— Если ты ничего не сделаешь, то мы с тобой опозоримся раньше, чем дойдём до конца коридора, – его тщательно уложенные волосы касаются моих губ, придавая странной пикантности ситуации. Ни шагу не могу сделать, понимая, что если двинусь хоть на сантиметр, то часть моего платья оторвётся, превратив все произведение искусства в бесполезную тряпку, которой потом разве что полы можно будет мыть. Тороплю парня, – скорее, иначе и ты окажешься втянут в эти неприятности!
Слышу тихий шелест чужих слов, произносящегося заклинания, а затем возглас сзади и звук удара – это Олвен упала. Кирен же, как ни в чем не бывало, лёгким взмахом руки подзывает к себе одного из прислужников и велит:
– Помогите сестре наследницы подняться, а также переодеться, если она испачкалась, – будто и не он это всё натворил, с таким безразличием произносит.
Я же ему очень благодарна за то, что хоть в этот раз он встал на мою сторону, не задумываясь о том, что действия принесут ему самому. Однако, не позволяю себе обмануться, ведь этот человек вначале привязал меня к себе, а затем предал. И, только когда передо мной открываются массивные двери в ритуальный зал, я забываю обо всём, что происходило до этого.
Наступает один из самых важных моментов в моей жизни. Я официально стану наследницей Северных угодий.
Глава 44
— Их королевские величества король и королева северных угодий: Иклин и Гвендолин ал'Сандр! — объявляет придворный глашатай, щуплый мужчина лет пятидесяти с бородкой, как у козлика. Чинно кланяется, затем становится но одно колено, приветствуя своих правителей. Но в глазах у него неподдельная любовь.
Это меня поражает всё время, что я в северных угодьях — народ ценит короля и королеву, уважает их и решения, что они принимают, слова поперёк не говорят. С такой беззаветной преданностью я ещё никогда не встречалась, она меня ошеломляет. Чем же они её заслужили? Ведь пока ничего особенного в своих родителях я не увидела, люди как люди, даже магией не пользуются, по крайней мере прилюдно. Так в чем же секрет?
— Наследница северных угодий Нивес ал'Сандр и её сестра Олвен, — вот это уже меня радует куда больше. Акцент наконец-то не на младшей родственнице, а на мне, как и полагается.
Проходим следом, занимая места ниже трона, причем я все равно оказываюсь выше Олвен, пусть и всего на две ступени. Малыш же Луми с родителями располагается, подпрыгивая от восторга и нетерпения, однако, никак не мешает церемонии. Только теперь я позволяю себе осмотреться, тихо переведя дух.
Присутствующих гостей точно можно разделить на несколько уровней: родственники королевской семьи, именитые придворные, придворные, кто стал таковыми благодаря заслугам и службе, а также простые граждане, точнее, мальчики и девочки из них, что допущены на праздник, чтобы показать благородство и единство Иклина и Гвендолин с народом. Все, от богатых до бедных, от мала до велика, одеты настолько празднично, насколько могут себе позволить: девушки и женщины в платьях, мужчины и юноши в костюмах и чем-то похожим на военную форму. Смотреть на них приятно, как и получать восхищенные взгляды в ответ. Чувствую, как начинают гореть щеки от всеобщего внимания к моей персоне, руками прикрываю их, но тут же отдергиваю, чтобы не повредить искусно нанесенный макияж — не зря же прислужницы старались над ним несколько часов.
Когда все наконец собираются, все тот же глашатай закрывает двери с глухим стуком, и тогда со своего трона поднимается отец. Поднимает бокал с прозрачной жидкостью внутри и произносит вступительную речь:
— Сегодня мы собрались здесь в честь праздника солнцецветения. Но истинным цветком, что распустился, является моя дочь, Нивес, что совсем недавно вступила в наследование. Так проведём же ритуал её посвящения все вместе, чтобы укрепить узы, которые позже она будет защищать, — режет ножом ладонь, собравшуюся кровь сливает в бокал.
