Сражаться мы должны и устоять.
А если же падем — и королевство
Не устоит. И горе будет всем.
Погибнет мир под пеплом погребенный
И тьма поглотит память о былом.
Его величии и волшебстве, и славе…"— записывая, бормотал Вильям.
Но Готфрид замолчал, и рука Шекспира замерла над бумагой.
— Продолжайте, друг мой! — взмолился Вильям. — Не останавливайтесь!
— Река разделяла войска. Конные рыцари и пешие воины двигались вдоль берега. Так шли мы до Желтого брода. Густой туман ничего не давал различить…
"Густой туман над водами клубился,
Как будто нам природа помогала,
Скрывая от противников войска.
Бряцанье лат и голоса, да ржание
Коней нетерпеливых — вот и все,
Что удавалось различить злодеям,
Тем, кто на королевство посягнул", — вновь принялся за дело Вильям.
— Но вот туман рассеялся, ветер помог нам в начале сражения, он дул в сторону леса.
"Белесой пеленой, на наше счастье
До леса протянулась та завеса
И королевские войска укрыла славно…"
— Мы оказались в лучшем положении, тогда как рыцари Морганеллы были видны под лучами восходящего солнца.
"Противника увидели мы вскоре.
Темнели вороненые доспехи.
И змеями зловеще извивались
Пенноны острохвостые на копьях."
Вильям приостановился. Отложил перо.
— Я знаю о сражении, в котором туман сыграл решающую роль! Это случилось во времена правления короля Эдуарда из дома Йорков. Сражение при Барнете. В то время, когда Йорки и Ланкастеры боролись за власть. Шептались, что и дочь, и жена Эдуарда были колдуньями. Они воззвали к Мелюзине — могущественной фее вод. И та наслала густой предутренний туман, в котором йоркисты напали друг на друга, спутав эмблему на знамени. Но простите, я перебил вас. Как располагались войска перед сражением?
— Воинам Морганеллы путь преградила топь. Они вынуждены были обходить её и атаковать, поднимаясь из низины. Наши силы были разделены на три части. В центре — рыцари и лучники Ордена Мертвой Розы, слева — воины короля Бринмора. Справа — свободные горцы дружественных Бринмору кланов и гномы. Конные рыцари стояли на границе равнины и леса. Лучники укрывались в подлеске.
Но у Морганеллы было новое оружие — и даже нефриловые кольчуги и латы не защищали эльфийских воинов от холодного огня и смертоносных коротких стрел.
Мы сошлись на Клеронской равнине с отвагой в сердце и горячим желанием защитить наш мир любой ценой.
В гуще сражения случилось так, что я оказался рядом с королем и видел как Морганелла нападала на Бринмора. Она вела своих воинов в битву. Скакала впереди на огромном боевом коне, вороном, темном как ночь. И сама была черна лицом. Глаза её сверкали сквозь забрало шлема. Закованная в латы, Морганелла с легкостью могла бы противостоять любому рыцарю нашего Королевства. И даже воинам Ордена Мертвой Розы, которых считают славнейшими и непобедимыми. Силу войск Морганеллы питала магия. Та тьма, что кроется в Железных горах и поднимается оттуда из ущелий, выползает из пещер. Наша защита слабела. Король не должен был вступать в бой. Он с небольшим отрядом оставался на холме, наблюдая за сражением. Но увидев, что авангард Морганеллы сминает наши ряды, поскакал в самую гущу, чтобы сдержать натиск и воодушевить своих воинов. Бок о бок с ним бились и рыцари Ордена Мертвой Розы.
Великий Магистр и король атаковали Морганеллу, но и вдвоем не смогли одолеть ее. Недаром говорят, что в её мече сосредоточена вся сила Тьмы. Великий Магистр закрыл короля собой и был сражен первым. Он рухнул на землю вместе с конем. Следующий удар принял король Бринмор.
— Что же решило исход битвы? Почему Морганелла отступила?
