— Хм. Наверное, ты прав. Сперва всё разграбили и разрушили. А теперь решили сменить кнут на пирожное. Поэтому желающих сражаться против Олода всё меньше и меньше. Здесь остались только те, за чьи головы назначена награда, те, кому нечего терять. Но с такими силами противостоять военной машине олодцев невозможно. И… Я не знаю, что делать… Меня как наследницу этих земель назначили главной. А я не знаю, чем помочь этим людям.
— Звучит так, будто ты просишь моего совета.
— Потому что так и есть, глупый.
— Если я глупый, зачем тогда ты меня спрашиваешь?
— Остальные мои люди ещё глупее.
— Слушай, Мелисанда, я тебе вообще никто и мы практически не знаем друг друга. Но думаю, можем узнать. Я сейчас иду на юг. Так вышло, что на дорогу мне выходить нельзя и я тоже прячусь от олодцев, по крайней мере от их части.
— Так и знала, что такие недотёпы, как вы, что-нибудь натворят. Кому на хвост наступили?
— Да это я один наступил. У моих друзей, надеюсь, всё хорошо. Случайно убил в кабаке сына одной важной персоны, который лез к моим друзьям.
— Эх ты! Солидный с виду человек, а на деле людей в пьяной драке убиваешь!
— Я не был пьян. Просто кто-то очень хотел почесать кулаки, но почесал не об ту компанию. Так вот, руки у отца убитого длинные, поэтому в Олоде мне лучше не показываться. Поэтому сейчас я еду в Эйлонию, в город Чивуак. Думаю, там он меня не достанет. Ещё хочу оттуда попасть на корабль.
— Зачем? Что задумал?
— Переплыть океан.
— Недурно. А ты знаешь, что в океане находится край мира?
— Края мира нет. Наша планета круглая, как и любая другая.
— С чего ты это взял?
— Просто знаю и всё. Долго объяснять.
— Так значит, переплывёшь океан? И что же там за ним, если не край света?
— Мой дом.
— Я так и знала, что с тобой что-то не так! Я думала, что ты вырос в лесу и тебя воспитывала волчица, или ещё что-то в этом роде. А оказалось даже интереснее.
— Почему ты так думала?
— Ну, ты разговариваешь как-то странно. Слова коверкаешь. Хотя сейчас уже гораздо лучше, чем в тот раз. То есть у тебя всё хорошо и идёт по плану?
— Не совсем. Есть одна проблема. Через океан плавают только корабли олодцев. В Эйлонии я смогу сесть на лодку или небольшой кораблик и отправиться выслеживать судно олодцев, которое плывёт через океан. Постараюсь напроситься к ним в команду. Будет непросто, но я что-нибудь придумаю. Пойдёшь со мной?
— Предлагаешь забрать всех и отправиться на край света?
— В Эйлонию для начала, а дальше видно будет. Олоду скоро придётся с орками воевать, так что им будет не до сбежавших повстанцев.
— Странно…
— Что именно.
— Просто вчера на наш лагерь вышел один охотник. Сначала мы хотели взять его в плен, чтобы он не выдал никому местонахождение нашего лагеря. Но что-то в его словах было такого, что я решила его отпустить. Поверила, что он нас не выдаст. Так вот, он сказал, что в Чивуаке собирается ополчение со всего Хаона. Они рады любой помощи и с радостью принимают добровольцев в свои ряды. Они собираются противостоять рою.
— Совсем недавно ты хотела вернуть то, что принадлежит тебе по праву, а сейчас хочешь бороться с каким-то роем? Неужели предложение моё или охотника так тебя переубедили? Что вообще у тебя в голове?
— Я же женщина! Кроме того, мы видели одну из этих тварей недавно. Нам удалось её ранить. Скорее всего, это был разведчик. Говорят, сперва приходят разведчики, они высматривают подходящее место для гнезда. А спустя несколько месяцев приходит уже основная часть роя, которая уничтожает всё на своём пути, словно саранча.
— А я читал, что они похожи на муравьёв.
— Ты умеешь читать? Удивил! Никогда бы не подумала, глядя на тебя. Ты говоришь-то не очень хорошо, некоторых слов вообще не понимаешь, а, оказывается, читать умеешь…
В этот момент мне почему-то стало обидно, но я старался не подавать вида. Умею я читать! И говорю хорошо. Но только на родном языке. Попробовала бы она выучить за полгода чужой язык так, чтобы говорить без акцента и понимать каждое слово.
