— Боюсь, что мужчины с тобой не согласятся.
— Но они будут не правы. Или правы лишь отчасти, — добавила Кэти. — Чем сильнее женщина, тем неувереннее чувствует себя мужчина рядом с ней. Для женщин всё наоборот. Мы приветствуем силу — и наших партнеров, и свою собственную. Хочешь чаю?
— Я только что выпила, — покачала головой Иззи.
— Ну хорошо. А у меня горло пересохло от жажды.
Иззи проводила взглядом свою соседку, прошедшую в кухню. Через пару минут она вернулась с банкой пива в руке, молча помахала рукой и удалилась в спальню, прикрыв за собой дверь.
Иззи вернулась к книге, но ненадолго. Занятия можно было отложить на завтра. Она поднялась и достала из стола рукопись новой сказки Кэти, а потом вернулась на свое место под лампой. Спустя час Иззи постучала в дверь спальни Кэти. Не дожидаясь ответа, она приоткрыла дверь и просунула голову внутрь.
— Ты не спишь? — спросила Иззи.
Кэти сидела на постели скрестив ноги и на первый взгляд ничего не делала. Пустая банка из-под пива лежала рядом на одеяле.
— Ты могла и не торопиться с чтением, — заметила Кэти, увидев свою рукопись в руках подруги.
— Джилли не рассказывала тебе о том, чем я занималась в студии-теплице? — спросила Иззи.
— Ты смеешься? Иногда мне кажется, что она занята своими делами еще больше, чем ты.
— И с тобой мы почти не общались, правда?
— Я уже хотела заявить в полицию о том, что вы обе пропали, — пошутила Кэти.
— И в студию ты тоже не заходила?
— Иззи, к чему все эти вопросы?
Иззи прошла в комнату и присела на край постели.
— Это касается одной из твоих сказок, — сказала она, постукивая пальцами по рукописи. — Откуда ты взяла образ персонажа, который носит имя Пэддиджек?
Подруга ответила ей недоуменным взглядом:
— Почему ты думаешь, что я его позаимствовала откуда бы то ни было? Может, я просто выдумала этот образ?
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Догадываюсь.
— Ну же, Кэти, это очень важно.
— Почему?
— Сначала ответь на мой вопрос, — настаивала Иззи.
— Но ты можешь подумать, что я сошла с ума. — Иззи отрицательно покачала головой:
— Если то, о чем я думаю, окажется правдой, то у меня не будет для этого никаких оснований. Прошу тебя, поверь мне.
Кэти смущенно посмотрела на нее.
— Так откуда он взялся? — снова спросила Иззи.
— Ну... — нерешительно протянула Кэти, но всё же стала рассказывать. — Однажды вечером я возвращалась из ресторана «У Перри». Ты задерживалась в студии, а мне не хотелось готовить себе ужин, поэтому я поела в ресторане. Было уже довольно поздно, около одиннадцати, я шла домой и по дороге размышляла над сюжетом этой истории...
— И что дальше? — поторопила ее Иззи, не в силах выдержать ожидания.
— И я увидела его. Я как раз взглянула в сторону двенадцатого подъезда, а он сидел на ступеньках, ведущих в квартиру Берни. Я видела его совершенно отчетливо, как днем. Такой тощий и странный, в потрепанной одежде, со смешными прядями волос, торчащими из-под шляпы, точь-в-точь как после взрыва в птичьем гнезде.
— Это не волосы, — вставила Иззи.
— Я знаю, — сказала Кэти и замолчала. — А откуда тебе это известно? — спросила она после паузы.
— Я его вызвала, — призналась Иззи.
— Повтори, что ты сказала.
Теперь настала очередь Иззи смутиться. Она знала, что Кэти серьезно относится к своим сказкам, но то, что ей предстояло поведать, на первый взгляд могло показаться совершенно абсурдным. Тем не менее она решилась и рассказала обо всём, что касалось теорий Рашкина и ее собственных экспериментов в студии Дейпла.
— Удивительная мысль! — воскликнула Кэти, выслушав подругу.
— Неужели ты не понимаешь? Это не просто мысль. Она сработала.
— Но...
— Подожди минуту, я тебе докажу.
Иззи оставила рукопись рядом с пивной банкой и прошла в свою комнату. В ее рюкзаке осталось несколько набросков к этой картине. Вернувшись к Кэти, она показала ей рисунки.
— Похож на твоего Пэддиджека? — спросила она. Кэти широко раскрыла глаза от удивления и медленно кивнула:
— Невероятно! А как ты его назвала?
— Я не давала ему имени. Я еще не придумала названий ни к одной из трех картин.
— Как раз его я и видела. То есть я хочу сказать, что он был таким же странным и похожим на куст, в смешной одежде и очень худой. И в его лице не было ничего человеческого.
— Понимаю. Я специально так сделала. Не хотела изображать обычного человека, иначе ничего бы не узнала.
