— Конечно. А Верховный и вовсе ошибок не допускает. Ты запомни на будущее, во всех гномьих договорах есть пункт: «А нарушившего покарают Духи Штолен». Запомни и всегда выполняй обязательства, если уж подписался. Эти договоры заверены у шамана, Духи поставлены в известность и проследят за воздаянием в случае чего.
— А если я не гном и в них не верю? — хмыкнул типичный эльф.
— К горам и любым провалам не подходи. Может, и обойдется. Последний рекорд был три года десять дней три часа одиннадцать минут и пятьдесят семь секунд. Хоронили за счет казны.
— Ужасное вы племя!
— Не любим обманщиков, — согласилась я, порадовавшись, что и меня отнесли к любимому народу. Не все потеряно, если окружающие меня гномкой считают! Может, и на моей улице рудный дождь пройдет. Сэкономлю на корме для Жижи… — Преступности в Подгорном царстве нет.
— Шутишь?
— Истинная правда! Свои не нарушают, а на пришлых всегда духи найдутся. К шаману идти ближе, чем в стражу.
— Но ведь это убийство!
— Не всегда. Духи заберут ровно столько, сколько ты задолжал. Другое дело — в счет включат все твои прегрешения. От незаслуженно обиженных родственников до массовой резни. Это для примера! Не нужно так переживать! — утешила я побледневшего эльфа.
— У тебя такие примеры!
— Зато размах показала.
— Если мне теперь кошмары сниться начнут, духи тебя покарают! — мстительно заметил эльф и отправил в рот кусочек тоста. Мой желудок огорченно булькнул. — Угощайся, — мгновенно отреагировал Алест, демонстрируя несвойственное эльфам гостеприимство и радушие. Верно, чему-то его уже научили.
— Спасибо. — Кивком поблагодарила я и невольно коснулась животика. Он в первую очередь пострадал от изучения эльфийского и, кажется, начал мне мстить. Еще пару недель, и бриджи с меня свалятся без посторонней помощи.
Глубоко вдохнув, я закрыла глаза и попыталась вспомнить написание всех представленных на столе блюд. Как в насмешку, перед глазами вставал необходимый перечень, но, увы, выполненный гномьей вязью. Знали бы родители, какой язык действительно был для меня родным, — матушку б удар хватил.
— Тари, ты в порядке? — озадачился моим двухминутным молчанием эльф. Для него самого минута тишины была сродни подвигу.
— Да, только пытаюсь вспомнить, что вот это, — буркнула я и указала пальцем на омлет.
— Омлет, — медленно, как будто яичная масса могла испортиться или трансформироваться, ответил эльф.
— Я знаю, что омлет, — не оценила подсказки вредная я. — Я другое пытаюсь вспомнить.
— Что?
— Ваш аналог, — недовольно хмыкнула я. Мне почти удалось выцепить из памяти нужное слово, но Алест решил блеснуть умом, и слово вновь ускользнуло.
— Так у нас тоже омлет.
— Как он по-вашему называется и пишется, — страдальчески объяснила я свою проблему.
— А, ты в этом смысле, — расслабился собеседник, решивший было, что гостья слегка сошла с ума. — Дай салфетку, напишу. Только зачем тебе это надо?
— Надо. Я должна знать, что ем.
— Ты и так знаешь! — рассмеялся эльф, но, кажется, до него начало доходить. — Я так заниматься не намерен. Похудею — подданные не узнают!
— Подданные? Да какие у такого прохвоста подданные! — хмыкнула я, напряженно всматриваясь в закорючки рун.
— И то правда — никаких. — Эльф отдернул руки от салфетки, не заметил, как капнул чернилами себе в тарелку, и отправил порченый кусок в рот. Ручки точно захватят этот мир! Зуб даю, через десять лет ни одна раса без них обходиться не будет.
Получив салфетку, я с должным вниманием изучила надпись и поспешила уточнить:
— Здесь «оу» или просто «о долгое»?
— Долгое, — глянув мне через плечо и убедившись, что написал все верно, ответил эльф. — Посмотри на окружение. Если у нас остальные звуки краткие, то этот точно долгий. Иначе не бывает.
— А как же исключения? — напомнила я о головной боли эльфийского языка.
— Как будто у вас их нет, — обиделся за родной язык Алест.
— Нет, — довольно оскалилась я. — Гномий логичен и рационален. Двадцать три правила регулируют весь грамматический строй.
— Зато чисел у вас четыре. Единственное, множественное, двойственное и тройственное!
— Так для дела! — не согласилась с нападкой я. — Так исторически сложилось! Из-за цен на продовольствие! Их наличие — мотивировано! А исключений — нет!
— Исключения не мотивированы?! Они-то как раз и показывают, как язык менялся! Они доказывают, что мы развивались. А гномы как были в пещерах — так в них и остались! Две тысячи лет прошло, а вы никак реформу не проведете!
— А зачем реформировать, если работает?! Кривыми руками даже надежнейший образец сломать можно! Пока работает — никто туда гайки крутить не полезет! А постоянные изменения — признак нерешительности и неуверенности.
— Это мы-то не уверенные? Мы-то нерешительные! Да чтоб ты знала!..
— Знаю, — оборвала я разговор, понимая, что еще чуть-чуть — и чересчур увлекусь спором. А так взрослые гномы не поступают. Зря силы потрачу — на дело не останется.
— Да что ты знаешь?!
Алест, напротив, распалялся сильнее. Щеки покраснели, зрачки расширились, ноздри раздулись — хоть прямо сейчас на бой быков.
— Стоп! — Я подняла ладонь вверх. — Мы взрослые и не должны спорить из-за ерунды. Согласен?
— Что? — переспросил эльф, не готовый к такому повороту дел.
— Мы не должны спорить в первый же день наших партнерских отношений. Это непрофессионально.
— А во второй? — придрался к словам юноша. Хотя какой он юноша — ведет себя как маленький ребенок!
— И во второй. В идеале — мы вообще не должны ругаться. Поэтому давай остановимся на следующем. У каждого из изучаемых нами языков есть и плюсы, и минусы. Каждый из нас может составить целый перечень недостатков, и мы это сделаем.
— Зачем? Это же лишняя работа.
— Не лишняя. Таким образом мы поймем, каким моментам уделять больше внимания. Ведь задумайся, что мы относим к недостаткам? То, что для нас непривычно, то, что не соответствует устоявшейся системе. Значит, у всего остального есть аналог, нужно только привести обе системы к равновесию. Понимаешь?
Я требовательно посмотрела на эльфа. Алест помолчал пару минут и обреченно выдал:
— Кажется, я тебя боюсь.
— А я ей и говорю: «Мариша, почему бы вам не пригласить Тель-Греев? Леди Катарина — чудесная женщина, ее дочь станет украшением вечера!»
— Ох, Дара, это так мило с твоей стороны! — прикрыв платочком рот, ахнула матушка.
