Она достала рабочую тетрадь и набор для каллиграфии, ворча про себя, что это все пижонство, и люди сейчас печатают на магстанциях и магфонах — а если и нет, то уж по крайней мере пишут шариковыми стилосами, а не этой вот допотопной древностью! Так она себя успокаивала, чтобы не дрожать от страха.
Помогало не очень.
Когда до начала урока оставалось, по ее часам, минуты две, она увидела, как над ее тетрадью нависла чья-то тень. Даари подняла голову. Высокая адептка с ярко-апельсиновыми волосами, в которых просвечивали фиолетовые пряди, резко сказала:
— Это мое место!
Даари оглянулась.
Всего в аудитории было двенадцать столиков: шесть в ряду, ряды разделены проходом. Столик у дальней стены через проход от нее пустовал и по виду ничем не отличался от того, который заняла она. Даже, пожалуй, обладал преимуществом: Даари села напротив проекционного экрана, который вряд ли использовался часто (как минимум потому, что учителю пришлось бы оперировать проектором у противоположной стены), а с соседнего столика лучше было видно доску.
— Прошу прощения, — сказала она.
Спокойно собрала свои вещи, встала и повернулась к соседнему столику.
— Он тоже занят! — заявила оранжеволосая (Даари убей бог не помнила, из какого она клана — значит, вряд ли из самых значительных, те-то она знала все).
Ну блин, это уже было просто смешно! Детский сад, младшая группа. Такие откровенные выкрутасы Даари припоминала только в мультфильмах, даже не в игровых сериалах.
Этим девчонкам серьезно по четырнадцать?! Оранжевоволосая, кстати, выглядела даже старше, на шестнадцать-семнадцать. Может, ей столько и было: не все поступают в Академию в самом раннем разрешенном возрасте, некоторым не удается сдать экзамены с первого раза. Возрастное ограничение для претендующих на девятый ранг — тридцать лет. Правда, реально таких старых адепток Даари в коридорах ни разу не видела.
— Прошу простить, если обидела, — поклонилась Даари. Она чуть было не сказала «нижайше», но вовремя вспомнила вычитанное в правилах: мол, строго высокий стиль обязателен только при обращении к директрисе школы, ее заместительницам и высшим сановникам, посещающим Академию. Во всех остальных случаях достаточно обычной формальной вежливости. Кроме того, Тарик после вчерашнего вечера уже успел ей сказать, что формальный стиль у нее получается из рук вон плохо: «за столом тебя страшно было слушать, когда ты пыталась быть вежливой! Что-то среднее между актрисой любительского театра и дурной подхалимкой!»
Покрепче прижав к груди свои вещи и поглядывая под ноги — с этих тупоумных станется поставить подножку — она заняла единственное место, оставшееся свободным: одно из двух передних, дальнее от стола учителя.
«Небось сейчас придет какая-нибудь записная отличница и окажется, что я тоже ее обделила, и мне придется выбирать, с кем вступить в конфликт — с ней или с дочерью клана!» — тоскливо подумала Даари.
В класс действительно вошла какая-то девочка-простолюдинка в стереотипных очках, но, к удивлению Даари, поспешила в дальний конец класса и молча села через проход от рыжей дочери клана — ну надо же. Теперь заняты оказались все столики.
«Выходит, я в самом деле претендовала на чужое место? — удивилась Даари. — И это не было первым раундом травли?»
Может быть, она слишком плохо думала об Академии?
Почти сразу после прихода последней девушки прозвенел звонок. С минуту ничего не происходило, что для Даари было удивительно: у них в школе учителя обычно сидели на местах во время перемены или приходили в кабинет немного заранее. Однако очень скоро дверь отворилась и вошла самая красивая женщина, которую Даари приходилось видеть… Ну ладно, та перворанговая адептка, которая мелькала в видении и улыбнулась Даари во время церемонии награждения, пожалуй, могла похвастаться фигурой получше. А вот лицо… адептке-мазохистке, при всей ее миловидности, не хватало аристократизма, чего нельзя было сказать о преподавательнице. «Как будто нас взялась учить ожившая статуя Первой Классической эпохи!» — подумала Даари.
