— Я бы предпочёл тогда уж ингредиенты, типа пустынного тысячелетнего цветка расцвета или поджелудочные соки императора песков.
— Боюсь, что такого у нас нет, — покачал он головой. — Но есть не мало рабов, котоыре могут сослужить тебе отличную службу.
— Я… я подумаю, — кивнул я.
— Подумай. А пока будь нашим почётным гостем, отдыхай и развлекайся, — кивнул он на выход из своего шатра. — Если понадобиться, мы найдём тебе на ночь послушную девушку.
Ну хоть парня не предложил, а то бы это было бы вообще странно.
Лес, где они укрылись, тем временем ожил. Повсюду слышались голоса людей, где-то вдалеке веселье было в самом разгаре, между стволов деревьев виднелся свет караванов, что встали здесь так же на привал, обменяться новостями, детьми, вещами и рабами. Словно какой-то деревенский праздник на опушке леса, где веселятся люди, стоит просто выйти из этого леса.
Этот мир жил своей жизнью, и будет продолжать жить до бесконечности долго и после того, как я уйду. Рутинная скучная жизнь, которая для них наполнена смыслом. Ведь только подумать, люди проводят всю жизнь в пустыне, прямо как…
Прямо как я в своей квартире или на судне в море…
По сути, их жизнь не отличается от моей прошлой. Это здесь я вдохнул запах приключений по землям, которым не видно ни конца, ни края и которые хранят свои секреты, из-за чего размеренная жизнь кажется скучной и унылой. А до этого меня не сильно всё это и интересовало, если уж так брать.
— Что будем делать? — спросила Люнь.
— Завтра соберусь и думаю двинуть в город. Хочу всё же выяснить, кто это за человек, так как уж больно описание похоже на…
— Чёрную Лисицу.
— Да, хотя смешно. Откуда ей здесь взяться, верно? Но всё равно пока не проверю, не успокоюсь. Поэтому завтра отправлюсь в путь в сторону… как его там…
— Хайрабат, — подсказала она.
— Да, туда. Выясню что да как, после чего отправлюсь на императора песков и к пустынному тысячелетнему цветку расцвета. А дальше, как сказал тот наёмник, в огненные земли. Посмотрим, действительно ли мир заканчивается за ними или это всё хрень.
— Ты же знаешь, что это неправда, — улыбнулась Люнь.
— Да, но всё равно интересно понять, откуда такие слухи.
— Понятно… — вздохнула Люнь и посмотрела в лес, где слышались весёлые голоса, и за которым был какой-то праздник, судя по огням. — Может пойдём и посмотрим, что там?
— Хочешь?
— А тебе не интересно?
— Не знаю, я как-то… остыл ко всему этому… мирскому, что ли, как бы это не звучало.
— А звучит странно, — хихикнула Люнь и полетела в сторону праздника. — Идём, посмотрим, что там.
— Ладно, давай… — согласился я. Всё равно сейчас на ночь глядя ты никуда не рванёшь, да и развеяться не помешает. Заодно посмотрю, что там за праздник такой у этих кошатников.
Место празднеств раскинулось на широкой части песчаного берега у озера. Здесь стояли рядами шатры, какие-то лавки и даже небольшой загон-арена, где сражались, как я понял, рабы.
Мне это место напомнило всякие фестивали в Японии, где в аниме всякие влюблённые парочки в юкатах вот так же гуляют между палаток, принимают участия во всяких играх и конкурсах.
Вот прямо очень похоже: так же фонарики, так же гуляют в парочках люди (кошатники), одетые пусть не в юкаты, но в свои мешковатые простыни, разгуливали между шатров, что-то выбирали, покупали, ели…
Я медленно шёл между шатров, то и дело ловя на себе внимательные и удивлённые взгляды кошатников, которым было непривычно видеть мало того, что человека, так ещё и без ошейника. Всё же люди здесь были не более, чем рабочими и уборщиками, которые сейчас трудились, не попадаясь другим на глаза, а я вот так спокойно разгуливал среди них
— Смотри, как вкусно выглядит… скорпион в сахаре… — простонала Люнь.
— Мерзость… — пробормотал я.
— Зато вкусно!
— Будто ты знаешь, вкусно это или нет.
— То, что в сахаре, не может быть невкусно! — заявила она категорично.
