Захлебываясь от недовольства и досады, я смотрел на последнюю пачку документов. Так хотелось верить, что обнаружится какая-то зацепка – уж слишком определенно просматривалась логика! Увы, логика меня подвела.
Может, начать все с начала? Страшно не хочется, но иного выхода нет. Раз темноволосая девушка не является, остается положиться на артефакты, которых она касалась еще при жизни. Предметы, до сих пор хранящие отпечаток ее характера.
Порой я не замечаю таких очевидных вещей, что сам диву даюсь. Р-раз – я резко откинулся на спинку кресла, ругательски ругая себя за глупость, а затем потянулся к брошенной на коробки шинели и стал рыться в карманах.
Вместо предмета, которого девушка касалась при жизни, у меня есть предмет, которого она точно касалась совсем недавно.
Вытащив мятую карточку с номером телефона, я поднес ее к свету, по яркости соответствующему Британскому стандарту 5454.
Подобные трюки раньше не пробовал, но ведь это не значит, что ничего не получится. Конечно, последнюю самоутверждающую выходку призрака с эмоциональным отпечатком человека не сравнить, но, с другой стороны, этот след куда свежее. В любом случае попробовать стоит.
Крепко зажав карточку обеими руками, я прислушался к внутренним ощущениям. Ничего… Поскольку других вариантов не просматривалось, напрягся еще сильнее. Снова ничего, самый настоящий нуль. Полные тягостного ожидания секунды казались часами, а потом в зияющем центре того нуля вскрылся новый, совершенно другого характера: пропитанная напряженным вниманием пауза. Будто дозвонился по телефону и теперь слушал тишину – на том конце ждали, что я заговорю первым.
Конечно, хотелось совсем не этого, но я всегда говорю: если судьба насылает леммингов – прыгай со скалы, пусть тонут!
– Эй!
Тишина. Вообще-то на ответ я не надеялся, скорее, демонстрировал упорство и заинтересованность. Но если контакт, который установился между мной и призраком, не является словесным, его нужно использовать другим способом.
Некоторое время я просто ждал, надеясь уловить что-нибудь без особых усилий: вдруг призрак пошлет хотя бы слабый образ или переживание и тем самым поможет отточить необходимые для моего маленького фокуса настройки. Но, похоже, темноволосая девушка тоже ждала.
Не знаю, откуда появилась та странная идея, но, несмотря на кажущуюся нелепость, я за нее ухватился. Есть такая игра: «Двадцать вопросов»: один загадывает слово, а другой постепенно сужает круг ответов, задавая сначала общие вопросы, потом все более конкретные Может, призрак согласится сыграть?
Отрешившись от собственных мыслей, я перевел эмоции на нейтралку: фактически постучал по внутреннему компасу, чтобы освободить стрелку.
Потекли мысли, отвлеченные, бессознательные. Хотелось бы похвастать: эту восточную практику освоил в каком-нибудь храме Луны, но, по правде, дело было в Олсопской средней школе, где приятели подсадили на кислоту. Мне нравилось представлять свой мозг диапроектором: образы формируются сами собой и проплывают перед закрытыми глазами под аккомпанемент вызываемых наркотиками ощущений.
Прелесть в том, что образы даже выбирать не нужно: запускаешь процесс и они меняются сами собой. Пожалуй, сравнение с диапозитивом не очень удачное: мозг куда больше походит на DVD-плеер в режиме ускоренной перемотки, каждую микросекунду выдавая кадры из непрерывного потока памяти. Кадры не случайные: если вместо операционной системы человеческий мозг, случайности вообще исключены. Хотя особой логики тоже не просматривалось.
Щелк. Щелк. Щелк. Ни звуков, ни движения, ни контекста, ни смысла. Просто картинки, возникающие и исчезающие в сознании так быстро, что я едва успевал их воспринимать.
Сначала виды Лондона: Мраморная арка, таверна «Иерусалим», переулок в Сохо, где меня ограбили. Затем эпизоды помельче: незнакомая дверь, на которой лупится зеленая краска; вид сверху на огромные мусорные баки: среди них прячется мальчишка, нюхающий клей из уэйтрозовского пакета; следы шин на гравиевой дорожке – надо же, совсем как волны в дзен-саду. Потом люди: лица, руки, плечи, оскаленные и улыбающиеся рты, округлость бедра, которое гладит рука (моя что ли?), абстрактная плоть, затянутая в абстрактную ткань.
Процесс пошел, по крайней мере так казалось. Стрелка компаса повернулась, и поворачивала ее темноволосая девушка. Я полностью отдался ее власти и позволил образам, на которые реагировал призрак, задерживаться чуть дольше и тянуть за собой следующие, составляя тематический коллаж. За обнаженным бедром возникла мужская, грудь, мускулистая рука, эрегированный пенис, а потом, совершенно непредсказуемо – асфальт и изгиб колеса, усеянного крупными каплями дождя. Еще машины: на дорогах, подъездных аллеях, в забитых рухлядью гаражах, стоящие на возвышении из кирпичей.
Дороги. Города. Дома. Комнаты. Еще одно движение стрелки – очевидно, комнаты призраку не нравились, – и на картинках замелькали другие пейзажи: парки, деревья, скамья в саду, наружная уборная у паба.
Контакт пошел намного легче, и я почему-то почувствовал себя прибором в чужих руках. Если мой мозг – диапроектор, значит, призрак управляет мной, щелкая пультом. Я подчинялся: никакой отрицательной реакции, никакого сопротивления. Еще картинки. Питейные заведения: люди смеются, поливают траву рвотой, с пеной у рта спорят о разных пустяках. Стрелка снова повернулась – ну, неси меня куда-нибудь и другое место!
Мостовая у Темзы, рядом с пабом «Королевский дуб», пост-питейные заведения различного вида в Сохо, Ковент-Гарденс, Баундз-Грине, «Спитлфилдз» Альберт-доке, Порт-д'Орлеане, Малой Страны у Пражского замка… Судорожное движение стрелки – и я увидел заваленный снегом мост. Снег чистый и белый, на нем лишь двойная дорожка моих следов. Теперь кузница под открытым небом в каком-то городке на севере Франции: бух! – хозяин опустил тонкий, докрасна раскаленный слиток в черную, покрытую тонкой полоской масла воду; теперь грунтовая дорога в неизвестной местности, размокшая он недавнего дождя и свежепролитой крови.
Дверь в ангар. Я изнутри смотрю на вертикальные трещины и обломки – сквозь нее будто дикий зверь продирался. В мужской руке, поднятой как для тоста, рюмка. Листок бумаги, прижатый к окну машины уже другой рукой, маленькой и тонкой, полупрозрачной за сильно запотевшим стеклом. Кое-как удается разобрать расплывающиеся русские буквы: «ПОМОГИТЕ МНЕ!»
С каждой секундой я все больше превращался в пассивного зрителя: это ведь чужие воспоминания! На определенном этапе призрак заменил мои слайды своими. Чего хотела добиться молодая женщина в длинном платье, непонятно, но мне это на руку: помогает запеленговать слабый сигнал и уточнить настройки, которые смогу использовать для работы.