— Я не слишком сведущ в вопросах магии, но кроме воинов, на поле боя также были и друиды и все ведьмы ковена. Они сумели поднять невидимые щиты, за которые войско Морганеллы не заступило, и тем спасли Клеронский лес. А потом, я видел это собственными глазами! Потому что помогал Великому Магистру выбраться из-под коня и подняться. Он начертал в воздухе некие знаки. Дальше меня ослепила вспышка света, мы словно в центре сплетения молний оказались. Когда это чародейство рассеялось, я увидел, что Морганеллы нет, мессир Лоран, так же как и король Бринмор, лежит на земле. А наши воины теснят противника назад к реке. И враги бежали, оставив нам поле боя. Войска Морганеллы отступили. Они убрались за Железные горы, друиды восстановили щиты. Многие из воинов Морганеллы нашли погибель в топи. Но и мы понесли потери. Король был мертв, Великий Магистр дышал, но не приходил в себя.
— Что было с моим братом потом? — нахмурился Ришар.
— Его подняли и забрали ведуньи Клеронского леса. Это все, что я могу рассказать вам.
— Этого достаточно. Я прошу простить, что вверг вас в столь тяжелые воспоминания, — сказал Вильям, присыпая песком написанное. — Но теперь ваши слова станут бессмертной историей Королевства. Давайте выпьем за эту победу, за славных защитников, за Орден Мертвой Розы. А потом отпустим вас отдыхать. Время позднее.
— Да, — задумчиво сказал Ришар, — нам пора отдыхать. Завтра нас ждет скорбный труд. Нужно будет проводить Бринмора в последний путь. Вы увидите это своими глазами, сэр Вильям, и сможете описать с тем, чтобы и внуки, и правнуки воинов, которые защищали Королевство в сражении при Вайверн Хилл, знали правду и гордились славой, которой покрыл себя король Бринмор и рыцари Ордена… Завтра некоторые из них будут удостоены чести следовать за Белой Госпожой. Таков обычай.
Ришар не произнес вслух, но подумал, что Белая Госпожа может призвать и Лорана.
* * *
— Я никогда не была в военном лагере.
Все, кроме Великого Магистра Ордена ушли, Лиза наконец смогла лучше осмотреть шатер. И вот она поймала себя на мысли, что это больше не представляется ей происходящим в историческом романе или фильме. Нет, все это совершалось с ней в том мире, в котором она находится, и он стал единственным реальным и родным ей, потому что здесь она нашла Мореля. Или это он ее нашел?
— Я думал о том, чтобы вернуть тебя в Большой Холм, но путь не близкий. И лучше нам остаться до утра здесь. После погребения Бринмора мы покинем Королевство.
Лоран поднялся, подошел к Лизе и обнял ее.
«Я так скучал!» — услышала она его мысль.
Это было так странно и счастливо. И волновало, что можно находиться рядом с человеком, молчать, но все знать о нем. И так же открываться ему. Особая грань близости эта способность — слышать мысли друг друга.
— Ты устала?
— Да, я так устала, что даже есть не хочу. И я тоже скучала по тебе. Хоть мы и не виделись, на самом деле, всего полдня. Но, кажется, что столько времени прошло. Мне бы хотелось вернуться…
Она замолчала, запнулась на слове «вернуться». Сколько раз она просила Лорана вернуть ее домой? А сейчас… Да! Сейчас «вернуться» — означает для неё их парижский дом. Не тот большой, где толкутся эти странные датчане, а квартира, где из окон видна парижская улица. Кондитерская на углу, большой полосатый зонт над столиком. Велосипедная парковка. Вот где ее дом. Но Ларри ведь понял?
Лоран только крепче обнял её.
— Давай ляжем, — попросила Лиза, прильнула к нему и обхватила его за шею.
— Давай.
Она даже и не задумалась о том, что будет. Снова близость или только сон?
— И сюда никто не войдет? — спросила она.
— Никто. У входа стража, Томас никого не пустит.
— Хорошо, тогда я хочу раздеться. Помоги мне. Я еще не привыкла к этому платью. Мне подошла бы та одежда, что попроще.
— Леди Ордена не может одеваться попроще. К тому же мне нравится развязывать на тебе шнуровки, — признался Лоран. — В этом есть нечто особенное, возбуждающее.
