Земляной пол, кованная решетка от стены до стены, похоже, ее устанавливали еще в процессе строительства, иначе ее края невозможно было бы так утопить в камне.
– Леди, леди, как же я рад, что вы пришли, хоть мне и сказали, что вы пригласите меня к обеду, но пришли сами, – прильнув носом к решетке закричал Ричард.
– Ну, тебя должны были привести для допроса, а не «пригласить к обеду». У нас много дел, поэтому, обедать мне придется здесь, надеюсь, тебе хватит времени на то, чтобы рассказать мне все, что ты скрывал? Если ты снова начнешь свою песню про твою невиновность, я просто выйду и забуду о тебе. Кормить тебя будут раз в день, и только тем, что пришлось бы есть крестьянам зимой, после того, как ты оставил их безо всего, – сухо ответила Таня, дождалась, когда Магрегор поставил табурет перед решеткой, положит на него подушку, и дождавшись, когда она сядет, подал ей блюдо.
Таня поставила исходящий паром и ароматами блюдо на колени, достала платок, протерла руки и принялась за пирог.
Батлер, казалось, потерял дар речи, забыл не только то, что хотел рассказать, но и слова вовсе. Но, через пару минут начал:
– Перед тем, как преставился ваш дядюшка, в замок прибыл человек от короля, и сообщил, что вернее всего, что вы вернетесь в Англию. Они знали, что вы захотите жить здесь, а если нет, то Его Величество настоит на этом. Тогда мне и передали письмо от Его Величества…
Глава 34
Чем дольше рассказывал Ричард, тем страшнее становилось Тане. Она не подавала вида, продолжая жевать вмиг ставший невкусным пирог. Сколько грязи и бед приносит жажда власти, сколько людей живут в страхе за свою жизнь. Смерть от голода здесь – не пустой звук – сквозь слова бывшего батлера думала Таня. Самым страшным было то, что она ничего не сможет изменить, но твердо приняла решение, что люди, которые живут с ней рядом, включая слуг и мастеров, деревенских жителей, что по утрам приносят молоко, сыр, сливки, от голода не умрут.
– … так вот я и выполнял это поручение, разве можно было отказать королю? Ваш дядя знал обо всем, и он был горд, что король доверил такое сложное дело нашей семье, – закончил Ричард, не отрывая глаз от куска пирога.
– Значит, это король велел уничтожить в замке все припасы после нашего приезда, король велел вывезти из деревень зерно и муку, ссылаясь на то, что хозяева земель велели забрать по указу Его Величества?
– Конечно.
– А теперь последний вопрос, Ричард… Значит, королю было угодно, чтобы графство обнищало, а мы с сестрой отдали детей на воспитание королю?
– Да, если бы у вас оказались дети. Гонец сообщил о вашем прибытии поздно, но мы узнали, что младенец один, и тут же отправили голубей, чтобы сообщить во дворец. Король, как раз, вернулся из Шотландии. И ровно за пару дней до моего заточения пришел ответ – уничтожать все, но сделать так, чтобы вы подумали, мол, так сложились обстоятельства.
– Но мы спутали вам карты?
– Никогда хозяева сами не проверяют запасы, да и слуги мало чего знают. А вы оказались совсем не такими леди, каких знаю я… Да и король, думаю, ожидает по прибытии увидеть разруху и голод. Он должен собрать всю свиту и лордов, чтобы показать им упадок, и облагодетельствовать вас – взять ребенка на воспитание.
– Магрегор, дайте ему воды, а перед сном похлебку из сухих грибов без хлеба – крестьяне, да и мы, наверное, именно так бы и питались всю зиму. Он принял решение морить голодом целое графство – посмотрим, как это скажется на нем, – резко встав с табурета, и передав поднос охраннику выпалила Таня. – А еще, думаю, что кормить его просто так – большая честь. Рано утром, когда работники кормят животных, прикажите охране водить его в свинарник – пара часов уборки там как раз стоят миски супа.
Татьяна была в бешенстве! Этот скот реально собирался уморить голодом десятки, если не сотни, людей и считал, что вправе решать за них. Понятно, что он не мог сопротивляться королю, но ведь мог предупредить хозяев и крестьян! Потом, возможно, она и прикажет кормить его получше... Но не скоро. Только когда похудеет хорошенько!
