— А есть разница? — заинтересовалась я.
— Поверь мне, есть.
— Дань, — посерьезнела я. — Что бы ты о нас ни вообразила, всё не так. Он мой преподаватель и руководитель стажировки. А платье я с тебя требовала, потому что у меня было что-то вроде работы под прикрытием. Проверял он, смогу ли я сыграть роль роковой красотки.
— Тут я в тебе уверена, — усмехнулась она в ответ. — Сама ведь учила. А вот насчет вашей парочки, Касьена, ты глубоко заблуждаешься. Поверь, он себя в твоей жизни видит никак не в роли преподавателя. И тебя, моя радость, я знаю очень хорошо, поэтому не ври себе, ты к нему тоже относишься иначе. Он для тебя больше чем руководитель.
Я задумчиво посмотрела на подругу.
— Чего насупилась? — спросила она после пары минут моего молчания.
— Видишь ли, у меня сейчас столько проблем, что погружаться еще и в этот лабиринт эмоций и мыслей я совершенно не желаю. Разберусь на досуге, — честно призналась я.
— Понимаю, — покивала она. — Но не откладывай надолго, иначе это перерастет в гораздо большую проблему, чем тебе бы хотелось.
— Эх, Данька, — потянулась я к ней. — Какое же счастье, что ты у меня есть.
— Да, я такая, — рассмеялась она, обнимая меня в ответ. — Ладно, о своем, о девичьем, поболтали, пора возвращать тебя конвоиру, — отстранилась она. — Я и так тебя уже задержала дольше чем на пять минут.
Подруга помогла мне натянуть меховой плащ и бодро вытолкала из вагончика, не забыв сунуть в руки сверток с подаренным платьем.
Дамиан ожидал неподалеку. Стоило ему завидеть, что я наконец-то вышла, у него на лице появилась улыбка. И вот что-то такое было в этой улыбке и в глазах, что заставило меня всерьез задуматься, а не мог ли он и сейчас подслушать нашу болтовню. Я покраснела и оступилась.
— Каська, ты чего? — удивленно глянула на меня подруга, поддерживая за локоть.
Я покачала головой, показывая, что все в порядке. Но, покосившись на магистра, снова занервничала, потому что его усмешка стала еще шире, точно он прочел мои мысли.
«Все, Каська, успокойся, это просто твое воображение. Он все же далеко стоял, да и мы привыкли делиться секретами не в полный голос. А улыбка эта… Может, просто реакция на то, что вместо обещанных пяти минут мы пропадали около получаса. В общем-то, типичное поведение для представительниц женского пола. Вот он и усмехается, что хоть в этом плане я веду себя как обычная девушка. Так что все хорошо, Касенька, не переживай», — успокоила я себя.
— Извините за задержку, можете принимать свою подопечную обратно, — пропела подруга, толкая меня к магистру. Я, едва не налетев на него, обернулась и бросила ей убийственный взгляд, на что она только улыбнулась еще шире.
— Нам пора, — обреченно вздохнула я, посмотрев в глаза магистру.
— Мне жаль, но да, — кивнул он.
Я метнулась к Даньке и в последний раз прижалась к ней.
— Я буду скучать, — прошептала я.
— Я тоже, — так же тихо ответила она. — Может, тебе удастся еще раз наведаться? Все-таки мы здесь еще две недели будем.
— Я не знаю, но постараюсь, — пообещала я подруге.
Бриар открыл портал, и я второй раз за сегодняшний вечер шагнула в свою комнату. А там, тут же скинув уже ненавистные туфли, забралась с ногами в кресло. Скинула теплый плащ и уставилась на огонь, чувствуя полную опустошенность.
— Как вы познакомились? — внезапно раздался вопрос Дамиана, который не спешил уходить.
Я вздрогнула, но оборачиваться к нему не стала, предпочитая разговаривать с огнем.
— Я на прогулке удрала от наставницы и попыталась спрятаться у них в декорациях. А Данька меня нашла и выволокла за ухо, хотела сразу сдать обратно, но я рассказала, что у меня… там проблемы. И она разрешила мне остаться у них. Правда, через несколько дней уговорила вернуться. С тех пор каждый раз, когда они приезжали в город, я убегала к ним на несколько дней, — улыбнулась я своим воспоминаниям.
— С тобой плохо обращались в приюте? — помрачнел он.
— Нет, — поспешила возразить я. — Там было очень хорошо, если учесть, какая доля могла достаться сироте. А за мной присматривали, ухаживали, кормили, одевали, учили. Мне просто несказанно повезло. Просто… на тот момент я провела там лишь год, и многие дети меня недолюбливали. Ведь я была, мягко говоря, странноватой. Наставница моей группы тоже ко мне не очень тепло относилась, и на то были свои причины, сейчас-то я это осознаю. Но для девятилетней девчонки, которая только начала себя осознавать, это тяжело — понимать, что ты не такая, как остальные. Поэтому я плохо себя вела и грубила, всем назло. Да и сбежала тоже назло. Но после возвращения со мной поговорила матушка настоятельница, меня перевели в другую группу, все наладилось. Но я все равно удирала к Даньке каждый раз, когда она приезжала. Правда, уже предупреждала, чтобы не волновались. — О том, что вестника я отправляла уже после побега, я решила не упоминать.
Несколько минут вокруг царила тишина.
— Знаешь, я за все время нашего знакомства не видел тебя такой счастливой… — Мне показалось, или в голосе прозвучала горечь? Однозначно показалось.
— Все может быть, — равнодушно пожала я плечами. — У меня в последнее время было не так много поводов для радости.
— Она близкий тебе человек! — Прозвучало как утверждение.
— Сложно сказать. Какого человека можно назвать близким? Данька ничего обо мне не знает, кроме того, что видела сама. Но мне с ней легко, как и, смею надеяться, ей со мной. Она ничего от меня не ждет и не требует. Ни тайн, ни подробностей личной жизни, ни объяснений. Она просто делится своим светом. Наверное, да, — наконец решила я и кивнула самой себе. — Она близкий человек.
— Тогда почему… — схватил он меня за плечи, — почему ты не осталась с ней, не уехала, она ведь наверняка предлагала? — Он серьезно всматривался в мое лицо. — Почему, если она единственный человек, с которым тебе легко, ты сознательно отдалилась от нее и поступила в закрытую академию?
— Потому что это не мой путь. Я уже давно знала, что мне предстоит. Позволить себе расслабиться на несколько дней я могла, но не потратить всю жизнь, — честно ответила я.
— А каков тогда твой путь? — серьезно спросили меня, не давая отвести взгляда.
— Я сейчас по нему иду, и он полностью соответствует моему ожиданию, — мрачно заявила я.
— Кажется, ты не считаешь его наилучшим для себя? — заметил Дамиан.
— Какая разница, — дернула я плечиком. — Зато я на своем месте.
— И кто же его для тебя определил, это место? — начал он раздражаться.
— Не знаю, судьба, наверное, или пресловутые забытые боги, — усмехнулась я. — В какие-то мы с тобой дебри философские забредаем, к чему все это?
