Я наблюдал за животными. Самки, разгребая неглубокий снег, подбирали сухую траву. Молодые телята резвились и бодались. А крупные самцы, находясь немного в стороне, охраняли свои семейства. Все мирно. Однако неожиданно самый крупный бык резко поднял украшенную мощными рогами голову, и его копыта нервно ударили по земле. А затем от леса, к которому я собирался направиться, появились люди с собаками. Они шли цепочкой и, присмотревшись, я обнаружил, что это женщины и подростки. Одеты они в полушубки и кожаные куртки, явно не фабричного пошива, и каждый держал в руках факел или собаку на поводке. Что-то мне это напомнило, и память услужливо выдала информацию. Да ведь это загонная охота! Ничем иным это быть не могло, и я не ошибся.
Вожак заревел, и стадо двинулось прочь от людей. Но навстречу быкам пошла еще одна живая цепочка с факелами, снова только женщины и подростки.
Опять бык издал рев, грозный и звучный. После чего зубры развернулись в мою сторону.
«Надо уходить», — промелькнула мысль. Однако, прежде чем я покинул опушку, появилась третья группа людей.
Мимо меня, всего в десяти метрах, отсекая животных от спасительного леса, промчались всадники. Крепкие мужчины, человек двадцать пять, русоволосые и бородатые, на гнедых лошадях, в легких кожаных куртках, которые обшиты костяными и металлическими пластинами. Причем все вооружены либо короткими копьями, либо луками, а у троих я заметил винтовки.
Зубрам оставалась только одна дорога, к реке, и они снова развернулись, а загонщики, размахивая факелами и руками, стали кричать:
— Йа-ха-ха!
— Хой-хой-хой!
— Ого-го-го!
— Хей-я!
А потом через собачий лай и крики я уловил родную речь, с легким акцентом, но вполне узнаваемую:
— Степанко! Отжимай стадо к оврагу!
— Генрих! Цепь не разрывай!
— Огня больше! Кричите! Не молчать!
Эти команды отдавал командир всадников, крепкий мужик лет сорока пяти. Ну а я молчал и продолжал наблюдать.
Стадо помчалось к оврагу, надеясь спуститься в него и уйти по низине. Зубры набирали скорость, и вслед им полетели стрелы. Всадники били с седла, и делали это весьма ловко. Стрелы летели густо, вонзались в животных, и первыми пострадали телята. Они отставали, а самцы подгоняли их. Однако угнаться за взрослыми молодняк не мог. Вот один споткнулся и упал, а за ним второй. Основная группа уходила все дальше, и вожак остановился. Его копыта взметнули сырой грунт и траву, тяжелая туша замерла, а потом бык развернулся навстречу всадникам.
Командир аборигенов выкрикнул новую команду, которую я едва расслышал:
— Феодор, займись!
Четыре всадника закружили вокруг вожака и закидали его дротиками, а командир и большая часть всадников продолжили преследование.
Бык попробовал достать обидчиков. Он метнулся к одному коннику, но тот ловко развернул лошадь, и они разминулись. Зубр направился к следующему, однако было поздно. Люди били без промаха, и он сначала стал прихрамывать, а потом, снова заревев, упал на передние ноги. После чего для зубра все было кончено. Всадники спешились, подошли к нему вплотную, и на рогатую башку опустился топор.
Стадо тем временем продолжало свой бег. Зубры почти добрались до тропинок, которые вели в овраг, и угодили в ловушку. Подробностей я рассмотреть не мог, далеко. Но главное понял. Перед спуском были заранее выкопаны и замаскированы ямы, попадая в которые животные ломали ноги. А дальше все просто. Конники добивали подранков, и ушло всего с десяток зубров. Как мне показалось, их выпустили специально, на развод.
Охота длилась недолго. Не больше часа. За это время все люди сошлись возле туш, и появились телеги, которые выкатились из леса. Я увидел достаточно и мог бы еще понаблюдать. Однако один из воинов, длинноволосый и в круглой меховой шапке, стал слишком часто посматривать в мою сторону, будто почуял взгляд, и я с удивлением обнаружил, что это женщина. Она в самом деле смотрела на меня, и от этого на затылке зашевелились волосы. Она меня почуяла и, решив не искушать судьбу, подобру-поздорову я отполз подальше в лес.
От места проведения загонной охоты я удалялся настолько быстро, насколько это возможно. Ломился через буреломы, переходил вброд ручьи и старался уйти как можно дальше. Не было уверенности, что меня не заметили, и попадаться аборигенам я не хотел. Слишком опасно. И первое, что нужно сделать, — оторваться от возможной погони и запутать следы. А затем, если все обойдется, можно вернуться обратно. Разумеется, кружным путем. После чего отыскать деревню местных жителей, понаблюдать за людьми и только потом принимать решение, выходить к ним или нет. Хотя и так все ясно. Это не преображенцы, а горцы, одно из племен. Они повольников недолюбливают, и встречаться с ними не стоит.
Шел до темноты, и от места проведения охоты отдалился километров на пятнадцать, не меньше. Следов присутствия человека на пути не встретил и немного успокоился. Выбрал место для временной стоянки, окруженный густым кустарником овраг, и приготовил нехитрый ужин. Запарил в котелке крупу и закинул сверху немного мяса. Просто и питательно.
Плотно поужинал и выставил вокруг стоянки метки, сухой валежник. Потом подумал, что завтра нужно поохотиться, забился под обрыв и заснул. Вот только выспаться не получилось, потому что, когда я затих, к углям костра из темноты метнулась человеческая тень.
Захрустел валежник, и неведомый пришелец, схватив котелок, скрылся в темноте.
«Кто это?! Что это?!» — пронеслось в голове и, схватив автомат, я выстрелил одиночным вслед незваному гостю.
Бах! Пуля улетела в темноту. Не попал! И, поддавшись инстинктам, я бросился в погоню. Однако, выскочив из оврага, споткнулся и упал.
Я рухнул в перепрелую листву и чудом не ударился лицом о крупную корягу.
Снова вокруг воцарилась тишина. Ни шороха, ни звука. Только холодный ночной лес и снег.
Прислушался. Ничего. Ни воплей, ни топота шагов. Плохо. Кажется, ушел неведомый и незваный ночной гость.
Поднявшись и постояв пару минут, я направился обратно. Осторожно ступал по палой листве, ствол автомата обшаривал окрестности, и я старался услышать хоть что-нибудь. Но все бесполезно. Тишина. Давящая, тревожная и гнетущая. Потому что воришка неподалеку. Нет шуршания мелких зверушек, а есть лишь темные высокие деревья и человек с оружием.
— Эй, ты кто?! — окликнул я бродягу.
Он не отозвался. То ли затаился, то ли боялся, что на голос прилетят пули.
— Ну и хрен с тобой! — снова подал я голос. — Сунешься — подохнешь!
Нет ответа. Ладно. Я вернулся в овраг и обомлел. Рюкзака и спального мешка не было. Пока я гонялся за воришкой, другой ночной бродяга украл мои вещи.
