Фенг нахмурился. Что-то не сходилось. Ни учитель и ни духи ни за что не стали бы утруждаться блокировкой памяти, оставив при этом кое-что настолько важное! Он принялся листать воспоминания самых разных эпизодов своей жизни и очень быстро вывел закономерность.
Доступными для воспроизведения оказались лишь те периоды, в которых Хань уже пробудил и циркулировал ци. Причем то же касалось и новой жизни — самым первым эпизодом в Дуоцзя, который удалось ярко вспомнить, оказалась относительно недавняя рыбалка. Поняв, что это не козни семейных хранителей и учителя, а какой-то фундаментальный закон природы, где пробуждённая ци берёт на себя дополнительные задачи и служит хранилищем памяти, Фенг испытал лёгкое разочарование. Ведь чего стоит преодоление подлых козней врага, если сам враг даже не в курсе, что кому-то их строил?
Он вздохнул и окончательно успокоился. Ци тоже уняла своё бурление и закружилась спокойным вихрем. Как жаль, что после появления учителя он не посмотрел ни единого кристалла, да и питался лишь рисом, овощами и куриной грудкой! Но самое главное, а именно большая библиотека разнообразных свитков, у него всё равно осталась. И это означало, что какие-либо препятствия к осуществлению плана Фенга просто-напросто отсутствуют. Фенг сосредоточил ци и нырнул обратно в воспоминания. У него имелись свитки, которые следовало прочитать!
☯☯☯
— Раз и два, раз и два, отвалилась голова, — напевал Фенг, работая серпом.
Серп являлся очень дорогим и ценным предметом, так что приходилось проявлять осторожность — если утопить его где-то в грязи, то ничего взамен больше найти не удастся. Ну, кроме живительных тумаков от родни, которые, бессознательно следуя учению о триединстве духа, тела и разума, этот самый разум здорово прочищали, попутно закаляя дух. Фенг достаточно долго прожил в этом мире, чтобы понять ценности крестьян, но всё равно иногда его поражало: как нечто настолько жалкое, убогое и скверно сделанное может иметь столь большую значимость?
Пока ноги месили грязь, руки работали сами по себе. Он оттягивал стебли риса, срезал серпом, собирал и подвязывал в снопы, которые закидывал на спину. После спуска воды земля на чеках так и норовила засосать, но Фенг воспринимал это как тренировку: не потерять концентрацию, работать над точностью реза и силой ног, которые выходят из земли с громким чавканьем, и циркулировать ци. Потом следовала пробежка, во время которой он укладывал снопы аккуратными горками, а затем наступало время работы с ещё одним орудием, которое запросто могло стать и оружием — большим тяжёлым цепом. Оружием, которым он научился пользоваться сам — безо всякой посторонней помощи!
Также на боку Фенга висела ещё одна корзина. После слива воды не вся рыба, которая заводилась в чеках, имела возможность уплыть обратно в реку. Найти её было трудно, почти что невозможно, так что маленькие рыбные тушки портились и разлагались, служа удобрением на следующий год. Но благодаря зрению ци, которое Фенгу уже получалось удерживать круглые сутки, он видел биение жизни, а значит, мог устроить настоящую рыболовлю. Увы, вся более-менее крупная рыба, которую не переловили остальные крестьяне, уплыла, так что на долю Фенга осталась совсем уж мелочёвка. Но её было достаточно для того, чтобы не только наесться сегодня, но и высушить на солнце, создав запас на зиму для всей семьи!
— Тут подрежем, тут подвяжем и голодными не ляжем, — продолжал напевать он.
Жизнь вокруг все еще оставалась тяжелой, грязной и отвратительной, но все же он кое-что да и сумел. Причём сделал сам, без посторонней помощи, полагаясь лишь на свои смекалку, настойчивость и упорство. Выжил и выстоял, начал путь вперёд и вверх. Не ленился, не сбавлял темпа, не давал себе поблажек ни единого дня и даже часа. Ведь стоило только чуть-чуть замедлиться, лишь решить, что можно отдохнуть и немножко расслабиться, погрязнув в крестьянской рутине, стоило потерять концентрацию на цели, как в памяти тут же всплывал образ учителя, иногда в обнимку с Мэй. Учитель ничего не говорил, он просто смотрел с довольной улыбкой и кивал, всем своим видом как бы показывая: «Ну я же говорил!» Изнутри вспыхивало маленькое яркое солнце, исчезали любые вялость и апатия, приливала энергия и возобновлялось желание двигаться вперёд. Отомстить, доказать, опровергнуть всё, что этот подонок когда-либо говорил о Хане! Руки сами начинали двигаться быстрее, ци яростно бурлила, а ненависть пылала, словно дыхание огненного бога. И продолжала пылать до сих пор, ничуть не утихнув за прошедшее время.
