– Я попытаюсь, больше вариантов нет.
– Лис, подожди! – останавливает меня голос Ртуха.
– Что? – спрашиваю, не оборачиваясь.
– Вот я принес, – нервно говорит он, – прими этот скромный дар от народа.
– Мне ничего от вас не нужно, – перебиваю его, – и мне сейчас не до разговоров.
– Лис, извини, я был неправ, – начинает он оправдываться, – просто почти все разумные хотят получить максимум выгоды.
– Повторяю – я не все! – говорю ему, двигаясь в сторону надвратных башен.
– Просто я давно не общался с охотниками. Я сообщил вождям крупных кланов о шлеме одного из стражей гор, о том, что ты бескорыстно вернул его народу гоблинов, и… Они просят принять этот шлем в знак нашей признательности! – скороговоркой заканчивает он и протягивает мне сверток.
– Благодарствую, – соглашаюсь я.
Разворачиваю сверток и достаю подарок: барбют вороненой стали, на окантовке т-образного выреза выгравированы какие-то руны. Переворачиваю его и вижу, что подшлемник вшит. Вес шлема небольшой, примерно килограмм.
– Это особая сталь, она прочнее обычной, – поясняет Ртух.
– А что это за руны?
– Какие руны? – не понимает гоблин.
– Да вот тут.
– Нет там ничего! – изумленно отвечает, внимательно рассматривая шлем.
М-да, то ли у меня галлюцинация, то ли тут не все так просто.
– Нет так нет, – соглашаюсь я, – еще раз благодарю.
Быстро надеваю шлем и бегу к башням. Внизу два костяных голема пытаются проломить ворота. Выглядят они весьма устрашающе: десятиметровые человекоподобные фигуры из переплетенных костей, в глазницах мерцает зеленоватое пламя. Просто прелесть!
– Принесли? – спрашиваю у стражников, стоя уже на краю стены.
– Да, и уже облили, – отвечает десятник с факелом в руках. – Поджигать?
Даю отмашку, и факелы летят в големов. Масло быстро разгорается, но фигуры, объятые пламенем, продолжают ломать ворота.
Пора остудить этих геркулесов – начинаю спокойно замораживать торсы големов.
Биение сердца учащается, грудь сжимает до боли, из носа струится кровь, а вокруг кистей клубится пламя. Как же больно и тяжело…
– Стреляйте! – кричу я и кидаю пламя в големов.
– Охотник, очнись! – врывается в мое беспамятство чей-то голос, а на лицо льется вода.
– Чт… – откашливаюсь от попавшей в горло воды с привкусом крови, – что случилось?!
– Твои силы иссякли, ты отключился от перенапряжения, – отвечает тот же голос.
На ощупь снимаю шлем и пытаюсь протереть глаза.
– Почему у меня лицо в крови? – задаю вопрос в пространство.
– Ты полностью потратил свои силы и начал черпать их из своего организма.
– Големы уничтожены? Что с остальной нежитью? И где я?!
– Големов удалось одолеть, а нежить прорвалась в город, – информирует мой невидимый собеседник. – Ты на последней баррикаде.
– Почему я ничего не вижу?! – нервничаю я, после того как удается стереть запекшуюся кровь с глаз.
– Это результат обезмаживания.
Я не вижу! Что я могу сделать вслепую?! Гнев рвется из меня.
– Где целитель?!
– Я и есть целитель, но пока я не…
Так, зелье регенерации еще осталось, на него вся надежда.
Через несколько минут начинаю смутно различать окружающее пространство. Так, теперь драконий корень.
– Опомнись! – Целитель перехватывает мою руку. – Это перебор, ты умрешь!
– Плевать! – отталкиваю его и вливаю в себя терпкую жидкость. – По крайней мере, я умру в бою!
Общее состояние не очень, и это мягко сказано. Но меч поднять смогу.
Тело наливается жаром, дрожь в ногах исчезает. Неуверенными движениями надеваю шлем и вырываю из ножен меч. Быстро прокручиваю несколько восьмерок. Меч удержу…
– Целитель, где капитан? Уже вечер?
– На баррикаде, – быстро отвечает он, – дает возможность уйти ополчению. Да, уже вечер.
Это плохо, нежить становится сильней. Не думаю, что мы удержим город.
– Помоги мне дойти туда! – говорю целителю и опираюсь на его плечо.
– Ты же не сможешь…
– Я знаю, что могу и должен быть там, так что пошли!
Он пожимает плечами, и мы идем. Дождь начинает усиливаться.
Хорошая погода для ухода. Плач дождя и мерцание звезд. М-да, что-то меня на лирику потянуло.
– Мы на месте, – говорит мой провожатый, останавливаясь.
Баррикады, сложенные из телег и разной мебели, перегораживают узкую улицу. Внушительное сооружение придает уверенности. Хотя воинов немного – где-то двадцать человек.
– Охотник, ты жив и здоров! – приветствует меня капитан. – Мы рады тебя видеть!
– Он ниче… – начинает говорить целитель, но я до хруста сжимаю его плечо, и он умолкает.
– Да, капитан, я жив, – отвечаю ему. – Как нежить смогла прорваться в город?!
– После того как големы были уничтожены, – рассказывает он, – наступило затишье. Но через час обломки костяков начали сползаться в подобие моста к воротам. Мертвяки с драуграми проломили ворота. Нам пришлось отступить. Здесь остались только добровольцы, – скороговоркой заканчивает капитан.
– Да уж… – все, что я смог ответить на это. – А где сейчас нежить?
– Жрец обратился за помощью к Верену и смог поставить щит, – объясняет капитан, – а вот нашего сволочного мага мы так и не нашли.
– Они проломят щит, да?
– Очень скоро, – отвечает подошедший жрец, – максимум через десять минут.
– Кстати, а почему вы не подожгли мертвяков?
– Лич поставил на них какую-то защиту, – говорит Грай, – а один я ее не смог снять.
– Мирные жители успели уйти? – интересуюсь я.
– Нет, им нужно еще время, – объясняет Тарион, – там у гоблинов какие-то проблемы.
– Значит, мы должны продержаться…
Вскоре раздается громкий звук, похожий на звон разбившегося стекла.
– Щит пал, – спокойно произносит жрец и поудобней перехватывает посох.
– Приготовились! – прорезает ночь крик капитана. – Ни шагу назад! От нас зависит, смогут ли спастись наши родные! Так что стоим до конца!
Тоже мне комиссар нашелся. Но он прав…
Вот и мертвяки… Ровным строем, печатая шаг, они приближаются к баррикаде и замирают в паре сотен шагов от нее. Вперед выдвигаются пять вампиров. Они окаменело стоят и ждут приказа.
Хоть зрение почти восстановилось.
Кто-то справа начинает шептать молитву. Активирую щит, тут молитва не поможет. Боги не остановят вампира, рвущего тебе глотку. Только верная сталь меча, только она позволит выцарапать у судьбы минуты жизни. Да и уйти достойно тоже. Не боги, только ты, твоя вера и верная сталь в руках!
