Однажды он задал такой вопрос на занятии, которое вела у них Брунгильда.
— Почему? — задумалась она, — Мы задаем себе такие вопросы. Боюсь. Ответ будет неприятен: эльфы оставили свою страну оттого, что люди им неприятны. Человек ведь по своей природе разрушитель, первым делом на всяком новом месте он берётся подчинять себе среду, присваивая себе то, что ему не принадлежит. Но ведь иначе он не может выжить. И тогда чудеса эльфийского творения вступают в противоречие с человеческой нуждой — кто-то должен уступить. Мы пытаемся сохранить то и другое, не позволяя людям разрушать природу Селембрис, ограничивая их в возможностях. Это справедливо, потому что мы здесь пришельцы.
Что он думает найти в той башне? Он сам того не знает. Но мысль попасть туда прочно поселилась в голове Лёна. Он перечитывал много раз книгу Гедрикса, пытаясь представить себе, как это происходило. И память, вынесенная из пережитой истории, словно наяву рисовала тронный зал и кресло на возвышении — он словно был там. Много времени он пытался отыскать хоть какие-то зацепки в дивоярских источниках и уже хотел идти за помощью к старшим товарищам.
В университете было правило: обращайся с особенным вопросом к преподавателю лишь тогда, когда поиск твой не привел к результату. Время быстрых вопросов и таких же скорых ответов миновало, теперь, если вопрос не относился к уроку — ищи сам. Причина в том, что во время такого усиленного поиска попутно обреталось очень многое — это и есть система обучения в Дивояре. Можно стать экспертом в некоторых вопросах, обучаясь таким образом. И только уж когда совсем ничего не получается, спрашивай старших — кто-то из них может и помочь.
Так, намучившись с поисками сведений о Белом Принце, Лён уже хотел идти за помощью к Брунгильде — может, особый раздел библиотеки что-то прояснит. Но далее пошли события, которые заставили его надолго забыть о таинственной летающей башне.
Случилось это уже ближе к весне, когда прошёл почти год с того времени, как они попали в Дивояр. К тому моменту учебные планы двух друзей разошлись — Лён за успехи был первым на их потоке переведён на второй курс и стал заниматься по высшей программе. Паф остался на первом курсе, но для двоих друзей это не означало расставания: они по-прежнему жили в тех же комнатах. Паф отнёсся к этому спокойно: он знал, что товарищ его гораздо более одарён и будет продвигаться в учёбе быстрее. Новая программа заставила Лёна заниматься ещё более усердно, он даже перестал по выходным дням спускаться вниз — ему надо было догнать старшекурсников.
Однажды вечером, задержавшись дольше всех в читальном зале, Лён почувствовал, что страшно устал — глаза уже слезились от чтения. Он откинулся на стуле, прикрыл веки. Так, сидя в расслабленной позе, он отдыхал в полной тишине. И вдруг послышались голоса: кто-то, вернее несколько дивоярцев приближались со стороны входа.
Не хватало только, чтобы его тут застали с книгой — последуют вопросы: зачем да почему так поздно? И Лён притушил огонёк, который освещал ему страницы — верхнее освещение уже было выключено.
— Скажите, Гомониил, — раздался хорошо знакомый голос Вольта Громура, ректора университета, — как вы могли вручить такую страшную вещь необученному магу, фактически подростку?
— Должен ли я напоминать вам, что не обязан отчитываться в своих действиях? — ответил незнакомый голос, в котором ощущалась звучность и глубина. Обладателем его мог быть только крепкий, молодой и сильный человек.
— Я не прошу так много, — вежливо отозвался ректор. — Но вы могли бы просто объяснить свои мотивы.
— Так скажем, предчувствие, — ушёл от прямого ответа тот, кого назвали Гомониилом.
— Ошибка исключена? — чуть помолчав, спросил Вольт Громур.
— Исключена. Мы проверяли, — неохотно ответила валькирия.
— Всё это очень скверно, вы с Магирусом напрасно так поступили, — возразил ректор. — Что молчите, Гомониил? Ваших, между прочим, рук дело!
— Позвольте, воздержусь, — невозмутимо ответил тот.
— Я подумала, что если это он, то какая уж там к черту щепетильность! — призналась валькирия.
— Ну ладно, — вздохнул Вольт Громур, — с этим мы как-нибудь разберёмся. Сейчас другая проблема. Надо обсудить вопрос с его товарищем, Пафнутием, который вовсе не Пафнутий. Как он в учёбе?
— Средне, — коротко ответила валькирия.
— Я слышал, у него было что-то такое, что задержало его в развитии?
— Да, было, — подтвердила Брунгильда. — Произошло несчастье, и он четыре года провёл в зачарованном состоянии. Я полагаю, именно это ослабило его возможности.
— Сейчас это уже неважно, — прервал её Вольт Громур, — Ему придётся оставить университет.
Сердце Лёна так и ухнуло — случилось то, чего он боялся. Весь предыдущий разговор он не понял, но вот последняя часть: его друга признали слишком неспособным к учёбе и отправляют вниз. А это означает, что они расстанутся. Ну разве только будут видеться на выходных. Ему стало дико обидно и горько, потому что он не видел, чтобы Паф был уж больно хуже других.
Голоса удалились, и разобрать, о чем говорят преподаватели, стало невозможно. Но Лён и так услышал самое главное. С тяжёлым сердцем он вернулся к себе, не зная, как сказать другу о том, что его отчисляют. Пафа на месте не было — наверняка, он весело проводит время где-нибудь с друзьями. В Дивояре полно таких мест.
На другой день Пафа вызвали к ректору с последнего занятия. Лён об этом не знал, поскольку занимался теперь с группой старшекурсников. Но, придя домой, нашёл товарища очень мрачным. Паф сидел на диване в гостиной, по-турецки сложив ноги, как часто сидел в детстве, и каким-то застывшим взглядом смотрел в никуда. Лицо его было бледно, а губы сжаты.
Всё понятно, ему уже сказали.
Не зная, чем утешить друга, Лён присел рядом.
— Мой брат умер, — проронил Паф.
— Что? — не понял Лён.
— Я говорю, мой брат, король Сильвандира, Дарейн — умер, — терпеливо повторил Паф.
Совсем не это ожидал услышать Лён и потому медленно соображал, как связана эта несомненно плохая новость с тем, что он слышал в библиотеке. Сильвандир — это, кажется, то королевство, где они бывали вплоть до Рождества. И где у Лёна была эта неприятная история с Гретой.
— Этот тот человек, которого мы видели в тот день, когда я первый раз туда попал? — совсем тупо спросил он.
— Наверно, так, если ты имеешь в виду королевскую охоту, — отозвался потерянным голосом Паф.
Лён всё не врубался.
— И теперь Вольт Громур со всем Советом говорят, что я должен прервать учёбу и занять место короля.
