— В принципе верно… а если точнее, то тебе необходимо соединить в себе три драгоценных элемента, воспроизводящую силу, жизненное дыхание и свой дух. Если ты очистишь себя от мысленной зависимости, дух станет свободным от вялости и привычек, а мысли перестанут блуждать и подчиняться ему. Ты должен научиться концентрации на исходной полости духа, за межбровьем, при непрерывном созерцании, твоё сердце станет чистым, а душа возвышенной, развивая могучую жизненность. Твоя основная сущность проснётся для пустоты, которая поведает тебе о том, что её не существует… Возможно твоя память пробудится на каком-то из этапов йоги… время покажет. А в начале, мы должны прочистить и освободить твои энергоканалы, в этом нам поможет даосская йога и цигун. Основных каналов всего восемь, самые главные это "Ду мо" — канал управления, и "Жэнь мо" — канал действия. Первый начинается от основания половых органов и поднимается через копчик по позвоночнику вверх к головному мозгу, второй берёт начало там же, поднимаясь по животу до той же конечной точки. Через эти каналы по большому и малому кругу циркулирует жизненное дыхание. Ты должен пробудить его силу, только после этого мы сможем двигаться дальше. Но знай, что энергия "ци" — это дыхание самого Дао.
— А что такое Дао, Учитель?
— Дао, это высший Абсолют, закон мироздания и великий путь гармонии, — произнёс мастер, — он в чём-то тождественен с Атманом в индуизме и с законом кармы в буддизме.
— Я слышал, что у буддистов существует такое понятие как нирвана… В чём её суть?
— Трудно объяснить это понятие словами… это совершенно иной виток восприятия реальности, — произнёс мастер и глубоко вздохнул. — Я и сам долго пытался её постичь… нирвана выходит за пределы обыденного понимания, но если попытаться её описать…то скорей, это состояние непостижимой безмятежности, бесстрастия и невозмутимости…Это окончательное освобождение от беспокойства возбуждённого метущегося ума… Нирвана, это великое равновесие знающего себя и в тоже время высочайшее психическое напряжение.
— Как можно совместить несовместимое, Учитель?! — воскликнул Валид.
— Несуразица возникает лишь в твоём понимании, но познавший себя не видит в том противоречий.
— Но возможно ли мне достичь такого немыслимого состояния?
— Ты прав… слишком высоко находится эта вершина и непрост путь к ней. Тебе придётся пройти сквозь иллюзию неведения, скрывающую твою сущность, и победить незримых демонов твоих страстей. Лишь пройдя сквозь огонь очищения, презрев страх и боль, освободившись от ненужных мирских желаний, ты сможешь обрести Истину. Ты готов идти до конца?
— Да, Учитель!
Миловидная стюардесса объявила, что через двадцать минут авиалайнер совершит посадку в аэропорту города Дели, пожелала удачного приземления и попросила пристегнуть привязные ремни. Вскоре самолёт уже катился по бетонной полосе к месту стоянки. Температура воздуха в городе была тридцать градусов, поэтому Сатене пришлось сложить зимние вещи в сумку, а весь колорит Южной Азии она ощутила уже в здании аэровокзала, когда с группой студентов ожидала выдачи багажа. Здесь всё было необычно для девушки, абсолютно другая атмосфера жизни мелькала смуглыми лицами, незнакомой одеждой, разливалась непонятной речью. Прибывшие студенты собрались в большом зале, где провели ещё несколько минут, пока сопровождавшая группу женщина что-то выясняла с представителем Делийского университета. Стелла осмотрелась и заметила как в их сторону направляются двое мужчин. В одном из них она сразу же узнала Ридана, а лицо второго ей не было знакомо. Но взглянув в живые сильные глаза, она безошибочно узнала его.
— Кадир! — лишь сумела промолвить девушка, бросаясь на шею своему другу.
— Сатена, девочка… знаю, нелегко пришлось тебе, но всё уже позади, ты с нами, — гладя её по голове, приговаривал Кадир.
Затем она по-дружески обняла Ридана.
— Ридан, спасибо тебе за всё!
— Я рад тебя видеть Сатена на земле Индии. Вы подождите пару минут, я улажу некоторые формальности.
Ридан подошёл к представителю университета, что-то объяснил ему на хинди и вернулся обратно.
— Ну вот и всё, ты свободна Сатена, пора начинать новую жизнь.
— Слава Богу! А то я уже измаялась исполнять роль пытливой студентки.
— Можешь снять маску, будь собой, — рассмеялся Ридан.
— До сих пор не верится…
— Всё друзья мои, поговорим по дороге, в путь! — заторопил их Кадир.
Они взяли моторикшу и направились в Нью Дели, где находился железнодорожный вокзал. Через три часа от него отходил поезд, на котором они должны были добраться до города Мандраса.
В ожидании посадки они успели обсудить многие вопросы, а потом Ридан посадил их на поезд и пожелал счастливого пути. Ожившая цепочка пассажирских вагонов, увлекаемая неутомимым тепловозом, медленно тронулась на юг. Предстоящий путь пролегал практически через всю страну, но Мандрас был лишь конечным пунктом их железнодорожного путешествия. Оставшуюся часть маршрута им предстояло проделать на автобусе до небольшого по индийским меркам городка Тируваннамалая.
— Разве мы одни будем в купе? — спросила девушка, одновременно рассматривая непривычные для неё занавески, отделяющие плацкартные места.
— Да, нас не побеспокоят, Ридан всё уладил.
— Как здесь жарко, а в Сибири сейчас лютый холод, — с улыбкой отметила Сатена.
— Вот такие контрасты на Земле, видишь, в чём я хожу, — произнёс Кадир, показывая на льняные рубашку и штаны. — И ты можешь переодеться. Есть во что?
— Конечно есть…действительно лучше переодеться.
Спустя несколько минут Сатена появилась из туалетной комнаты в свободных шортах и футболке.
— Совсем другое дело, теперь ты напоминаешь наших студентов на второй день приезда в Тируваннамалай.
— Забавно, что ты их называешь студентами. Расскажи, как всё произошло у вас? Мне очень интересно…
— Сложилось всё боле менее удачно, исключая конечно гибель Авия Зиры. Я пробудился первым, как и рассчитывал ещё на Сензаре, ведь находился в окружении единомышленников. Да и великая духовность Индии помогла мне в этом. Труднее пришлось остальным, менталитет западного воспитания никак не располагал к искренности с собственными душами. Но, мы нашли всё же одну зацепку за свойства их характеров…
— Позволь, я сама угадаю.
— Попробуй, ты же их хорошо знаешь.
— Конечно же, это неуёмная любознательность… натуру исследователей невозможно умалить ничем. Угадала?
