Пройти по краю (СИ) - Владимирович Владислав

— У меня простое правило, можешь помочь, помоги. Не можешь, так и скажи. — Посмотрел на парня внимательно. — Веди к отцу, попробуем помочь. Если ещё не совсем поздно.

Комната с хозяином оказалась на первом этаже, практически под лестницей на второй этаж. В нос сразу ударил запах сивухи, трав, жира, пота, дерьма. Мэй поморщилась от композиции запахов, но ничего не сказала. На грубо сколоченной кровати, свежей, соломенной подстилке лежал человек. Было видно, что когда-то он был крупным и массивным, но болезнь выпила все жизненные соки, и теперь, следы желтой слюны засохли в уголках губ.

— Смотри, налицо рак легких с метастазами. В терминальной стадии. Две-три недели и он отдаст душу кому-то из богов. — Обратился к Мэй хранитель, — вот об этом я говорил, когда предлагал в храмах воспитывать адептов. Парень, свари бульон покруче, а ещё лучше, култышки, как на холодец. В смысле, что такое холодец? Так, ладно, свинные ноги почистишь и будешь варить часов пять, пока бульон не станет очень густым, первое время будешь им отпаивать, а как сможет сам есть, вареное мясо и овощи, понемногу, но часто. Понятно? А теперь, не мешайте.

Великая печать исцеления формировалась долго, целых четыре минуты. Еще две минуты тело пыталось ее принять.

— Тазик неси, если не хочешь, чтобы он тут все заплевал. — Обронил Сергей парню и вышел в зал, усаживаясь за стойку и потягивая холодный сидр. Вскоре из комнаты выскочил мальчишка с тазиком, но через несколько минут вернулся и побежал на кухню. Зашел младший брат, юркнул в комнату к отцу, но через пару минут выскочил и забежал на кухню, а вернулся уже с большим кувшином. — Эй, малец, неси кувшин сюда, да не бойся, не собираюсь пить и забирать! — мальчонка с опаской подошёл, Сергей дотронулся, вложив печать охлаждения, отправил мальчонку дальше. Посидел, допивая свою кружку, поднялся. — Пойду я спать. Устал что-то… да и утро вечера мудренее. Какая там комната?

Подхватив рюкзак, поднялся наверх, вторая комната слева. Широкая двуспальная кровать, матрас набитый душистым сеном, стол, тумбочка, два табурета и масляная лампа. Зажег фонарь, снимая тесак и кладя его на стол, сел на табуретку, отодвигая вторую.

— Выходи, сначала поговорим, но эту душу ты не заберешь. Пока что.

В комнате ничего не изменилось, ни через минуту, ни через пять.

— Испытываешь терпение? Испытывай. Когда приму в пантеон бога смерти, сосать будешь, и не только палец, а ничего не получишь. А потом изгоню. В лучшем случае.

— Не надо, дядя хранитель, я выйду! — Разнесся по комнате детский голос. В неровном свете лампы вышла фигура.

— Сядь сюда, пожалуйста, посмотри мне в глаза. Если меня удовлетворит то, что я увижу, ты останешься на законных правах, если нет, то тебе будет лучше покинуть этот мир.

Девочка смущаясь присела на табурет. Одета она была в какое-то рванье, было видно, что некогда это было красивое приталенное платье. Спутанные волосы, кое-где грязь. Медленно посмотрела на хранителя. Сергей взглянул в глаза, отвел взгляд.

— Мне жаль… — тихо произнёс он. — Мои правила: никаких человеческих жертвоприношений, кроме добровольных. Исключения в забвении по индивидуальным согласованиям. Никакого культа. Согласна?

— А… вы меня не изгоняете?

— Я хранитель, а не изверг. Я умею ценить и понимать. А теперь скажи, ты согласна с такими условиями?

— Конечно! Глупец не согласиться.

— Не поверишь, но есть и такие. Как тебя зовут?

— Аюра… — тихо прозвучало в темноте.

— Чтож, Аюра, я, Сергей Нарышкин, хранитель этого мира, принимаю тебя, Аюра, богиней смерти, на озвученных условиях, и таково мое Слово!

Гром прокатился по небу, а девочка вскочила с места, глаза ее заволокла тьма.

— Ой! Сколько силы! Сколько силы! А там жертву приносят в честь… гурната? А можно мне их покарать? Ой! А ей, бедняжке надо помочь, она же мучается… не плачь дитя, я здесь… — речь юной богини разбилась на сотни голосов и лиц. Сергей, наблюдая это, тихо позвал.

— Лира, если слышишь меня, приди, нужна помощь.

Пару секунд спустя, перед Сергеем стояла богиня плодородия, обернулась на девочку и не говоря ни слова зарядила звонкую пощёчину.