Она вышла из башни, и села на лавочку, что стояла прямо у двери. Скорее всего, здесь коротала часы службы охрана тюрьмы. Магрегор не выходил еще минут пять, давая указания стражникам, и Таня радовалась, что может побыть одна – подставить лицо последним теплым лучам солнца, свежему воздуху. Темница действовала на человека ужасно, но жалости к этому человеку у нее не было, одно дело – война, а другое – морить голодом людей, что не покладая рук трудились весну, лето и осень.
– Леди, он воет как собака, бьется головой о стену и умоляет о прощении, – вкрадчиво, словно боясь, что хозяйка подумает о его слабости, сказал вышедший Магрегор.
– Он привыкнет, – ответила Таня и отправилась в покои проверить работу мастеров. Комната менялась на глазах – она стала меньше и от этого уютнее. Ту часть деревянной стены, что была готова, Маргарет лично драпировала в ткань – больше никто не должен был знать о тайнике. Магрегор говорил лично с каждым из мастеров, и обещал уничтожить и их, и их семью, если те распустят язык. Таня бы поругала за такое обращение, но теперь она сама являлась инициатором подобных договоров.
Уже поздно вечером, когда стена была готова, другие мастера принесли в покои детали кроватей.
– Фелисия, – упорно называя Таню именем сестры, как они и договорились, обратилась к Тане Флоренса.
– Да, дорогая.
– Ты столько делаешь для нас, что я и не знаю, как благодарить тебя.
– Может быть просто быть честной со мной, не скрывать от меня ничего, предупреждать всегда о том, что тебя смущает? – решилась на вопрос Таня.
– Что ты, я и так доверяю все тайны только тебе, – искренне удивившись, подошла к ней сестра, махнув кормилице и служанке, чтобы вышли.
– Я знаю, что ты встречаешься с капелланом каждый день, но мне ни слова не говоришь об этом.
– Мне нужно изливать свою душу и свое горе, сестра, – слишком уж сладко начала Флоренса.
– Я с удовольствием выслушаю твое горе, я с удовольствием поговорю о твоих страхах, но капеллан, как и батлер, всегда жили в замке, а это значит только одно – у них могут быть совсем не хорошие причины быть здесь. Кстати, сегодня я говорила с батлером. Он признался, что по велению короля старательно приводил графство в упадок. У крестьян есть запасы зерна на семена, но зима их всех ждет голодная, как, впрочем, и нас. Король ведет к нам последнее войско, которое должно сожрать наши запасы.
– Вот как? – глаза Флоренсы все сильнее округлялись.
– Да, и если ты мне не расскажешь правды, можешь не удивляться потом, что все мои труды пойдут прахом. Я строю красивые декорации, чтобы прикрыть нашу нищету, выдумываю блюда, которые покажут, как мы богаты, держу батлера в тюрьме, чтобы он не напакостил еще. Но одно твое неверное слово и все это будет бессмысленным.
– У нас с капелланом есть дело, о котором я не имею права говорить с тобой. Это не моя тайна, Фелисия. Я клянусь тебе, что это совсем другое дело, и капеллан – хороший и честный человек – он знал наших мужей лично. Большего я сказать не могу. Прости.
– Хорошо, я не буду тебя пытать. Скажешь, как захочешь, - Таня присела на кровать и крикнула служанку – раздеваться не было сил.
Весть вечер она бегала между кухней и покоями, проверяя работу мастеров и Марграрет – дверь за драпировкой нужно было скрыть наиболее тщательно.
На кухне, в отличии от разговоров с Флоренсой все было хорошо – из деревни прибыли дополнительные люди, что сейчас выслушивали повара, озираясь на стены побеленной кухни, чистый пол и до бела натертые столы. Привезенная с озера рыба потрошилась на улице, птица и мясо, что готовились для пирогов, разделывались и присаливались. Впервые Таня порадовалась тому, что ночами температура начала приближаться к нулю – позволяет сделать заготовки к прибытию гостей.