Жидкость начинает двигаться быстрее, завихрения гипнотизируют. И каждый в зале делает то же самое. Затем отец передает свой бокал матери, она свой Луми...и так, по цепочке, поступают гости. Единственная кто остаётся без кровавого напитка, это я. Мне по ритуалу положено добавить свою кровь всем людям, собственный же бокал наполнить по чуть-чуть из остальных. Занятие утомительное и занимает много времени, пока брожу от одного гостя к другому, но в конце концов, окончательно утомившись, приближаюсь к Кирену. Тот ни жестом, ни словом не показывает, как благодарен за проявленное к нему доверие, ведь обычно членов других королевских семей к ритуалу не допускают. Пусть он и не имеет права испить моей крови, но сам факт того, что окажется связан с действующими королем и королевой, его поражает.
— Моя королева, — шепчет так, что слова различить могу только я, когда капает из своей емкости в мою.
Меня пугает это. Не хочу ещё больше ответственности, Магия и так считает меня и ал'Вулу чуть ли не супружеской парой, а нить Связи между нами по толщине напоминает канат, связывающий наши жизни крепко-накрепко. А я этого не желаю. Мне не хочется ни к кому привязываться, чувствовать единение, потому что не знаю, что ждёт дальше, если уж в родном доме пытаются убить.
Но сейчас ничего не могу возразить. Не смотря на парня, принимаю его дар. Возвращаюсь на свое место, поднимаю бокал и говорю:
— Во славу Рода, чья кровь течет в моих жилах, во славу тех, кто даровал свою, очищая мою, во славу всех жителей северных угодий да покажет Магия свое решение.
С первым же глотком, что я делаю, чувствую Силу, что проходит через меня, и понимаю: ритуал исполнен.
Глава 45. Пролог в Эпилоге
Перелистываю страницы дневника, который начала вести в первые месяцы пребывания в этом мире и поражаюсь, как многое изменилось с тех пор. Из неуверенной в себе попаданки я преобразилась и выросла в наследницу королевского престола, хоть и не очень приятно вспоминать о бале в честь праздника солнцецветения. В тот вечер все так радужно началось, я была в центре внимания, пока проходил ритуал, а после...после вновь стала той, кого не замечают. Только Кирен со мной и разговаривал, даже родители почему-то уделяли внимание лишь Олвен и Луми. И, если ничего против милого и доброго братишки я ничего не имею, то самодовольное выражение лица сестры хотелось стереть парой оплеух. Чтобы не смела ухмыляться, хихикать и издеваться за моей спиной. Как этого не сделала, даже и не знаю.
Но родители, даже показав, что их не волнует старшая дочь, почему-то все равно не вызывают во мне злости. Возможно, потому что раньше у меня их вообще не было, я росла в одиночестве, снедаемая страхами и болью. Поэтому, получив хоть кого-то, начинаешь ценить, как никогда раньше.
Тем мне больнее, когда ль'Ву приносит лично письмо, в котором рассказывается, что их больше нет в живых. Короля и королевы нет на этом свете. И умерли они не по своей воле.
— Ты понимаешь, что всё это значит? — наг не может спокойно остановиться на одном месте, мечется из стороны в сторону, пытаясь объяснить, чем для меня обернётся происходящее, – это значит, что первой подозреваемой становишься ты!
– С чего бы? Я вообще сейчас в Академии, как бы я могла их убить? – моему недоумению нет предела, ведь это действительно звучит бредово: я и убийца, что может быть глупее?
– Разве может быть иначе, когда власть в этом мире передается по наследству? Конечно же первым подозреваемым становится тот, кто следующим должен сесть на престол, а это именно ты. Большинство людей, а конкретно в Совете, считают, что наследники нередко готовы пойти на все, что угодно, лишь бы получить причитающиеся им законные права. Даже на убийство.
Неужели ль'Ву меня так плохо знает, что готов в своих фантазиях сделать меня убийцей? Конечно, он уже долгие годы прожил на Материке, сросся с ним, стал единым, усвоил традиции и законы, но почему чисто по-человечески он не осознает, что я бы никогда не пошла на убийство собственных родителей? Это ранит меня в самое сердце, даже сильнее, чем мысль о том, что я так быстро осталась без родителей, которых только-только приобрела.
