Ирина Сыромятникова - Житие мое

— М-м, — мистер Сатал блаженно зажмурился. — Познакомь!

— Зачем? — насторожился Паровоз.

— В глаза хочу посмотреть, — старший координатор заерзал в кресле. — Не понимаешь, что ли? Это же гений! Самородок. Сорок четыре эпизода, без всякой страховки и ни единой осечки. У нормальных магов такого не бывает. Просто второй Тангор, понимаешь!

— Тангор? — напрягся капитан.

— Ну да! Был такой координатор, лет двадцать назад, нам на курсах все мозги им… Гм… Тоже здесь служил.

Так вот почему имя студента казалось ему таким знакомым! Паровоз напряг память:

— Тодер Тангор?

— Точно. Откуда знаешь?

— Служили вместе. Я тогда уже лейтенантом был.

До капитана Бера как-то запоздало дошло, что он почти вдвое старше своего энергичного начальника, а вопросы старшинства для черных — больная тема. Но пронесло.

Мистер Сатал многозначительно поднял палец:

— Тоже гений был!

— Жаль, кончил плохо.

— Причем, из-за своих, — лицо координатора внезапно ожесточилось. — Но со мной такого не будет!

Капитан вежливо промолчал. У каждого свои тараканы в голове! Впрочем, разве сам Бер не бредит заговорами элиты? Все они из одной конторы, а долгая служба в НЗАМИПС давит на мозги.

— Кстати, студента звать Тангор. Думаете, родственник?

— Все Тангоры — родственники, но близкий — вряд ли, тот координатор в Финкауне жил.

Паровоз вдохнул… и выдохнул — на то, чтобы сказать координатору о перезаписанном кристалле, смелости у него не хватило.

— Что? — подозрительно прищурился мистер Сатал.

И после этого кто-то говорит, что черные ничего не понимают в людях!

— А вас все это не удивляет? — выпалил Паровоз первое, что пришло на ум. — Я имею в виду «чистильщиков», гоулов, «слезы дракона» и все это — в одном месте после десяти лет тишины? Имейте в виду, о художествах Грокка я не раз сигнализировал, но реакции на них не было ни какой. Словно так и надо. Да пес с ним, с покойником! У меня сейчас все камеры «неформалами» забиты. И что характерно: половина из них — приезжие, жили себе жили, а около года назад торкнуло им ехать в Редстон. Просто фестиваль какой-то! Может, я афишу пропустил?

Старший координатор задумчиво нахмурился и сложил руки домиком:

— Есть мнение, — осторожно начал он, — что часть происходящих событий несет следы планирования.

Да кто бы сомневался!

— Иностранцы?

— Нет, свои.

— И что они надеются с этого поиметь? — заинтересовался капитан.

Мистер Сатал пожал плечами:

— Власть. Деньги. Удовлетворение низменных инстинктов. Что еще можно получить, ловя рыбу в мутной воде? Не знаю, следите ли вы за политикой, — Паровоз понимающе хмыкнул, — но предложения «усовершенствовать» общественное устройство Ингерники поступают регулярно.

— И что, нельзя дать этим умникам по мозгам?

— К сожалению, выдвижением идей и их реализацией занимаются разные люди, а доказать связь между ними до сих пор никому не удалось. К тому же, попытка запретить дискуссии стала бы нарушением принципов того самого устройства. Остается заниматься просвещением и пресекать попытки деструктивной деятельности.

Ни фига ж себе «попытки»!

— А вам не кажется, что давать им пастись на воле как-то… стремно?

— Риск неизбежен, но общество должно доказывать свою историческую состоятельность непрерывно, хочет оно того или нет.

Черный говорил о проблеме, словно бумажку читал, спокойно и отвлеченно, наверное, так он ее и воспринимал. Паровоз был обычным человеком и действовать подобным образом не умел. Что делать детям, жизнь которых исковеркают фанатики-родители? Случайным свидетелям, безвинно пострадавшим? Сколькие из сорока тысяч жителей Нинтарка действительно хотели участвовать в масштабном магическом эксперименте?

Координатор заметил тень на лице подчиненного и кивнул:

— Будут жертвы. Но попытка избежать жертв, во что бы то ни стало, как раз и отличает наших противников. Какой результат это дает, вы знаете. От нас требуется сделать так, чтобы списки пострадавших ограничивались группой риска.

Вот только кто в нее войдет? На днях к Паровозу приезжала очередная родственница, обещавшая летом показать своим детям зоосад. Маленькая племянница (двоюродная, а может, и троюродная, со стороны мужа сестры матери) взахлеб рассказывала дяде, что в их городок зимой приезжал Черный Рыцарь, выгнал из ратуши приведение и катал ребят на мотоцикле (два раза вокруг церкви). Капитан проверил инцидент по сводкам и понял, что с этой своей родственницей вполне мог никогда не увидеться. И виноват в этом был бы Грокк, а через него, опосредовано, тот, кто тщательно организовывал хаос в редстонском округе, ради достижения своих мутных целей. Поэтому, что бы ни говорил черный маг насчет исторической необходимости, Паровоз надеялся найти мерзавца и истребить, вне зависимости от того, насколько законно это будет выглядеть.

И видит Бог, это сильно улучшит общественное устройство.

Меня спас Лючик.

Наш начинающий белый маг вместе с приятелями пробрался на поминки, чтобы посмотреть на пьяных (не подумайте, у нас не так уж часто напиваются до синих риз). Он видел, как я пошел за гараж, но не видел, чтобы я возвращался. Презрев риск быть наказанным за непотребство, Лючик отправился к старшим и стал требовать от них найти меня. Когда делегация с зачарованными фонарями (без них в Краухарде никуда) явилась за сарай, Шороха и след простыл. Так брат спас брата.

Потом был Джо, который делал мне искусственное дыхание и массаж сердца сорок минут без перерыва, пока грузовичок старосты добирался до окружной больницы (кто пробовал, тот поймет, меня хватило бы максимум на четверть часа). Я пришел в себя через два дня в палате интенсивной терапии и первые пять минут был уверен, что попал на тот свет — все было такое белое, сияющее и чуть в дымке. И даже вроде ангелы… Причудится же такое!

Всей глубины моих проблем здесь никто не понимал. Я из кожи вон лез, убеждая всех, что полностью здоров, а лечащий врач, с извращенным удовольствием, доказывал мне обратное. И он еще называет себя белым! К концу недели мне это его «батенька» в печенках сидело. Отчасти, он был прав: пару дней у меня периодически слабело зрение, а при попытке встать мышцы пронзала острая боль, но потом-то все прошло.

— Не спорьте со мной, батенька, — добродушно шепелявил лекарь, постукивая меня молоточком по коленке. Хорошо еще иголки под ногти не совал! — Нормального человека такая доза убила бы на месте, но черные маги — исключительно крепкие сволочи.