был объят пламенем. Были и те, кто пошёл в темноту и пропал, ни тел, ни костей, хотя Кастор, прошедший по тоннелю уже дюжину раз, настаивал что тот совершенно безопасен, ни ям, ни разветвлений. Если уж даже он там не заблудился…
Орис укутался с ног до головы, но продолжал дрожать. Говорил он теперь мало, боялся прикусить язык. Мышцы под кожей каменели и местами он не чувствовал то рук, то ног. За пару дней он сильно похудел, щеки ввалились. Гван ругался с ним, пытаясь заставить отдыхать, но Орис и слушать не хотел. Вина грызла его сильнее чем боль в теле, физически он был готов стерпеть всё, только бы избавиться от насмешливого голоса в голове:
— Ты снова подвёл их, малыш-ш-ш…
Кастор смотрел с сочувствием, но не лез. Он как никто понимал что переживал Орис и знал, что завершенное дело станет лучшим лекарством. Грамарду наверняка станет лучше, когда все эти люди окажутся под небом Создателя.
На третий день большая часть людей уже вышла на поверхность. Длинной цепочкой растянувшись по горному хребту, они спускались с высокого Края в долину Верхнего озера. Путь их лежал к стенам брошенной крепости Виль, единственного места, которое могло укрыть их от хищников.
В пещерах осталось меньше десятка человек и почти все свои. Орис и Кастор, Камыш, Попрыгунчик, Сырой, караульный, чьё имя Орис наконец запомнил — Сом. А ещё Огарок и четверо его парней.
Гван с Циклопом ушли с предыдущей группой, чтобы поддерживать порядок во время спуска. Люди устали и измучились от голода, все чаще происходили стычки, а опасность еще не миновала. Без него Орису было неспокойно и он всё поглядывал на компанию Огарка, уж не задумали ли чего? Например вынести мешочек камушков. Досмотр был строгий, раздевали до исподнего, но мало ли чего удумал этого герой. Глазки то его прищуренные так и бегали.
Сыщик тоже поглядывал. Чуял неладное, но ошибся. Они оба ошиблись.
Огарок всё мялся, мялся, а потом подошёл к Кастору и сказал:
— Прошу прощения, милсдарь белоплащник, но мы пожалуй… останемся мы.
Кастор растерялся и подозвал Ориса. Так они и стояли вдвоем, ошарашенные, а Огарок говорил.
— Мы обсудили и решили остаться, за хозяйством присмотреть. Камушки обратно собрать, да тоннели завалить.
— Да вы же тут с голоду помрете, — покачал головой Кастор. — Да еще и камни ворочать. Недели не протянете.
— Протянем, милсдарь, — вдруг сказал Попрыгунчик и тоже шагнул вперёд. — Змеи они твари питательные. Да и выход у нас если что имеется. По ту сторону и поохотиться можно, угодья высокие, не охраняются, тропы тут не для гернова коня, а до ближайшего поста не всякий горл долетит.
— Решено, — сказал Сырой и встал. — Остаюсь. Мне все равно уходить на тот берег скоро, сделаю ка хорошее дело напоследок.
— Мне бы щепотку всего, — добавил Сом и рассмеялся. — Так ты сказал? Вот тебе твоя щепотка.
— Ты что тоже? — удивился Орис.
— Пригожусь, — кивнул Сом. — Меня по ту сторону лишь верёвка ждёт, а тут глядишь, героем стану.
— Вот уж это вряд ли, — прошептал Орис. — Да и кто о том героизме узнает?
— А это не важно, мы будет знать, — сказал Сыщик.
— Мистат! — воскликнул Кастор. — Ты же королевский сквайр!
— Вот потому я и остаюсь, — твердо сказал сыщик. — Мне от короля больше и деться некуда, если вернусь в столицу, придётся все что видел и слышал рассказывать, а если здесь останусь, то может и есть шанс тайну берегонта уберечь. Именем то короля чего только за южными границами не делается. Да и всех местных я знаю, договорюсь, коли язык не отсохнет. А даже если отсохнет, то я и на пальцах смогу.
Все засмеялись.
— Слышал я грамотей вашу беседу, — вдруг серьезно сказал Сырой. — С недругом нашим общим. Ты уж найди эту тварюшку беспозвоночную и головку то ему об стеночку разбей.
— Сделаю, — так же серьёзно ответил Орис. Он обхватил себя за плечи и держал, потому что дрожь от эмоций усиливалась. Он с такой силой сжимал челюсть, что та болела. — А вы обещайте не пропасть здесь. Мы как до Решани доберемся, постараемся помощь послать.
— Ох, не говорили бы вы никому лучше, — покачал головой Сыщик. — Чую я от помощников всяких только беды будут. Считай нет нас. Сгинули мы.
Орис и Кастор переглянулись.
В тоннель входили в гробовом молчании.
Провожали их молчаливые фигуры — истинные служители тайного братства.
Братства Святого Ястина.
