Ольтеки исчезли — их слова и верования — остались.
— Тиош, здесь не рождаются дети, — наконец-то произнес Максимон. — И я понимаю, почему. Старые хрычи, которые питают этот мир смертью и возвели ее культ на пьедестал, не хотят ничего менять. К тому же сам подумай… Если будут рождаться дети, и будут приходить те, кто умер в других мирах, будет перенаселение.
— Достаточно уничтожить пирамиды, — отстраненно сказал я, усаживаясь рядом.
Скрестил ноги, оперся локтями на колени. Между ладонями пробежало зеленое пламя, сформировавшись в шар.
Максимон покосился на меня.
— Тиош, а ты не думал, что пирамиды держат этот мир? Они дают Оутлю сумасшедшую энергию, которая бережет и поддерживает мир.
— Или наоборот ограничивает его? — хмыкнул я, всматриваясь в шар.
А потом со всей силы отправил его в темное небо, прямо в Чичен-Ацу, где люди начали подхватывать болезни, которые вечно выползали во время Снежного Орла.
Максимон проследил за шаром.
— Всех не спасти.
— Поэтому надо даже не пытаться?
Максимон резко развернулся ко мне. В черных глазах разлилась сама ночь. Бесконечная и беззвездная.
Мне стало немного не по себе. Вот как у него так получается?
— Тиош, ты хочешь спасти мир или что-то доказать самому себе?
— А я доказываю, да? — вкрадчиво поинтересовался я, и по лицу Максимона промелькнула какая-то тень. — Я доказываю, когда лечу людей? Когда не пускаю их в последний путь?
Море зашумело внизу слишком громко, однако я не обратил внимания.
— Скажи, Максимон, каково тем матерям, которые смотрят на вугу? У вугу рождаются дети. Просто потому, что их боги сумели послать к чочмо местные правила и утвердить свои. Эс-калавера тоже воспитывают наследников. А…
— А у мэра городка Чилам есть дочь, — сказал Максимон.
— Но ты знаешь так же прекрасно, как и я, что она подопечная. Такая же, как и все.
Ответа не последовало. Сигара в руках Максимона превратилась в пепел. Нехороший знак. Потому что у него внутри сейчас полыхает так, что куда там всем членам Дома Пламени в Шибальбе.
— И что предлагаешь?
Внутри вспыхнула радость. Но я чудом сохранил невозмутимое выражение лица. Максимон не шлет меня к сакуйям — это прогресс. Он хочет обсудить. Хотя бы так…
— Уничтожить Пирамиды. Я почти уверен, что именно они не дают рождаться детям.
Максимон задумался.
— А если нет? Если ты ошибаешься, Тиош?
И снова-здорово.
Я лег на спину и закинул руки за голову. Бескрайнее небо, шальное и смеющееся, раскинулось над нами.
— Я не ошибаюсь. Я изучаю потоки энергии уже чочмову уйму времени. Это смерть. Там даже не рискуют долго быть эс-калавера, которые существуют…
Подходящего слова не нашлось. Эс-калавера, безусловно, нельзя отнести к мертвецам, однако они слишком своеобразны. Мне нравится Оутль, но есть то, что я предпочитаю обходить стороной. Эс-калавера в том числе.
— Ты готов лишить возможности переродиться тех, кто умер в других мирах? — поинтересовался Максимон, нависая надо мной. — Очень странная логика, Тиош.
— Так, может, поможешь? Подскажешь, как сделать, чтобы все были довольны? — криво улыбнулся.
Максимон чуть прищурился, склонился ниже так, что можно было почувствовать табак и нуа-нуа.
— Ты — идиот, — шепнул он. — Прежде чем менять мир, нужно обезвредить тех, кто будет против. А против будут многие. Богам нравятся их теплые местечки.
— От идиота слышу, — не растерялся я. — Или, думаешь, я не вижу, как тебе нравится нынешний уклад? Хорошо устроился, верно, Максимон?
Черные глаза сверкнули гневом.
Тяжелый кулак впечатался в землю рядом с моей головой.
— Ты хоть осознаешь последствия? — прошипел он.
Я приподнялся на локтях, не отводя взгляда. Наши лица оказались слишком близко, воздух начал потрескивать. Того и глядя кто-то первым шандарахнет силой.
— Так помоги мне, Максимон Отец Земной. Помоги сделать так, чтобы не было последствий.
В нескольких шагах что-то громыхнуло, оглушив и ослепив нас обоих.
…Сознание возвращаться не хотело. Такое впечатление, что в голове царила жуткая пустота, все звуки доносились словно издалека, криво и искаженно.
Пошевелиться не получалось. Ноги и руки не слушались.
Мысли будто были лодкой среди озера с полным штилем.
Только вот жар… Он везде, окутывает от ступней до макушки. Того и гляди превратит в пепел, если я ничего не предприму.
— Катрина, я часто тебя прошу? — донесся раздраженный голос Максимона. — В Шибальбе не все любят друг друга. Дом Обсидиановых ножей никогда не откажется отхапать больше власти, чем остальные.
— Поэтому ты предлагаешь спрятать у них Тиоша? Этого ядовитого огуху?
«Сама дура!» — мысленно возмутился я.
И тут же чуть не задохнулся от боли. Кто бы на нас не напал, он ударил со всей мощи. Чудо, что я оклемался.
Огуху — дикое неуравновешенное существо из пустыни. Оно похоже на смесь змеи и скорпиона. Зарывается в песок и поджидает свою жертву, чтобы молниеносно атаковать и накачать ядом.
Так себе сравнение.
— Почему нет?
Ответ Максимона, кажется, повис в воздухе.
Муэрте-Катрина, а ее голос я узнаю из тысячи, молчит. Думает. В Оутле много смерти. И много богов, которые ходят с ней под руку. Муэрте-Катрина с кем-то в хороших отношениях, с кем-то — в отвратительных. Хоть и умело скрывает последнее. И припрятать какой-нибудь козырь, чтобы потом его выпустить против врагов — это очень хорошо.
Я сделал шумный выдох. Туман в голове начал рассеиваться. Но возможность двигаться не возвращалась.
— Катрина, второй раз мы можем не успеть сбежать. Тиош принял на себя весь удар. Я только успел его оттянуть.
Мне это не понравилось. Совсем не понравилось. То, что было нападение, понятно и чочмо. Только кто? Выследил нас и попытался уничтожить.
— Хорошо, — наконец-то произнесла она. — Шок-Аху мне не откажет. Для остальных будем поддерживать легенду, что не можем терпеть друг друга.
— Легко.
Шок-Аху? Эта старая крыса? Вы сдурели оба?!
Мне стало дурно, с трудом собрав силы, я шевельнулся. И тут же в голове словно что-то взорвалось, жуткая боль пронеслась по всему телу.
— Прости… — прошелестел шепот Максимона.
* * *
Двенадцатый кин Дождливого Ягуара по Долгому Счету Дней
— Простить за что? — криво усмехнулся я. — Что выбрал более легкий путь?
В комнате было до сих пор темно. Прошлое нахлынуло удушливой волной. Глаза Максимона горели словно огни Шибальбы.
— Выбрал, Тиош. И мог бы сказать, что раскаиваюсь, что не поддержал тебя. Но в то же время не считаю себя виноватым. На тот момент не было сил остановить тех, кто хотел нас уничтожить.
— Кого? — горько спросил я.
Боги, знай я, кто именно тогда устроил эту диверсию, после которой меня засунули в Шибальбу, уже отыскал бы