Кэти отложила рисунки:
— Ты до сих пор считаешь, что вызвала Джона при помощи своей картины?
— А что мне остается думать? Он вошел в мою жизнь как раз после окончания работы над его портретом.
— Да, но он такой...
— Настоящий? — Кэти кивнула.
— И Пэддиджек такой же.
— Это непостижимо.
— Но это так. Я его нарисовала. Я вообразила его в своих мыслях, и теперь он существует. Так же как и... — Иззи подняла глаза, и в них мелькнула боль. — Так же как и Джон.
— Ты не можешь знать наверняка.
— Всё произошло так же, как тогда, — сказала Иззи. — Я закончила портрет, и Джон встретил меня на ступенях библиотеки. Он выглядел точно как на портрете, вплоть до серьги в ухе. Я прекрасно помню, как увидела его осенью неподалеку от студии Рашкина и одолжила десять долларов на покупку куртки, поскольку он был одет в джинсы и футболку, а на улице было холодно. Но Джон тогда сказал, что ему всё равно. Может быть, у них не такие ощущения, как у нас.
— Мне приходилось видеть парней, разгуливающих в футболках до середины зимы.
Иззи молча окинула ее взглядом.
— Ну хорошо, — поправилась Кэти. — Может, и не до середины зимы. Но некоторые из них тоже утверждали, что не испытывают холода.
— У него нет прошлого.
— Только потому, что ты об этом ничего не знаешь. Пару недель назад после того, как ты пыталась отдать ему картину, ты сказала, что, вероятно, он ничего не говорит о себе, чтобы казаться таинственным.
— Никто его не знает.
— Да его знают почти все наши друзья.
— Только потому, что я их познакомила с Джоном. Я даже не знаю, где он живет.
— Ты же сама говорила, что у своей тетки.
— Ну да, у той, которая не доверяет белым девушкам, поэтому я там ни разу не была. Я не знаю его адреса, даже номера телефона. И никак не могу с ним связаться. Он всегда приходит сам, и только тогда, когда у меня есть немного свободного времени. Как он может об этом знать?
— Иззи, ты что, хочешь сказать, что Джон выпадает из жизни всякий раз, когда ты слишком занята? Да я сама случайно встречала его десятки раз.
Иззи со вздохом вытянулась на постели, откинувшись на спину. Чтобы посмотреть на Кэти, она повернула голову и прижалась щекой к одеялу.
— Я и сама не знаю, что хочу сказать, — произнесла она. — Я не верила, что Пэддиджек появится в нашем мире, но он здесь. Раз я смогла его вызвать и он стал настоящим, значит, то же самое произошло и с Джоном.
— Еще существует вероятность совпадения.
— Я знаю, — печально произнесла Иззи.
— Ты должна с ним поговорить.
— Я пыталась. Но Джон ловко переводит разговор на другую тему, когда не хочет отвечать на мои вопросы.
Кэти задумчиво оперлась подбородком о колено:
— Даже если ты действительно вызвала его появление... Что тебя смущает?
— Это как-то неправильно, — пожала плечами Иззи.
— Да ну! С чего ты это взяла?
— Сама подумай. Как бы ты себя чувствовала, если бы парень из придуманной истории появился в твоей жизни?
— Я бы осторожнее выбирала персонажей.
— Кэти, я говорю серьезно. Как ты не можешь представить последствия таких отношений? Получается так, что я прихожусь Джону чуть ли не матерью.
— Извини. Я никак не могу привыкнуть к этой мысли. Вполне понимаю, как странно ты себя чувствуешь, вызывая к жизни людей при помощи картин. Но попробуй хоть минуту не думать о Джоне. Ты прикоснулась к настоящему волшебству. Ты получила доказательства, что наш мир, к которому мы так привыкли, не единственный. Это должно вызвать в твоей душе трепетный восторг. Даже у меня по спине бегают мурашки при одной мысли о такой возможности.
— Но у тебя нет Джона и связанных с ним проблем.
— Это верно. Может, нарисуешь кого-нибудь для меня?
— Ты мне не слишком помогла, — сказала Иззи, поднимаясь с постели.
— Извини.
— Я пыталась быть серьезной.
— Я это знаю. Поговори с ним, таbelle Иззи. Тебе не остается ничего другого.
V
На следующий вечер Иззи отправилась в Сады Силена, представлявшие собой часть парка Фитцгенри, посвященную поэту Джошуа Стэнхолду. Пятна света от длинной цепочки фонарей лишь немного оживляли по-зимнему тихий парк. Единственным звуком, нарушавшим эту тишину, был шорох ее шагов. Падавший днем снег прекратился, тучи расступились, и на небе показались яркие звезды. Иззи рукой смахнула снег с кованой железной скамьи, пониже натянула куртку, чтобы не замерзнуть, и села напротив высокой бронзовой статуи Стэнхолда. Она ждала Джона.
