Он повернул меня к себе и крепко обнял:
— Никто из них не стоит твоих слёз. — Он поцеловал меня, и прижал мою голову к своему плечу, успокаивая, словно маленького ребёнка.
Считается что мы звери, которые лишены чувств, что для нас незнакомо слово "любовь" и многие из нас помнят его лишь из далекого прошлого, когда мы ещё были людьми. Но это не так. На моей памяти не одна пара, которая нашла друг друга уже после смерти, будучи немертвыми. Да, возможно мы уже не те люди, что были раньше. Возможно, мы питались кровью, и у некоторых и нас было весьма извращённое восприятие окружающего мира, но в нас было намного больше от человека, чем казалось на первый взгляд. Да вампиры не могли иметь детей, и это была жестокая плата за вечную жизнь. И до сих пор многие столетия вампиры ищут способ, для того чтобы женщины- вампиры могли рожать. Но пока все старания не увенчались успехами. Ни алхимики, не современные врачи не нашли выхода из этого тупика.
Многие вампирши буквально бредят мечтой иметь детей, но это было не возможно. Многие, отчаявшись, похищали живых детей, которых растили как своих. Но как объяснит ребёнку, что его мама должна весь день прятаться от солнца, и никогда не сможет выйти с ним в парк, или сходить в школу.
Ещё жива в Диаспоре память об Элизабет Монтеркье, молодую француженке, которую безумно полюбил Натар одного города. Он привёз её из Франции, она была довольно старым вампиром. Её наставника убили ещё при Инквизиции. Вампирша была брошена и бедствовала всё это время. Натар — Джонатан Вандерволд, при визите во Францию столкнулся с этой юной особой на берегу Сены. Девушка, испугавшись, пыталась скрыться, но Джонатан был настолько поражён красотой этой хрупкой брюнетки, что он кинулся догонять её. Это была любовь с первого взгляда, больше они не на миг не расставались. Куда ездил Натар, туда ездила Элизабет. Они дышали только друг другом.
Диаспора очень уважала Натара Вандерволда. Во-первых, он был из знатного рода. Во-вторых, он был отличным правителем и в его городе всегда царил порядок и полное послушание. Но через несколько столетий Элизабет загрустила, никто не мог понять, что с ней. Джонатан не отходил от неё ни на шаг, но казалось, она полностью отстранилась от него. Однажды всё-таки ему удалось разговорить Элизабет, и оказалось, что причина её скорби это то, что она мечтала иметь ребёнка. Подарить Джонатану ребёнка.
Натар безумно любил Элизабет и готов был для неё на всё. Он нанимал учёных, арендовал громаднейшие лаборатории, но всё напрасно. Никто из них ни на шаг не приблизился к тому, чтобы хоть как-то им помочь. Элизабет становилась день ото дня всё слабее и отрешённее. Джонатан казалось, навсегда утратил надежду увидеть свою возлюбленную прежней.
Как вдруг Элизабет, словно на глазах ожила. Она стала вновь прежней, но отчего-то стала куда-то подолгу пропадать. Вконец озабоченный, этим Джонатан проследил за ней, и ему открылась страшная тайна. Элизабет навещала ребёнка, которого похитила у смертной. Днём за ним присматривала нянька, нанятая Элизабет, а по ночам она сама приходила к нему.
Похищение людей, а уж тем более детей считалось в Диаспоре страшным преступлением. Вампиры не имели права вмешиваться в жизнь людей, а уж тем более на таких основаниях. Джонатан понимал, что Элизабет подписала себе смертный приговор, и что он должен сдать её на суд Ширтасенов, либо осудить её сам как Натар города. Но не мог он переступить через себя, зная, что без Элизабет его вечное существование потеряет всякий смысл.
Он предложил своей жене, избавится от ребёнка, а няньке стереть память. Но Элизабет пришла в ужас от этих слов, так, же она не согласилась вернуть его людям. Несколько ночей Элизабет умоляла Натара Вандерволда, стенания жены не могли оставить любящее сердце Джонатана непоколебимым, и он сдался.
Обрадованная Элизабет перевезла няньку с ребёнком в их особняк. Совсем потеряв рассудок от счастья, она твердила на каждом углу о своём ребёнке, но другие смотрели на неё как на сумасшедшую, прекрасно помня, как странно она себя вела недавно. Да и всем была известна истина, что вампиры не могут иметь детей, и ни кому естественно не пришла мысль о том, что жена Натара может настолько обезумить, чтобы нарушить Хартию.
Сначала всё было нормально, ребёнок рос, нянька ухаживала за ним днём, думая, что родители очень много работают. Хотя её удивляли некоторые странности в поведении хозяев. Как-то она надела нательный крест и украсила кроватку ребёнка иконой, обрызгав святой водой. Когда пришла леди Вандерволд, и прикоснулась к кроватке, где балдахин был ещё влажным от святой воды, она с диким криком одёрнула руку и умчалась прочь из комнаты. На следующий день, она пришла с перевязанной рукой, сославшись на аллергию.
Однажды Дезире, так звали няньку малыша, одолеваемая любопытством начала шарить в особняке, комната за комнатой она обшаривала дом. Пока не добралась до хозяйской спальни, открыв дверь, она замерла на пороге. Ставни в комнате были глухо заколочены, а изнутри зашторены толстыми шторами из бархата. У дальней стенки стоял комод, на котором были разложены украшения Элизабет, но не было у комода зеркал. Так же высился огромный гардероб, где хозяева хранили свою одежду. Но не было в комнате, ни одной кровати, вместо этого на пьедестале высился двухместный гроб, покрытый резьбой.
Дезире вскрикнула и умчалась из особняка, даже не взяв ребёнка, считая и его исчадьем ада. Дезире примчалась прямо к прокурору города, и начала взахлёб рассказывать обо всём что видела, тот пообещал завтра соорудить патруль в дом Вандерволда. Ошибка Дезире состояла в том, что прокурор города давно служил Диаспоре, и являлся смертным осведомителем Ширтасенов. В этот же день Ширтасенам стало известно о деянии Элизабет и потворничестве ей Джонатана.
Разбудил Элизабет крик ребёнка. Мальчик проснулся, и стоял в своей кроватке, заливаясь слезами. Элизабет кинулась к нему, быстро задёрнув шторы, но её кожа тут, же покрылась волдырями, где солнечный свет коснулся её. Элизабет прижала ребёнка к себе, и успокаивала его, пока тот не успокоился и не уснул у неё на руках.
Чутье вампира подсказала ей, что сейчас произойдет что-то, и что-то весьма не хорошее. Она положила мальчика в кроватку, и поднялась к Джонатану, поцеловав, его она прижалась к нему, словно прощаясь. Тут же услышав в голове голос карателя, который сообщал ей о том, что суд Ширтасенов приговорил её к смертной казни за нарушение Хартии. Так же он ей сообщил, что если они окажут сопротивление, то Джонатан будит, уничтожен вместе с ней. Она слишком любила Джонатана, и понимала, что он никогда не отдаст её, поэтому она, попрощавшись с ним, спустилась ещё раз к малышу. Поцеловав, его она села за стол написать записку мужу.
