Я услышал немного об этом от Лютца, но я хочу, чтобы ты рассказала.
Туливздрогнула, когда поняла, что я уже знаю о случившемся. Для кого-то как Тули, быть отруганной — одна из самых страшных вещей. Чтобы ее успокоить, я повторил то, что Лютц рассказал мне:
— Лютц сказал мне, что он не хочет, чтобы я сердился на тебя. Я слышал, что ты сделала все, что могла. Так что не могла бы ты рассказать мне, что произошло?
Страх в ее глазах постепенно угас, и она медленно начала рассказывать:
— Честно говоря, я и сама многого не знаю. Когда мы добрались до леса, Майн присела на скале, чтобы передохнуть. Я и Лютц пошли собирать, но я хотела закончить побыстрее, поэтому подумала, что стоит поторопиться, и… — она замолчала, а ее лицо вновь стало взволнованным.
— Не волнуйся, все хорошо. Я слушаю тебя, — попытался успокоить ее я, положив ладонь на руку.
— А когда я уже подумывала, чтобы идти, послышался крик Майн. Я прибежала на ее крик так быстро, как смогла. Майн была очень, очень рассержена. Она была так рассержена, что плакала. Фэй и его друзья, видимо, уничтожили то, над чем она довольно долго работала. Она была так зла, что я не могла ее успокоить, а она продолжала говорить что-то вроде «я тебя никогда не прощу». В итоге Лютц сказал ей, что он поможет ей сделать все по новой, и тогда она, наконец, успокоилась.
Я закрыл глаза, пытаясь собрать воедино сумбурное объяснение Тули. Попытался представить, как бы это выглядело, если бы я был там, с ними.
— Я не понимаю. Майн сделала что-то, а Фэй сломал это, а затем она устроила истерику? Что она делала? — спросил я, немного подумав.
— Я не знаю. Я слышала, как она называла их глиняными табличками, и… все остались, чтобы помочь ей сделать их снова, вот почему мы так поздно пришли.
Я до сих пор не очень понимаю, что именно произошло, но одно точно было ясно.
— Итак, значит, Майн нарушила свое обещание ничего не делать?
— М-м-м… м-м… наверное… — чуть покраснев, ответила Тули.
Майн не сдержала свое обещание. Эта «штука» сломалась, поэтому они так задержались, а теперь еще и жар вернулся. Всему есть пределы. Даже если это Майн.
— В лес больше она не пойдет, — отчеканил я.
— Что? Нет! Она будет вне себя! — решительно воскликнула дочь.
Не важно, будет ли Майн сердиться. Тот, кто по-настоящему должен быть рассержен, это я.
— Это более чем справедливо. Я не могу позволить ей уходить в лес, если она не держит свои обещания.
Я должен быть строг с ней. Я не могу позволить ей выходить с другими детьми, если она будет игнорировать правила поведения, а также нарушать обещания, данные родителям. Это слишком опасно.
Я встал и направился в сторону спальни, чтобы поговорить с Майн самому, но Тули ухватилась за мою руку, видимо, отчаянно пытается остановить меня. Но мне обязательно надо поговорить с младшей.
— Папа! Передумай, прошу тебя! — взмолилась она, глядя на меня снизу вверх.
— Я принял решение. Я не позволю ей пойти туда снова! Если она не держит своих обещаний, я ничего не могу поделать с этим, — строго произнес я и вошел в спальню.
Майн смотрела прямо на меня, хотя я не уверен в том, что она все слышала. Ее лицо покраснело от лихорадки, а глаза слезились, но она все-таки открыла рот, собираясь заговорить, хотя это выглядело довольно болезненно.
— Пап… ну еще разочек… я еще не закончила… делать их.
Это не то, что я ожидал услышать. Вместо слов извинения… она почти требует, даже не задумывается над последствиями!
На мгновения я потерял самообладание:
— О чем ты думаешь?! Да никогда!
Майн вздохнула, а затем посмотрела в сторону Тули:
— Тули… Мне придется делать их дома, так что…
— П… поняла! Я возьму их домой с собой в следующий раз! — согласно кивнула та.
Подожди, Тули. Майн, какого черта ты собираешься делать в моем доме?! Кроме того, ты что, игнорируешь меня?!
— Ты говоришь о том, что чуть было не убило Майн? Только через мой труп! — глаза Майн тут же превратились в щелки, а голос стал невероятно холодным. Атмосфера в комнате была почти невыносимой.
— Пап, ты сейчас серьёзно?.. — она сказала это спокойным голосом, однако у меня по спине точно пробежались мурашки. Я сделал шаг назад, шокированный резким изменением в настроении собственной дочери.
— Аб… абсолютно серьезно!
— Понятно… — Майн выглядит так, словно она внезапно потеряла ко мне всякий интерес.
— Ну, тогда… я просто сделаю то, что Фэй сделал с моими «табличками» … хе-хе, — жестокая улыбка застыла на ее лице вместе с мерцающими, и явно недобрыми глазами. Я чувствую, что просто физически не могу находиться в такой атмосфере.
— Майн? Дочка? — обеспокоенно позвал я.
Она начала жутко хихикать. Тули совершенно побледнела, словно увидела чудовище.
— Папа! Просто скажи, она сможет вернуться в лес!
Я еще раз обратился к Майн:
— Майн, о чем ты думаешь?
— Хм-м-м? Ну, я подумывала о том, как сделать так, чтобы Фэй никогда больше не мог ходить в лес… Но как? Нанести психологическую травму? «Звонок»? «Человеческая многоножка»? Нет, все не то…
Ее слова абсолютно бессмысленны. Скорее всего, она в бреду из-за жара. Может, это мое воображение? Возможно, ее голос звучит немного жутко из-за лихорадки.
Моя маленькая дочурка не может быть такой страшной.
— При чем тут Фэй?
— Он… виновен, — выдает Майн, медленно поднимая на меня взгляд.
— Ах, ладно, если ты раскаиваешься, то…
— Я заставлю их плакать. …Ну, я спать, — вновь перебив меня, она будто не желала продолжать разговор.
— Майн, подожди! К чему ты это?
Если она действительно поняла мою позицию, то откуда, черт возьми, «я заставлю их плакать» взялось?! Кого она хочет заставить плакать? Я не понимаю ее вообще! Ты почти довела меня до слез,
