На конце палочки Гарри заметил крошечный химический ожог, вероятно, от контакта с кислотой, в которую он частично трансфигурировал мозг тролля. Но палочка, судя по всему, была устойчива к небольшим потерям древесины. Вообще идея, что «волшебные палочки» необходимы, казалась всё более странной, если над ней всерьёз задумываться. Хотя если заклинания всегда изобретались неким таинственным способом, если новые ритуалы создавались как новые рычаги для неизвестного механизма, то, возможно, люди просто продолжали изобретать ритуалы, которые требовали палочек, по тому же принципу, которым они руководствовались, изобретая фразы типа «Вингардиум Левиоса». Всё сильнее казалось, что магия в каком-то смысле сколь угодно могущественна, и действительно было бы удобнее, если бы Гарри мог просто обойти все эти концептуальные ограничения, которые мешают людям изобрести заклинания вроде «Просто Реши Все Мои Проблемы». Но почему-то во всём, что касалось магии, всегда возникали какие-то трудности. Гарри снова посмотрел на свои механические часы, но было ещё рано.
Он уже пробовал вызвать патронуса, чтобы послать его к Гермионе Грейнджер. Просто на случай, если всё это было ложью, последствием заклинания Ложной памяти или одним из кто-его-знает-скольких способов, которыми можно заставить волшебника закрыть глаза и видеть сны. Просто на случай, если настоящая Гермиона жива и её держат где-то взаперти — несмотря на то, что он ощутил, когда жизнь покидала её. Просто на случай, если жизнь после смерти существует и Истинный патронус может проникнуть туда.
Но заклинание не сработало, так что данный эксперимент не дал ему никаких свидетельств, оставив его с прежней неутешительной версией.
Прошло какое-то время, потом ещё немного времени. Сторонний наблюдатель увидел бы только сидящего мальчика, который отсутствующим взглядом уставился на свою волшебную палочку. Примерно каждые две минуты мальчик посматривал на часы.
Дверь открылась снова.
Сидящий мальчик направил вверх ледяной убийственный взгляд.
Неожиданно его лицо дрогнуло от волнения, и он вскочил на ноги.
— Гарри, — хрипло воскликнул мужчина в строгой рубашке и чёрном жилете. — Гарри, что происходит? Ваш директор… он заявился в мой офис в своей идиотской одежде и сказал, что Гермиона Грейнджер погибла!
Женщина, которая вошла в комнату вслед за мужчиной, казалась менее сбитой с толку и более напуганной.
— Папа, — коротко сказал мальчик. — Мама. Да, она мертва. Они вам больше ничего не сказали?
— Нет! Гарри, что происходит?
Повисла тишина.
Мальчик снова прислонился к стене.
— Я н-не могу, не могу, не могу.
— Что?
— Я не могу притворяться маленьким мальчиком, у меня п-просто нет сил на это сейчас.
— Гарри, — запинаясь, произнесла женщина, — Гарри…
— Пап, ты помнишь фэнтези-романы, где герою приходится скрывать всё от родителей, потому что они... они просто не поймут, будут реагировать глупо и мешать герою? Это просто сюжетный приём, верно, для того, чтобы герой сам разбирался со всеми проблемами вместо того, чтобы жаловаться родителям. П-пожалуйста, не надо следовать этому сюжетному приёму, папа, и ты тоже, мама. Просто… Просто не играйте эти роли. Не будьте родителями-которые-не-поймут. Не надо кричать на меня и давать мне родительские наставления, которым я не смогу последовать. Потому что я попал в чёртово тупое фэнтези, и теперь Гермиона… у меня на это п-просто нет сил.
Медленно, словно его конечности наполовину потеряли подвижность, мужчина в чёрном пиджаке встал на колени перед Гарри, так что его глаза оказались на уровне глаз сына.
— Гарри, — сказал мужчина. — Мне нужно, чтобы ты рассказал обо всём, что произошло, прямо сейчас.
Мальчик глубоко вдохнул и сглотнул.
— Они г-говорят, что Тёмный Лорд, которого я победил, возможно, выжил. Как будто им мало, что такой с-сюжет есть в чёртовой сотне книг. При этом, очень может быть, что директор моей школы — самый могущественный волшебник в мире — сошёл с ума. А ещё, ещё Гермиону как раз перед этим подставили и обвинили в покушении на убийство — и никто не позаботился сообщить об этом её родителям. Ученик, которого она якобы намеревалась убить, — сын Люциуса Малфоя, самого могущественного политика в Магической Британии, в прошлом — ближайшего сподвижника Тёмного Лорда. На должности профессора Защиты в этой школе лежит проклятие, никто не занимает её дольше года, и есть поговорка, что учитель защиты всегда под подозрением. В этом году эту должность занимает таинственный волшебник, скрывающий свою личность, который противостоял Тёмному Лорду в прошлой войне, и он сам, возможно, злодей, а, возможно, и нет. И при этом профессор зельеварения уже много лет тоскует по Лили Поттер и, может быть, он стоит за всем этим из-за каких-то запутанных психологических мотивов, — губы мальчика горько сжались. — Кажется, я пересказал практически весь этот дурацкий сюжет.
Мужчина молча выслушал всё это, поднялся и мягко взял мальчика за плечо.
— Достаточно, Гарри, — сказал он. — Я услышал достаточно. Мы покидаем эту школу немедленно и забираем тебя с собой.
Женщина вопросительно посмотрела на мальчика.
Мальчик посмотрел в ответ и кивнул.
Женщина тихо сказала:
— Майкл, они нам не позволят.
— У них нет никаких законных прав помешать нам…
— Прав? Вы — маглы, — мальчик криво усмехнулся. — С точки зрения законов Магической Британии у вас столько же прав, сколько у мыши. Ни одному волшебнику нет никакого дела до ваших аргументов о правах, о законности, они даже не озаботятся их выслушать. Понимаете, у вас нет силы, поэтому им не о чем беспокоиться. Нет, мам, я так улыбаюсь не потому, что согласен с их отношением к маглам, я улыбаюсь, потому что не согласен с вашим отношением ко мне.
— Тогда, — решительно заявил профессор Майкл Веррес-Эванс, — посмотрим, что скажет на это настоящее правительство. Я знаком с парой членов парламента...
— Они скажут: вы сошли с ума, вот вам тёплое местечко в психушке. Это если допустить, что Стиратели памяти из Министерства не доберутся до тебя раньше. Я слышал, они часто имеют дело с маглами. Подозреваю, шишки из нашего правительства по-тихому сговорились с Министерством. Возможно, они получают целебные чары время от времени, если кому-то важному доведётся заболеть раком, — мальчик снова криво усмехнулся. — Такова ситуация, папа, и мама об этом знает. Они бы ни за что не привели вас сюда и не сказали бы вам ничего, если бы вы хоть что-то могли с этим поделать.
Мужчина открыл рот, но не произнёс ни звука. Словно он читал реплики из сценария, где описывалось, что именно обеспокоенный родитель должен делать в подобной ситуации, а сценарий внезапно закончился.