— Ай! За что? — хныкнула Аюра.

— В себе? Ты что творишь? Зачем ты разделяешься сама, а не дробишь сознание?!

— А я откуда знала? Я первый раз! А тут сразу столько! — Захныкала юная богиня.

— О создатель! Ты недоучка, что ли? Мама не говорила, разве, что разрыв сущности чреват развоплощением?!

— Убили маму… и папу. Некому учить было…

На пару секунд Лира зависла.

— Аюра, дочь Ранарии? Прости меня, деточка. Прости. — повернулась к Сергею. — Спасибо, что нашёл ее. Я ее заберу, можно?

— Ага, а к тебе особая просьба, найди мне жизнючку!

Вернувшаяся через час Мэй была изрядно пьяна. Войдя в комнату, она скинула с себя кожаную жилетку, рубашку и штаны, оставшись абсолютно голой, залезла к Сергею, который по обыкновению постелился на полу, под одеяло, начав его неумело целовать. Сергей прошелся руками по упругой попе, слегка сжал небольшую грудь, с торчащими тёмно-коричневыми сосками, когда услышал мерное сопение спящего человека. Улыбнулся про себя, переложил Мэй в кровать, накрыл одеялом и мирно уснул.

Петухи в соседнем дворе приветствовали солнце, когда Сергей вылез из-под одеяла. Мэй спала, раскинувшись звездой и скомкав легкое одеяло. Секунду полюбовавшись на обнажённое тело девушки, укрыл и спустился в зал. Братья ещё спали, поэтому пройдя в комнату отца, осмотрел мужчину. Да, бледен, да, худ. Но желтушность пропала, и дыхание ровное, без хрипов. Присев рядом, сформировал большую печать исцеления, впитавшуюся телом, как губкой.

— Досталось тебе, человече, досталось. Но сыновья хорошие.

Внезапно мужчина распахнул запавшие глаза, посмотрел ясным взглядом на Сергея.

— Пей, тебе надо, чтобы почки заработали, а для желудка старший сын позже принесёт. Пей, вот так, не торопись. Будет, возможно, пару дней сзади болеть и кровь в моче, это нормально. Всё теперь будет хорошо. — похлопав мужчину по плечу вышел в зал.

Тишина. Ну, раз так, Сергей прошмыгнул на кухню, нашел кусок свинины, замотанный в одеяла. Нарезав небольшой на равные куски, сложил в чугунок, покрошил туда лук, все специи, что нашел, залил синдром и поставил мариноваться, а сам, взяв трубочку и кисет, вышел на улицу, закурил.

— Рассказывай, что с девчонкой? Совсем плохо? — обратился в пустоту.

— Нет, отнюдь. Мать ведь была великой. Четыре мира сразу контролировала. У нее это в генах. — Лира замялась, — еще одну сироту той войны сможешь приютить?

— Богиня жизни?

— Домашнего очага, изначально.

— Это нужно тебе или ей?

— Ей… Мне… я обещала ее родителям…

— Ручаешься?

— Да!

— Ответственность?

— На мне!

— Зови, будем общаться. — Лира исчезла. Докурив трубку, Сергей её вытряхнул, не спеша отправился внутрь, где в остывшем очаге разжег дрова, выдернув пару железных прутьев для перепелов, насадил мясо и начал медленно жарить. Аромат шашлыка разнесся по всему постоялому двору, а хранитель самозабвенно крутил шампуры, поглядывая, чтобы мясо не подгорело. Потом, скинув мясо в чугунок, нашинковал мелко лук, чеснок, зелень, нашел в загашниках крынку со сметаной, смешал, получая соус. Где-то на улице скрипнула телега, выловив возчика, выпросил где можно взять свежего хлеба, а когда вернулся, неся в руках два горячих каравая, снял верхнюю корочку, выскреб мякиш, засыпал внутрь мясо, залил соусом, нашел кусочек сухого сыра, который очень мелко нашинковал, посыпал сверху, разбил еще несколько яиц и поставил на противне запекаться ненадолго. Вскоре, на запах вышли все домочадцы постоялого двора. Мальчишки смотрели на Сергея, как на гуру кухни и плиты. Сергей же, сняв противень, нарезал на равные куски, положил сначала детям, наблюдая, как они жадно глотая уплетают его пирог.

Минут через десять, дверь таверны скрипнула, извещая о посетителей. Старший убежал, но вскоре вернулся с заказом на «то, что только что готовили». Сергей улыбнулся, рассказывая технологию и процесс, старший послушал и принялся делать то, что говорил хранитель. Немного понаблюдав за процессом, Сергей поднялся в комнату, где спала Мэй, на сей раз свернувшись калачиком. Немного подумав, скинул с себя одежду и залез под легкое одеяло девушки, постепенно задремал.