Вскоре умытые и посвежевшие, хоббиты сидели за столом, по двое с каждой стороны, а с противоположных концов сидели Золотинка и хозяин. Это был длинный и веселый ужин. Хоббиты ели так, как может есть уважающий себя хоббит, в еде не было недостатка. Напитки в их стаканах казались чище родниковой холодной воды, однако действовали на них, как вино, веселили сердца и развязывали языки. Гости вдруг обнаружили, что весело распевают, как будто это легче и более естественнее, чем говорить.
Наконец Том и Золотинка встали и быстро очистили стол. Гостям велели спокойно сидеть на месте, каждому к усталым ногам была поставлена скамеечка. В широком очаге перед ними горел огонь, от которого доносился приятный запах, как будто горели стволы яблони. Когда все было приведено в порядок, все огни в комнате погасли, за исключением одной лампы и пары свечей с каждой стороны каминной полки. Золотинка подошла и остановилась перед ними, держа в руке свечу. Она пожелала всем доброй ночи и крепкого сна.
— Отдыхайте в мире до утра! — сказала им она. — Не бойтесь ночных звуков! Ничто не проникает в дверь и окна, кроме лунного и звездного света и ветра с вершины холма. Доброй ночи!
С шелестом и блеском прошла она по комнате. Звуки ее шагов были как ручеек, легко падающий с пригорка на камень в ночной тиши.
Том некоторое время сидел рядом с ними молча, и каждый из них набирался храбрости, чтобы задать множество вопросов, пришедших в голову за ужином. Наконец заговорил Фродо:
— Вы услышали мой крик, мастер, или не просто случайность привела вас к нам в такой момент?
Том вздрогнул, как человек, пробудившийся от приятного сна.
— Что? — спросил он. — Слышал ли я ваш крик? Нет, не слышал: я пел в это время. Простая случайность привела меня, если это можно назвать случайностью. Впрочем, я вас ждал. Мы слышали о вас и знали, что вы пускаетесь в странствия. Мы так и думали, что вы придете к реке — все дороги ведут сюда, к Витвиндл. Старик вяз, он могучий певец: маленькому народу трудно избежать его хитроумного колдовства. Но у Тома было там дело, которое нельзя было откладывать.
Том кивнул, как будто сон вновь начал овладевать им, но он продолжал мягким певучим голосом:
У меня там было дело — собирать кувшинки,
Чтоб потом преподнести их милой Золотинке;
Я всегда так делаю перед первым снегом,
Чтоб они цвели у ней до начала лета —
Собираю на лугу в чистом светлом озере,
Чтоб ладони холодов их не заморозили.
Я у этих берегов — давнею порою —
И жену свою нашел — раннею весною:
В камышах она звенела песней серебристой,
А над нею распевал ветерок росистый.
Он открыл глаза и блеснул на сидящих хоббитов синевой:
Так что видите, друзья, я теперь не скоро
У Ветлянки окажусь — может, лишь весною, —
Да и с Вязом повидаюсь под конец распутицы,
В дни, когда на нем листва весело распустится
И когда моя жена в золотистом танце
На реку отправится, чтобы искупаться.
Он вновь замолчал, но Фродо не удержался и задал еще один вопрос, на который ему больше всего хотелось получить ответ.
— Расскажите нам, мастер, о старике вязе, кто он такой! Я никогда не слышал о нем раньше.
— Не нужно! — сказали вместе Мерри и Пин, внезапно распрямляясь. — Не сейчас! Подождем до утра!
— Правильно! — согласился старик. — Теперь время отдыха. Некоторые вещи опасно слушать, когда на землю падают тени. Спите до утра, отдыхайте на подушках! Не бойтесь ночных звуков! Не бойтесь старого вяза!
С этими словами он задул огонь в лампе и, взяв в обе руки по свече, повел хоббитов в их комнату.
Матрацы и подушки были мягкими, и сделаны из белоснежной шерсти. Не успев лечь и закрыть глаза, хоббиты уснули мертвым сном.
Фродо спал. Ему приснился восход золотой луны: в ее свете перед ним оказалась черная каменная стена, в которой была похожая на большие ворота темная арка. Фродо казалось, что он поднимается на стену и видит, что это кольцо холмов, а внутри кольца — равнина, а посредине равнины возвышается остроконечная каменная башня. На вершине ее видна человеческая фигура. Восходящая луна, казалось, на мгновение повисла над головой человека и сверкнула на его белых волосах, которые шевелились от ветра. С темной равнины снизу доносились странные голоса и вой множества волков. Внезапно тень в форме огромного крыла легла на луну. Человек на башне поднял руку, и из того предмета, что он держал в руке, сверкнул луч света. Могучий орел слетел сверху и унес его. Голоса закричали, волки завыли. Послышался шум как от сильного ветра, его покрыл топот копыт, приближавшийся с востока. «Черный Всадник!» — Подумал Фродо, пробуждаясь и все еще слыша топот копыт. Он подумал, хватит ли у него храбрости вновь покинуть безопасность этих каменных стен. Он лежал, неподвижно, прислушиваясь: все было тихо, наконец он повернулся и снова уснул, погрузившись в сон, от которого у него не осталось воспоминаний.
Рядом с ним спал Пин и видел приятные сны, но вот в его снах наступила перемена, он повернулся и застонал. Внезапно он проснулся или подумал, что проснулся. Он все еще слышал в темноте звук, потревоживший его сон, звук, похожий на трение друг о друга ветвей на ветру, скрип деревянных пальцев о стену и стекло окна — скрип, скрип, скрип. Он подумал, не растет ли рядом с домом вяз. Внезапно его охватила пугающая уверенность, что он не в обычном доме, а внутри вяза и снова слышит ужасные сухие голоса, смеющиеся над ним. Он сел, ощутил мягкую постель и снова лег успокоенный. Ему показалось, что он слышит: « Ничего не бойся! Отдыхай! В мире до утра! Не бойся ночных звуков!» Он снова уснул.
Мерри в своем спокойном сне не слыхал шуршания воды. Вода мягко стекала вниз, заполняя все вокруг дома и превращая местность в глубокий бассейн. Она журчала у стен и поднималась медленно, но непреодолимо. «Я утону! — подумал он. — Вода ворвется в дом, и тогда я утону». Он чувствовал, что лежит в мягком скользком иле. Подпрыгнув, он сел, опустив ноги на холодный камень. Тут он вспомнил, где находится, и снова лег. Он вспомнил: «Ничто не проникнет в дверь и окна, кроме лунного и звездного света и ветра с вершины холма». Легкий порыв воздуха шевельнул занавес. Мерри глубоко вздохнул и снова уснул.
