— Ты на рынке случаем не подрабатываешь, — зашипела Танка.
Выбитая замечанием из колеи девушка только моргнула, но тон и азарт базарного зазывалы в голосе слегка притушила:
— Одним словом, лошадь — это то, что нам нужно! Что может быть проще…
Тенегляд в священном ужасе взирала на разбушевавшуюся подругу, изредка обмениваясь ошарашенными взглядами с хозяйкой и тремя котами.
— Э — э-эл? — прохрипела Яританна, пытаясь привлечь к себе внимание хотя бы кошек. — А ничего что я вообще ездить верхом не умею?
Кошки и их хозяйка, сменившая выражение лица на забито — заинтересованное, уставились на бледное нечто, потому как для любого сельского жителя (чего уж там и в столице‑то не отставали) умение ездить на лошади считалось таким же естественным как ходьба или дыхание.
— Да? — на личике травницы промелькнуло удивление и тут же сменилось совершенно непонятным и порядком пугающим ликованием: — Так ведь я прекрасно умею!
«Рада за тебя»
Алеандр Валент стремительно подскочила, стратегически верно свернув локтём почти нетронутую кашу, и, схватив за руку простывшую подругу, ринулась собирать вещи:
— Нефига, Танка! Прорвёмся!
Меланхолично плетущаяся следом за своим лохматым предводителем Яританна отстранённо подумала, что чудотворное в учёбе слово «нефига» скоро станет предвестником катастроф локального масштаба для одной конкретно взятой чародейки.
* * *
Воистину загадочным было сие поселение.
Первой и непреодолимой для историков и фольклористов загадкой было само название. Мароськи — ить — Федоску наследовало двойное имя не от помещика — оригинала или пары легендарных основателей и даже не из‑за чародейского пролома, а по вечной, как мир, проблеме дурных писак и читак. Один чародей в спешке на собственной карте намарал название точки выброса силы, другой вытер об неё жирные руки, третий, долго думая, попытался переписать нечитаемые каракули, а четвёртый, печально вздохнув, внёс в реестр оба варианта от греха подальше. Эта история происхождения, правда, не слишком почиталась местными жителями, уязвлёнными в самое сердце, отсутствием аутентичного названия, поэтому побывав в этом загадочном селенье, незадачливый странник сможет услышать более десятка вариантов легенд о деревне от вполне правдоподобных, до совершенно мистических.
Вторым поводом для загадочности обычному среднему селу служила форма застройки. Ровные рядки аккуратных домиков расходились продолговатыми полукружиями вдоль длинного оврага с единственным хлипким мостом, словно враждующие армии у линии фронта, через которую ходить неохота, а поплевать само то. Коньки, рамы и даже цвета крылечек были у разных сторон свои. Единственным местом душевного и телесного единения всего взрослого населения была харчевня старого Брова. Хотя даже там были раздельные дни возлияний и две аккуратные дорожки для различных половинок села. Верхом изыска в исконной борьбе в дни раздельного пьянства было нагадить на дорожку поганых вражин или выцарапать на мосту обидную надпись. Видимо, именно такая активность сельчан стала основной причиной хлипкости связующей конструкции. Но, несмотря на всю взаимную неприязнь, половины села всегда сплочались, идя бить морды жителям соседних сёл.
К слову, молодых подмастерьев будущих выдающихся чародеек и надежду Замка Мастеров в этот день ставила в тупик вовсе не территориально — историческая оригинальность места.
— Э — э-эл? — слегка пошатывающаяся с болезни бледная духовник подёргала девушку за кончик косы, когда из окна очередной избы высунулась тощая старушечья лапка и скрутила выразительный кукиш. — Тебе здесь ничего не кажется странным?
Намётанному глазу духовника странным показалось уже то, что валявшийся во время их ночной работы сельхозинвентарь резко лишился всех металлических частей, не сменив изначального местоположения, словно толпа угробьцев в поисках металлолома прошлась. Если обезлюдевшая в законный выходной день улица ещё худо — бедно объяснялась всеобщей набожностью и забитым по самую крышу местным святилищем, то в саморастущие на заборе крапивные и чесночные плетёнки верилось с трудом. Да и великая любовь к начищенным до зеркального блеска посудинам на дверях и ставнях не одной модой не привечалась. Про периодически появляющиеся из окон кукиши и прочие малоприятные жесты и целые горки маковых зёрен под каждой калиткой уж и говорить было нечего. Также порядком напрягал постоянный звон колокольчиков и вопли заживо общипываемого петуха. Хотя связки крысиных черепов и один вурдалачий хвост приятно порадовали тенеглядскую душу. В целом же, состояние Моросячьей части посёлка могла послужить прекраснейшей иллюстрацией к сборнику «Твари дюже страховидные и пути усекновения», притом ко всем тварям разом, т. к. честные труженики села, явно не разобрались, кого следует ожидать от ближайших соседей.
Яританна вспомнила самый действенный, по мнению составителей, способ борьбы с нечистью и вздрогнула. Сажание на осиновый кол, обливание смолой с последующим сжиганием получившегося «сахарного петушка» не вдохновляло на просмотр и, тем более, участие.
— Это же надо было придумать: во всём селе нет лошади! — возмущённо взмахнула руками Эл, едва не выронив сумку с травами.
Духовник демонстративно закатила глаза:
— А ты думала, что у крестьян в разгар сенокоса всегда в запасе есть две — три лишние лошади для бедных и убогих?
Валент в ответ лишь хмыкнула, не приняв доводов подруги, пытавшейся ещё на мосту отговорить её от попыток приобретения лошади. Травница считала вполне допустимым взять лошадь под расписку и попросить отца выслать замену из поместья. Духовник, в свою очередь, верила, что хуже лошади может быть только конь, и не особенно препятствовала Эл в её заблуждениях поначалу, первые три заколоченных, слабо ругающихся дома.
— И вообще, мне их староста категорически не понравился! — девушка в сердцах пнула собачью кость, выброшенную из очередного окна. — Это же надо! Только солнце встало, а он уже в харчевне заседает! Заметь, явно с бодуна опохмеляются всей компанией! Учуяла, какая там вонища? Во! Думаю, он прямой претендент в обращение.
— Кстати, да — а-а, — протянула Яританна, — ты не заметила здесь угробьцев? Очень уж это подозрительно, ты не находишь? После санкций во время Царства степень обращения по княжеству значительно возросла. А по небольшим деревням количество этих один к десяти — пятнадцати. А здесь невидно ни одного, словно прячутся…
— Может, здесь служитель толковый при святилище или какая‑нибудь природная аномалия? На ранних стадиях обращения сильный стресс, там испуг, ярость, гнев, способен прервать реакцию, но запущенных даже ампутацией конечностей не пробьёшь, — Алеандр глумливо усмехнулась, вспоминая историю ужасного До — до, призрака терроризировавшего музей изящных искусств, а оказавшегося одноногим угробьцем, прятавшимся в саркофаге. — Эх, узнать бы универсальный способ остановки обращения…