Правда, женщине было лет сорок минимум. Но это был тот случай, когда возраст не просто «не портил», а делал лучше, словно тончайшая сетка микротрещин на древней керамике.
Даари сперва решила, что преподаватель простолюдинка, и удивилась: в расписании было указано, что урок будет вести Улиана из клана Метельного Ворона/Льна. Однако вскоре разглядела в волосах у женщины синие пряди. Значит, просто цвета такие: черный и синий.
— Доброе утро, класс, — сказала госпожа Улиана.
— Доброе утро, госпожа преподаватель! — проскандировали адептки, и Даари чуть было не упустила момент присоединиться.
— Рада видеть, что у нас пополнение, — нейтральным тоном проговорила госпожа Улиана, ответив на приветствие кивком. Она тут же обернулась к Даари: — Вы несколько старше остальных адепток, но неужели сразу претендуете на место лучшей ученицы?
Взгляд Улианы оказался по-аристократически уничижающим. Даари сразу захотелось съежиться или начать лебезить в высоком стиле, но она принудила себя говорить спокойно:
— Прошу прощения, госпожа преподаватель. Мои знания недостаточны, чтобы претендовать на какое-либо место, я лишь скромная вольнослушащая, да еще зачисленная помимо экзаменов! Просто только эта парта была свободной.
Улиана неодобрительно покачала головой.
— Следовало поговорить с ученицами до начала урока и поменяться местами. Впрочем, это неофициальное правило Академии, вам про него могли не рассказать… — она обвела взглядом класс. — Смотрю, новенькую никто не просветил? Что ж, если вы хотели сразу привлечь к ней мое внимание и опозорить ее перед всеми, возможно, вы своего добились, — она едва заметно улыбнулась, словно в предвкушении. — Давайте же проверим, барышня Сат, сможете ли вы удержаться за этим столиком. Возьмите лист бумаги, кисть и начертите мне знак «Истина». Да не тот, который «трон», а тот, который «центр мироздания».
Даари потребовалось секунды две, чтобы осмыслить речь госпожи Улианы и понять, о каком знаке она говорит: древнем, традиционном, который редко теперь использовался, но все еще входил в состав названия некоторых государственных учреждений и в расширенную титулатуру самого Владыки. В школе его сдавали только на узнавание, а не на письмо. Даари, правда, по чистой случайности знала, как правильно его писать — когда-то, классе в седьмом, в надежде впечатлить своего тогдашнего учителя и исправить оценку, она специально тренировалась, рисуя древние и сложные знаки. Ничего из этого не вышло, да и времени прошло немало… Вспомнят ли руки?
Руки вспомнили. Даари заранее не ждала ничего хорошего и решила: будь что будет. В конце концов, она с самого начала знала, что унижения ей не миновать!
Однако неожиданно знак получился легко, размашисто, даже изящно. То ли за три года у Даари изрядно улучшилась мелкая моторика, то ли просто повезло.
— Неплохо, — брови госпожи Улианы взлетели вверх. — Что ж, до конца урока столик остается за тобой. К следующему занятию имей в виду: приходить надо пораньше и занимать то место, на которое претендуешь по знаниям. Обычно все сражаются за места в середине. Села вперед — могут начать спрашивать с пристрастием. А некоторые преподаватели опрашивают задних. Вот как я, например… — снова этак предвкушающе улыбнувшись, она чуть повысила голос, чтобы слышно было в дальнем углу класса. — Сэмиллин Ураганное Просо! Придумай-ка мне игру слов с этим знаком.
Та рыжеволосая девушка, которая отправила Даари на переднюю парту, поднялась со своего места (Даари видела это, потому что обернулась, заметив, что и остальные адептки оборачиваются к отвечающей).
Сэмиллин изрядно побледнела: было видно, что неожиданный вопрос выбил ее из колеи. Все же, кое-как, запинаясь, она пробормотала:
— У стены расстрельный видит истину.
— Интересный вариант, хотя «у стены» звучит все-таки не совсем похоже, — миролюбиво согласилась преподаватель. — Зря вы сели назад сегодня, ваше место по-прежнему в середине… Ну-ка, кто еще предложит мне версии?
