Я набрал код на панели, и дверь послушно отъехала в сторону. Детище моих рук осталось таким же, как и всегда – антистатическое поле не давало пыли засорять конструкцию. Защитные экраны были подняты, и постороннему эта машина могла показаться колонной из зеленоватого металла. Я посторонним не был и после прохождения нескольких достаточно стандартных степеней защиты экраны мягко заскользили вниз. Все-таки это в своем роде произведение искусства – пусть и довольно своеобразное. И четкие, цельные очертания огромного цилиндрического сооружения, минимализм и функциональность деталей и легкий матовый блеск по-своему красивы.
Я вошел внутрь и сел перед базой главной консоли. Защита внешних экранов потому и стандартная, что запустить систему управления машиной могу только я и Скай – настройки системы реагируют только на нас двоих. Для прочих внутри есть только несколько панелей без признаков какого-либо назначения. Система сработала, как всегда, безукоризненно – опознав меня, проекции консолей возникли над своими базами. Пространство зарябило от множества схематичных мерцающих линий. Вся информация с раскинутых по всему необъятному пространству Ангела камер слежения проступала сюда – и выводилась на широкий обруч, находящийся сейчас у меня перед глазами. Экран был бы более удобен, но гораздо менее защищен от проникновения непрошеных гостей. Пальцы привычно забегали по проекциям, действуя скорее по привычке, поскольку кроме изображения, даваемого камерами, я ничего не видел. Прикосновения к участкам лучей проекции посылало команды, которые тут же выполнялись в любой части корабля любым механизмом, поскольку машина была вживлена в тело корабля, и воспринималась им как центр управления.
Серией точечных касаний поднялись несколько палубных люков, с помощь длинного резкого движения по одной из линий перекрылись два шлюза, расчищая путь по затопленному отсеку. Я подождал, пока схлынет водный поток, унося с собой всю ту чисто пещерную фауну, которая успела там поселиться, и проверил палубы на несколько километров вокруг. Чисто. Где-то на другом конце корабля делят добычу контрабандисты, в глубинных уровнях шныряют стаи крыс, в водонакопителях в южном секторе тоже пока тихо. Корабль спокоен и живет своей жизнью.
Хоть что-то пока в порядке. Я отключился от машины и вышел, подняв экраны устройства.
Вернувшись в лабораторию, я принялся наводить посильный порядок если не во всем помещении, то хотя бы в моей его части. Что-то мне подсказывало, что находиться мне здесь придется еще достаточно долго, и работать придется тоже на месте.
Через несколько часов с уборкой всего явно безнадежно испорченного и разбитого было покончено. Я уже собрался заняться пылью, когда из жилой комнаты до меня донесся вопль:
– Ре-е-ейн!!!
А в сознании пронеслось – Выходи, подлый трус! Я дома. Только поаккуратнее выходи – у меня тут подопечный на буксире. Как бы чего не вышло. Что, такой нервный? Хуже. Куда уж хуже…
Человек, значит. Что-то в последнее время везет нам на людей-Хранителей. Хрупкая и изнеженная порода. По крайней мере, с точки зрения психики. Шла бы ты сюда, поговорить надо. И что случилось? Я же говорю, иди сюда. Ну иду, иду.
– И какая же катастрофа постигла сей океан безмятежности? – меланхолично спросила Скай, привалившись плечом к переборке.
– Хватит ерничать. Кое-что мне очень не нравится, – Я вкратце пересказал ей свое видение.
– Ты думаешь?… – да, боюсь мы подумали об одном и том же. Хан обращался именно в такую птицу, какую я видел.
– Здесь и думать особенно не нужно. Это предсказание смерти, Скай. И боюсь, от нас ничего не зависит.
– Это не может быть…смерть. Он не может умереть, слышишь! – она подняла на меня неожиданно твердый спокойный взгляд. – Он и так фактически мертв. То, что он застрял между двумя мирами, еще не делает его живым. Так как он может умереть?
– Он сохранил душу. И она может быть уничтожена.
– Н-н-ет… – она замотала головой. – Это невозможно! Что же нужно сделать, чтобы уничтожить душу?
Все-таки брат значит для нее гораздо больше, чем она может и хочет показать. И его смерть не особенно ей мешает. То, что Хан имеет материальное тело –только остатки способностей, оставленное ему отцом-демоном. И то… Он отдал жизнь за сестру, и только там, где она жила достаточно долго, он может восстанавливать тело. Душа всех солов в их роду после смерти тела обращается в птицу – и только в таком виде она существует до конца мира. Но я видел смерть души. Я был согласен со Скай – что же может уничтожить душу? Ведь это субстанция, неуничтожимая в принципе. И к тому же… Уничтожение личности, как будто ее и не было. Нет, я сам в это поверить не могу. Может…
– Может, я и ошибся. В конце концов, я ошибался раньше. Быть может…
– Как часто? Как часто ты ошибался? Два? Три раза? – злые, отрывистые слова. – Да брось ты, в самом деле! За столько столетий…За два тысячелетия с лишком – три раза?! О да, ты часто ошибался!
– Прекрати! Что бы не случилось – к лучшему или к худшему, ты ничего не сможешь изменить!
– Это мы еще посмотрим!
Великие Тенета! Когда она поймет, что против воли титана судьбы не пойдешь! Когда она прекратит набивать шишки себе и другим! Я посмотрел на упрямое лицо с затаенным отчаянием в глазах. Вот сейчас она выбежит за дверь. Но нет, я ошибся. Она застыла и переменилась в лице. И только потом медленно вышла, невидящим взглядом уставившись прямо перед собой. Что случилось?
Скай.
По ком звонит колокол? Не спрашивай…
Не важно. Это – не важно. Важно то, ради чего я здесь.
Я вытряхнула из головы посторонние мысли, натянула кривую ухмылку и прошла в жилую каюту. Будем надеяться, меня уже нельзя испугаться. Ну, или по крайней мере не слишком.
Глаза у подопечного были… круглые. Причем перманентно. Полагаю, больше от удивления, чем от природы. Любопытная личность – постоянно его тянет запустить куда-нибудь свой нос. Я извлекла это создание из магнитного капкана (Великая Бездна, он-то здесь откуда?), и, под аккомпонемент жалобного мычания скинув сапоги, залезла в кресло с ногами. Э-эх! Я сладко, до хруста в суставах, потянулась и свернулась клубочком. Притянула телекинезом к камину табуретку и установила напротив себя.
– Алекс, где ты там? Иди садись.
– Аг-га. А что это? – он махнул рукой на… на… Я вывернула шею, пытаясь опознать неопознаваемый предмет. Когда крен шейных позвонков стал опасным для целостности позвоночника, я с изумлением узнала в этом мутанте от техники свой любимый многофункциональный глубинный сканер, о чем не преминула нецензурно сообщить. Ох и доберусь я до тебя, Рейн! Достал уже со своими экспериментами!
