, буря и грязь никак не подействовали на оборванного незнакомца, сидевшего в седле канка-солдата. Он был, как девочка-ребенок и пообещала, огромный человек, хотя из-за того, что сидел в седле великана-канка, казался еще больше. Его лицо было испорчено много раз сломанным носом. Старый шрам змеился по его верхней губе, а новый пересекал щеку. Она взглянула на него внутренним зрением, и увидела, что он еще молод, только на несколько лет старше Каши.
Где Каши нашла его? Спящего пьяным в одном из переулков Урика?
Пятна и порезы на одежде незнакомца явно были старше, чем ураган. Его волосы и борода не расчесывались неделями. Да, похоже за всем этим стоит долгая история, и она уже предчувствовала, как ее старые кости устанут, пока она будет слушать ее.
Ее мысли были прерваны стайкой детей, принесших три бокала воды Квирайта, для каждого из вернувшихся: Акашии, Руари и Йохана. Но не бокал для незнакомца, который еще не часть их коммуны и их традиций.
На Кулаке Солнца такие огромные, здоровенные люди страдают не меньше великанышей. Жажда незнакомца витала в оздухе вокруг него как аура, аура, в которую она вонзилась взглядом через свою вуаль. Он стоял спокойно, как канк, пока другие пили, и ничего нельзя было сказать о его характере.
