сестру настолько, что готова рисковать своей жизнью спасая её, несмотря на то, что они встретились только во время церемонии крещения.
У меня болела голова, от выслушивания его глупейшего плана. Он был просто поразительно глуп и безрассуден. С таким привлекающим всеобщее внимание идиотом, как этот, человеку, похитившему Розмайн, должно быть, было легко скрыть свою причастность к похищению.
Эльвира раздраженно вздохнула.
- Розмайн — Святая Эренфеста, сострадательная молодая девочка, которая проявляет доброту даже к сиротам. Разве вы не знали этого, несмотря на то, что называли себя её семьей?
- Леди Розмайн — дочь моей младшей сестры Розмари, что делает её моей племя…
- Вы ошибаетесь, Виконт Джойсонтак, — прервала его Эльвира с ледяной улыбкой, её почти черные глаза спокойно смотрели на того. — Вы ей не родственники. Розмайн — моя дочь. Я присутствовала на церемонии её крещения как её мать, и она относится ко мне, как к таковой.
Дети признавались дворянами из определенного рода только на церемонии крещения, а те, кто общался с ними во время церемонии, считались их родителями. Например, не было редкостью, чтобы особенно богатый маной ребенок наложницы проходил крещение как ребенок первой жены, но отсутствие кровного родства означало, что между ними редко возникали узы близости.
- Я искренне рада, что Розмайн не имеет никаких родственных уз с вами. Было бы просто слишком грустно, если бы её похитителем и отравителем оказался тот, кто считает себя её дядей. Ей не нужны самопровозглашенные члены семьи, которые вредят ей. Вы, конечно же, понимаете, что я чувствую, как её мать? — сказала Эльвира, решительно разорвав все оставшиеся связи со стороной семьи Розмари.
Я мог видеть глубокое разочарование, скрывающееся под её сдержанной улыбкой. Эльвира долго страдала из-за третьей жены Карстедта Розмари, и теперь, когда у нее была справедливая причина, она, без сомнения, безжалостно уничтожит их. Я знал это наверняка, так как она часто приходила ко мне, чтобы обсудить дела, пока Карстедт отсутствовал.
Конечно, я также не собирался проявлять милосердие к тем, кто подверг опасности жизнь моей милой внучки. Все время пока в кабинете шло разбирательство, я едва сдерживался, чтобы не размозжить череп преступника. Чем скорее он умрет, тем лучше.
- Учитывая, что вы отравили приемную дочь эрцгерцога, полагаю, вас приговорят к казни, — продолжила Эльвира.
- Я не отравлял её, Леди Эльвира! Зачем мне причинять вред Леди Розмайн?! Она моя племянница!
- Она никто вам. Кроме того, независимо от того, причинили ли вы вред Розмайн, вы напали на замок и причинили вред Леди Шарлотте, не так ли?
Виконт опустил голову. Его преступления были очевидны, и соответствующим наказанием за подобное была смертная казнь. Но мы все еще не знали, кто же из дворян манипулировал им из тени и причинил Розмайн вред.
- Карстедт, вы подтвердили личность каждого дворянина в Большом зале после того, как он был закрыт? — Спросил я. Как командир рыцарского ордена, он, скорее всего, управлял рыцарями в зале, пока меня не было.
Тот кивнул и ответил.
- Да. Проверили всех, в том числе и тех, кто вернулся из уборных. Снаружи никого не оставалось.
Рыцари, выстроившиеся вдоль стены, согласно закивали; рыцарский орден проверил каждого дворянина в Большом зале, чтобы подтвердить их алиби.
Сильвестр устремил на Джойсонтака пронзительный взгляд, ясно дававший понять, что никакая ложь не останется незамеченной.
- Виконт Джойсонтак, у вас были сообщники аристократы?
- …Нет, милорд, не было.
Именно тогда Фердинанд медленно начал говорить. До этого момента он молча слушал, прижав палец к виску.
- Что меня лично больше всего интересует, так это те, кто напал на замок возле Северного здания. Они действительно были вашими личными солдатами?
- Лорд Фердинанд, могу я попросить разрешения говорить? — раздался голос. Это был Дамуэль, один из рыцарей-стражей Леди Розмайн, у которого сейчас во взгляде была просто стальная решимость.
Было почти что неслыханно, чтобы низший дворянин осмелился просить слова на подобном собрании, но Фердинанд немедленно дал тому разрешение.
- Я не сомневаюсь, что это были личные солдаты графа Биндевальда, — объяснил Дамуэль. — Я видел их кольца во время битвы, и хотя только моих слов может быть недостаточно, это те же самые кольца, которые я видел в храме.
Граф Биндевальд был аристократом преступником из Аренсбаха, который использовал поддельные документы Вероники, чтобы проникнуть в город без разрешения эрцгерцога. Затем он напал на тайно усыновленного эрцгерцогом ребенка — Розмайн и сводного брата эрцгерцога — Фердинанда.
По комнате пробежал шорох перешептываний.
- Графа Биндевальда? Ты, наверное, шутишь… — ошеломленно пробормотал один из рыцарей.
- Нет, это похоже на правду, — поддержал его Карстедт. — Дамуэль служил рыцарем стражем Розмайн еще до её крещения. Он был там, когда граф Биндевальд пытался похитить её.
Фердинанд кивнул.
- Кто-нибудь еще видел кольца?
Некоторые из рыцарей стражей, участвовавших в схватке, заметили кольца на одетых в черное нападавших, но никто не рассмотрел герба. Более того, по словам рыцарей, собиравших улики на месте преступления, после взрывов не сохранилось ни одного кольца. Наблюдение, сделанное одним низшим дворянином в пылу битвы, вряд ли было убедительным доказательством, но Фердинанду этого было достаточно.
- Виконт Джойсонтак, где вы обзавелись этими солдатами? Почему они оказались у вас? Учитывая их кольца, они должны принадлежать графу Биндевальду.
— Я… я понятия не имею. Гиб Герлах отдал их мне некоторое время назад, сказав, что они ему больше не нужны. Вот и все. Я понятия не имел, что они связаны с преступником из другого герцогства…
Глаза виконта Джойсонтака широко раскрылись, а на лице было видно явное удивление — он действительно был не более, чем марионеткой. Если бы мы хотели получить от него более ценную информацию, нам для этого пришлось бы исследовать его воспоминания.
- …Этого достаточно. Мне все ясно. Поскольку вы посмели поднять руку на члена семьи эрцгерцогов, вы будете казнены, — сказал Сильвестр. Он жестом велел увести виконта Джойсонтака, и два
