Дар поспешила к другим женщинам. Они готовились к тому, что в лагере им придется пробыть неведомо сколько времени. Солдаты, как обычно, от работы отлынивали. Поставив шатры для себя, остальные труды по поселению на новом месте они оставили женщинам. Женщины сгрузили с повозок скарб и припасы, обустроили место для приготовления еды, поставили свои шатры, а потом занялись другими делами. Нена и Кари отправились на поиски дров, Тарен и Тви натаскали воды и начали готовить ужин. Дар было приказано выкопать выгребные ямы, и она закончила эту работу как раз тогда, когда настало время нести ужин оркам.
Дар и Тви вымылись, надели рабочие платья, продели палку в ушки котла с кашей и вошли с ним в круг, ограничивающий Объятия Мут ла. Им пришлось немало побродить, прежде чем они разыскали Ковока и его товарищей посреди сотен незнакомых орков и их шалашей. Когда они их нашли, Тви едва держалась на ногах от усталости.
Когда Дар подавала кашу Ковоку, она обратила внимание на то, что он нервничает, и шепнула ему, что надо бы поговорить. После того как они с Тви подали еду всем оркам, они пошли к шалашу Ковока и стали ждать его там. Он пришел на закате солнца.
Ковок-ма заговорил по-оркски, чтобы Тви не могла его понять.
— Вы не должны оставаться здесь сегодня ночью, — сказал он. — Это небезопасно. Прошлой ночью дозорные убили вашавоки.
— Только из-за того, что какой-то глупый солдат…
— Не солдат, — покачал головой Ковок-ма. — Жен-счина.
— Уркзиммути убили мать? — ахнула Дар. — За что?
— Точно не знаю, — ответил Ковок-ма. — Знаю только, что она вошла в круг, и дозорные ее убили. Они могут сделать то же самое с тобой и с Маленькой Птичкой. Вы обе должны сейчас уйти.
— Тва, — покачала головой Дар. — Если нам не будет безопасно в Объятиях Мут ла, нам нигде не будет безопасно. Мы подождем, пока не придут дозорные.
Ковок-ма не стал спорить, хотя по его лицу было видно, что он не рад такому обороту дел. Но Дар была матерью, и он был готов покориться ее решению. Орк последовал примеру Дар и сел рядом с шалашом, чтобы его было легко заметить. Тви, не понимавшая, что происходит, села поближе к Ковоку.
Женщины, подавшие ужин другим оркам, ушли. Солнце висело низко, над самым горизонтом. Смеркалось, от реки подул холодный ветер. Стараясь не выдать интереса, Дар наблюдала за небольшими отрядами вооруженных орков, обходивших дозором границу круга. В конце концов один отряд направился к шалашу Ковока. Дар замерла.
В отряде было три орка, и все трое обнажили оружие. Двое были вооружены палашами, третий — топором, лезвие которого было шире шеи Дар.
— Никаких вашавоки здесь! — проревел тот орк, что держал топор.
Ковок-ма приподнялся, его рука потянулась к рукояти меча.
— Зетат! — шепнула Дар. («Сиди».)
Ковок-ма повиновался, что удивило других орков и заставило их обратить внимание на Дар. Она проговорила по-оркски:
— Две матери сидят здесь. Это хорошее место для нас.
— Никаких вашавоки, — повторил орк, но на этот раз не так уверенно.
— Мы подаем пищу, а Мут ла почитаема вами, — сказала Дар по-оркски. — Если вы не верите, что мы матери, убейте нас. Убейте всех матерей вашавоки. А потом покиньте Объятия Мут ла и ешьте вместе с солдатами, потому что вы станете такими же, как они.
Орк замахнулся топором, но Дар и глазом не моргнула.
— Сначала убейте маленькую мать, — сказала она. — Она не понимает вашей речи. Она доверяет уркзиммути. Удивите ее — ударьте побыстрее.
Орк растерялся. Он опустил топор и уставился на Ковока.
— Что я слышу? — спросил он.
— Мудрые речи, — ответил Ковок-ма.
— Ты спишь с вашавоки? — спросил другой дозорный. — Это очень странно.
— Мы не такие, как другие вашавоки, — заметила Дар.
Тви схватила Ковока за руку.
— Что такое? — испуганно спросила она.
Ковок-ма не ответил. Он сказал дозорным по-оркски, чтобы Тви не поняла:
— Маленькая мать хочет знать свою судьбу. Сказать ей, что она умрет?
— Я не могу это решить, — ответил орк с топором и посмотрел на своих спутников. — Пойдем, — сказал он.
Когда дозорные ушли, Дар спросила:
— Что теперь будет?
— Думаю, они приведут Мудрых сыновей поговорить с тобой.
— И что мне делать?
— Покажи свою мудрость.
Вскоре дозорные возвратились, а с ними — еще пятеро орков в коротких колпаках. В отличие от людей орки не украшали свое оружие и доспехи в знак высокого положения. Тем не менее Дар почувствовала, что эти орки — особы важные, а колпаки — знак их мудрости. У одного из орков длинные косматые волосы были тронуты сединой. Он шагнул вперед и заговорил:
— Я слыхал, что здесь есть вашавоки, которая говорит как мать.
— Я и есть мать, — заявила Дар, не вставая с земли. — Поэтому говорю, как подобает матери.
— Как твое имя?
— Эта стоянка — не твой дом, — ответила Дар. — Правильнее будет, если первым ты назовешь свое имя.
Седой орк явно удивился.
— Откуда вашавоки знает это?
— Подумай, — предложила ему Дар. — И ты узнаешь ответ.
Орк растянул губы в усмешке.
— Меня зовут Нагта-ят.
— Меня — Даргу.
— Хорошее имя для тебя.
Дар тоже растянула губы в улыбке и показала орку свои черные зубы.
— Мне уже так говорили.
— Почему ты желаешь остаться в Объятиях Мут ла?
— Здесь я чувствую свою близость к Мут ла, — ответила Дар.
— И ты не скучаешь по своим сородичам?
— Тва, — покачала головой Дар. — Они лишены мудрости.
Нагта-ят усмехнулся.
— Это хороший ответ. — Он перевел взгляд на Ковока. Тот не встал, но поклонился. — И тебе не противна их вонь?
— Они чисты, — ответил Ковок-ма. — И не пахнут страхом.
Нагта-ят склонился к Дар и принюхался.
— Но зачем тебе понадобилось, чтобы эти двое спали в твоем шалаше?
— Чтобы почтить Мут ла, — сказал Ковок-ма.
— Трудно сыновьям познать волю Мут ла, — покачал головой Нагта-ят.
— Поэтому они и должны слушать матерей, — сказала Дар.
Нагта-ят обернулся и сказал тем оркам, которые пришли вместе с ним:
— В том, что говорит эта мать, есть мудрость.
Стоило Нагта-яту произнести слово «мать», как Дар поняла: теперь никто не причинит зла ей и Тви.
В сборном лагере образовалось две общины — в одной люди, в другой орки. Весть о Дар быстро разлетелась и среди тех, и среди других. Орки стали относиться к Дар как к диковинке — странной помеси матери и вашавоки. Некоторые видели в ней больше от вашавоки, другие приняли ее как мать. Были и третьи, отвергавшие ее. Среди них находились и такие, которые ее ненавидели, но и они покорились воле Мудрых сыновей, позволивших Дар и Тви спать в Объятиях Мут ла.