Да и если бы прошла сотня лет, даже тысяча, разве мог Хань такое забыть? Забыть те слова из когда-то любимого кристалла, извращённые, испохабленные мерзким негодяем?
— Мне бы сливовый пирог, я б и не такое смог!
☯☯☯
— Вот смотрите, дармоеды, берите пример с Фенга! — сказала Зэнзэн, ткнув в него пальцем.
Фенг поморщился. Раз его поставили в пример перед братьями и старшими сёстрами, значит, те обязательно захотят отомстить, хорошенько отлупив, чтобы не зазнавался.
— Подумаешь, притащил каких-то травок! — фыркнула Айминь, за что тут же получила затрещину.
— Не «каких-то», а нужных! — сказала мать. — Которые помогут тебе не подохнуть зимой!
Несмотря на то, что это сулило болезненные последствия, Фенг выпятил грудь и гордо задрал голову. Его побьют и так, и эдак, тогда почему бы не насладиться моментом торжества?
— А откуда он вообще знает, какие из них нужны? — не унималась сестра
Гордая улыбка Фенга превратилась в кислую гримасу. Происхождение знаний, иметь которые такому сопляку не полагалось, являлось большой проблемой. Если «сына генерала» все списывали на то, что Фенг — дурачок, то с рецептом смеси подобное не получится. Пусть маме слов: «Я знаю, как можно хранить еду!» и хватило, но у остальных могут возникнуть неприятные и несвоевременные вопросы.
— У нас в городе все это знают! — ляпнул Фенг, приготовившись к дальнейшей перепалке. Ведь не мог же хоть кто-то серьёзно решить, что…
— Слышала? В городе все знают! — сказала Зэнзэн. — И вместо того чтобы крутить задницей перед всей деревней, придумала бы тоже что-то полезное!
— Но это же какая-то отвратительная мерзость! — фыркнул Канг, сунув палец в горшок, обмакнув в содержимое и засунув в рот. Мать схватила большую бамбуковую ложку и треснула его по голове.
— А ну не трогай руками, сопляк! Вот наступит зима, посмотрим, что тогда скажешь!
— Эй, я уже не сопляк! Я взрослый, — обиделся Канг, и Фенг засмеялся.
Канг действительно уже был почти взрослым, осталось только найти подходящую жену, ведь пока что желающих выйти за сына небогатого даже по местным меркам Широнга находилось совсем немного.
— Но это действительно гадость! — поддержала брата Иинг. — Я такое есть не буду!
— Ой, посмотрите-ка на неё! — едко сказала Зэнзан, уперев руки в бока. — Извините, ваше городское аристократейшество, что блюда к вашему столу подаём без нужных церемоний! Фенг! Это ты во всём виноват, заразил Иинг своим аристократством! Теперь эта вертихвостка небось решила, что она дочка городского судьи или тоже какого-нибудь генерала.
Взгляд Иинг, направленный на Фенга, не сулил ничего хорошего. Побои теперь дополнятся царапинами от ногтей — мстительная дура Иинг об этом позаботится. А раз драки не избежать, тогда Фенг примет это её хорошую тренировку — направлять, уж как получится, ци на укрепление тела, уворачиваться от ударов и самому бить в ответ!
— Ну а по мне — жрать хоть дерьмо лесных духов, лишь бы не сдохнуть с голоду! — внезапно вступился за Фенга Ганг. — Ты точно уверен, что оно не испортится? Потому что если мы потратили два дня на бесполезную ерунду, я откручу тебе голову!
Разумеется, Фенг был ни в чём ни капли не уверен. Да, в прошлой жизни он заучивал этот свиток наизусть, к тому же недавно использовал ци, освежил в памяти содержимое. Но иллюстрации лесных растений, выполненные в двух цветах тушью и кистью, сильно отличались от настоящих живых оригиналов, так что возможность ошибки не только сохранялась, но и оставалась довольно высокой.