— Эта тварь… Это был не гигантский муравей или кузнечик. Она была чёрного цвета. У неё было восемь тонких, блестящих ног, словно у паука. Но передними четырьмя она могла пользоваться как руками, стоя на четырёх задних. Бегала же она на всех восьми. Пальцы на лапах плавно переходили в острые и бронированные когти — бронза меча не смогла их перерубить. Голова была гладкой и вытянутой, с большой пастью и сотнями острых зубов. Я почти такую же голову видела в детстве у рыбины, которую отец купил у торговцев с юга. У таких рыб нету жабр, а дышат они через дырку в спине. Но у этой морда была бронированной, не удалось пробить её стрелой. А тело покрыто крепкими пластинами, поэтому мы с трудом смогли её убить, а она убила семь наших… Убить её удалось лишь, нанося удары в стыки между пластинами брони. Сейчас покажу.
Мелисанда на минуту зашла в палатку, а затем притащила оттуда волоком огромную чёрную конечность, которая была немного длиннее меня. Я аккуратно вытащил кинжал из ножен Мелисанды, попытался разрезать конечность. Кинжал оставил лишь царапину, хотя я давил со всей силы.
Да уж, крепкая. И жуткая. Боюсь даже представить, как выглядит тварь целиком. Не хотелось бы столкнуться с такой один на один.
— А где остальная часть твари?
— Ну… Как оказалось, мы не до конца её убили. Изранили, отрубили ей лапу, отвлеклись. А она подскочила и убежала на семи оставшихся…
— Понятно. А откуда она изначально взялась?
— Не знаю. Её выследили наши охотники, долго шли за ней, а она их почему-то не замечала или просто они были ей безразличны. Она что-то пыталась выкопать в земле. Долго рыла — почва-то у нас каменистая. Пока она рыла, наши успели позвать основную часть отряда и меня. Сперва мы пытались её стрелами подстрелить, но они её не брали, отскакивали. Только две воткнулись промеж пластин, да и то особого вреда не причинили. Пришлось в рукопашный бой вступать. С оружием у нас не очень хорошо — у кого копья, у кого мечи, у кого вилы — мы же не армия. Пока сражались, то потеряли, как я и сказала, семерых. А в итоге у нас осталась лишь её лапа, а сама тварь сбежала.
Так что если таких тварей будет много, то… Я даже не знаю, сможет ли им кто-то противостоять. Думаю, нужно идти на юг и выбить их с побережья, пока их орды не пришли вглубь континента.
— А то место, где тварь рылась в земле, далеко отсюда?
— Нет, в получасе пути. А что?
— Хотел посмотреть, что тварь нарыла. Прочитал, что они интересуются реликвиями древних. Вы не проверяли, что она выкопать хотела?
— Хм, нет. Если честно, как-то не до того было. Не думаю, что эти насекомые разумны.
— Тогда давай проверим.
Мне одновременно хотелось убраться как можно дальше на юг, сделав это как можно быстрее, и выяснить, что же за реликвию пыталась откопать тварь. Любопытство вновь победило здравый смысл.
— Я думала, за тобой магистр гонится, и ты спешишь на юг.
— Может, гонится, а может, уже след потерял. Точно знаю только, что он очень на меня зол. А ещё я очень хочу узнать, что эта тварь хотела найти в земле.
— Тогда сейчас я возьму несколько людей и пойдём копать.
Здоровье моё после пыток оставляло желать лучшего. Поэтому копать мне не пришлось. Для этого у Мелисанды нашёлся десяток мужчин. Яма, которую выкопала тварь, была глубиной пару ростов, а наши копатели углубили её ещё на столько же. Пока ничего полезного найти не удалось. Может быть, зря ищем? Может, тварь просто хотела отложить яйца, полакомиться корешками или ей просто приспичило, в конце концов, справить нужду? Я поделился размышлениями с Мелисандой. Та хихикнула, но сказала, что ещё немного углубим яму и если ничего не найдём, то бросим это дело.
Затем она предложила прогуляться, сказав, что яму выкопают и без нас, а когда закончат, позовут. Я согласился. Мы шли в направлении лагеря и болтали о всяком.
Когда мы вернулись обратно, она пригласила меня в свой шалаш выпить травяного отвара.