Здесь бы я поспорил. Как-то раз в детстве мне пришлось пробовать молочный суп: макароны в молоке и с сахаром. Именно тогда я подумал, что поваров иногда надо расстреливать для профилактики, чтобы всякое говно не готовили и других не травили.
Накормить бы этим Люнь и посмотреть, как бы после этого она запела.
Но одного скорпиона я всё же купил, пусть и под пристальным взглядом удивлённого парня с рабским ошейником на шее.
— Спасибо! — забрала у меня Люнь бедного скорпиона в сахаре. — Я знала, что на тебя можно положиться.
— Ага…
Я не боялся, что кто-либо увидит, как на глазах исчезает скорпион (по крайней мере так это должно выглядеть со стороны). Слишком все были заняты праздником и своими разговорами, чтобы в таком гамме заметить летающего скорпиона, который достаточно быстро исчезал в никуда.
Меня самого интересовала больше всего арена. Было интересно посмотреть, как там сражаются люди и какие приёмы используют во время боя. Глядишь, может что-то действительно занимательно увижу.
Про разучить я даже и не надеялся, так как не относился к гениям, которые, один раз увидев, могли это сразу повторить. Всё же как-никак у меня культивационный кретинизм.
Арена представляла из себя круглую песчаную площадку, окружённую хлипким старым забором, где трибуны представляли из себя два ряда скамей. Одни на земле и другие на санях, чтобы стояли повыше для позади сидящих.
И зрителей здесь хватало. Хватало настолько, что половине приходилось стоять, так как мест на скамейках уже не было, настолько здесь было популярно смотреть на то, как люди друг друга убивают.
Собственно, это в принципе, как мне кажется, в любом из миров, куда не ткни, самым интересным будет наблюдать за тем, как люди убивают друг друга или принимать в этом участие в той или иной форме. Вон, тот же Колизей, прямое подтверждение тому, что человеческая природа и в Африке человеческая природа.
Я занял место у краю, наблюдая за тем, как на арене двое парней сейчас вышибали из друг друга дерьмо на кулаках под одобрительные крики толпы. Это длилось до тех пор, пока один не свалил другого прямым в челюсть, не оставив своему бедному сопернику шансов, после чего их сменили другие люди, но уже с мечами.
— Никогда не понимала, зачем смотреть на это… — пробормотала Люнь. — Что интересного в том, что люди друг друга убивают?
— Ну… азарт?
— Азарт? А жалости нет?
— А тебе разве было жалко людей, которых, как ты говорила, лучше убить? — поинтересовался я.
— Ну началось… — пробормотала Люнь. — Один раз я сказала…
— Два раза.
— Два раза сказала и теперь будешь помнить до конца своих дней, — вздохнула она. — Там всё же было другое, и я бы это делала ради того, чтобы сделать мир лучше. А как это делает мир лучше?
— Людей развлекает. Им становится веселее и легче жить, — пожал я плечами.
— Лучше бы книжки читали… — буркнула Люнь, глядя на то, как на наших глазах один раб надел своего оппонента на меч в районе живота. — А это просто бессмысленная жестокость.
Ну я бы не сказал, что прямо-таки бессмысленная. Как говорили уже учёные, людям надо где-то проводить досуг, отдыхать, сбрасывать пар и так далее. Читать книги… это специфический отдых, требующий всё же определённой умственной нагрузки, которая для многих неподъёмна. А вот такое вполне себе нормальна: смотреть, как другие друг друга убивают. Всё просто и ясно.
Что может быть веселее, меч шмяканье камнем по голове соседа?
Кто-то сказал бы, что ничего, и ошибся.
Интереснее насилия может быть только секс и всё, что с ним связанно. Например, сексуально одетые девицы, чей наряд едва-едва прикрывает их тонкое тело, показывая на всеобщее обозрение их нежную кожу, которые…
Выходят убивать друг друга! Прямо два в одном.
Правда в этот момент у меня действительно перехватило дыхание.
Потому что на арене я увидел её.
Ту самую девушку, с которой я столкнулся в последнем раунде в городе обезьян. Милая, хрупка и миниатюрная девушка с искренним личиком, она вышла на арену, помахивая хлыстом, который издавал лёгкий металлический лязг, поблёскивая золотом в свете ламп.
