Все, кроме Илдана с Гэтаном, сделали несколько шагов по направлению к нему. Настоятель дал сопровождающим распоряжение, те пригласили новых послушников с собой и повели вдоль здания к двери, ведущей на первый этаж. Илдан проводил их взглядом, удивляясь про себя краткости церемонии приема в служители Истины.
– А вы? – Старик глянул на него, затем на Гэтана. – Вы здесь не для того, чтобы послужить Истине?
– Я сын правителя, я не умею служить, – сказал Илдан.
Наступила длинная пауза.
– Какого правителя? – спросил наконец старик.
– Лимерии.
– Как мне помнится, у Ингеpна трое сыновей, – неторопливо проговорил настоятель. – Говорят, первым сыном правит долг, вторым – надежда, третьим – безрассудство. Ты – третий сын?
– Второй.
– Та-ак, – протянул старик, словно узнал об Илдане нечто очень важное. – Значит, ты хочешь приобщиться к Истине?
– Да.
Старик отвлекся от него и взглянул на Гэтана. Тот почувствовал невысказанный вопрос, на его лице появилась извиняющаяся улыбка.
– А я ничего не умею, – объяснил он. – Мне нечем послужить Истине. Но это не значит, что она мне чужая.
– Как же получилось, что ты ничего не умеешь?
– Никому не было нужно, чтобы я что-нибудь умел.
Некоторое время старик рассматривал Гэтана, словно диковинку.
– Но разве тебе самому не нужно что-нибудь уметь? – спросил он наконец.
– Зачем мне уметь что-то, если это никому не нужно? – ответил тот вопросом на вопрос.
– Чей же ты?
Гэтан молча пожал плечами.
– Кто твой отец?
– Маг Дэлион.
– Ты тоже хочешь приобщиться к Истине?
– Для этого достаточно сказать «да»?
– Ну, не совсем. – Старик улыбнулся, неожиданно для Илдана с Гэтаном, да и для себя тоже. – Всех, кто хочет приобщиться к Истине, я посылаю в мир на двадцать лет. Если вы хотите этого, приходите двадцать лет спустя, и тогда поговорим.
Гэтан послушно кивнул, но Илдана не устраивал такой исход разговора.
– Знаете, отец, я бы с радостью последовал вашему совету, но у меня есть вопросы, которые нельзя откладывать на двадцать лет. Если на них есть ответы, мне хотелось бы услышать их сейчас.
– В последнее время Насмешницу одолевают деловыми вопросами, а такие вопросы к ней никак не относятся, – покачал головой настоятель. – Люди почему-то не понимают, что это единственная богиня, у которой нет никаких обязанностей.
– Почему деловыми? – удивился Илдан. – Вы же их еще не слышали.
– Любой вопрос, который нельзя отложить на двадцать лет, относится к деловым.
– Да, она меня предупреждала, – процедил сквозь зубы Илдан, уставившись себе под ноги. – Ладно, неделя времени – не потеря. Но я понятия не имею, что делать дальше.
– Ничего, Илдан, мы найдем его. – Гэтан попытался заглянуть ему в лицо. – Ну, а не найдем – не беда, без него обойдемся. Все как-нибудь уладится.
– Кого? – спросил настоятель.
– Человека без тени.
– Человека без тени? Кажется, нам действительно нужно поговорить.
Илдан поднял голову и устало взглянул на настоятеля.
– Разговор будет долгим, – предупредил он.
– Понимаю. После обеда у меня будет достаточно свободного времени, и тогда мы все обсудим. Пока вас проводят в комнаты – отдохните, пообедайте у нас, а затем я пришлю за вами.
Он обернулся к одному из оставшихся с ним сопровождающих. Тот все слышал, поэтому без лишних объяснений повел Илдана с Гэтаном в дом.
Сам Старик не спешил уходить со двора. До обеда еще оставалось время, кто-нибудь мог еще подойти. Его взгляд обошел двор и задержался на распахнутых воротах. К ним подходил немолодой мужчина в одежде послушника Аргиона, с шестом в руке. На его голове поблескивала щетка темных волос недельной давности.
Послушник вошел в ворота и замедлил шаг, увидев стоящего у подножия лестницы Старика. Не дойдя нескольких шагов, он остановился и вгляделся в лицо старого настоятеля. Тот ответил ему таким же, похожим на молчаливое приветствие взглядом.
– Я пришел, – сказал Бесстрашный.
– Вижу.
– Двадцать лет прошло.
– Помню.
Они снова замолчали, вглядываясь друг в друга.
– Двадцать лет назад, – нарушил молчание настоятель, – здесь был молодой воин по имени Арлан.
– Вы его помните?
– Я не умею забывать.
– Его больше нет.
– Понимаю. Кто же ты теперь?
– Никто. У меня давно нет имени. Теперь меня зовут Кэндо Саи.
– Что же ты делал эти двадцать лет?
Бесстрашный помедлил со словами, словно взвешивая, стоят ли эти годы рассказа.
– Я ушел тогда от вас. Пошел в мир на двадцать лет, как вы мне сказали. Я начал с того, что вернулся домой, в Ар-Бейт.
Старик подтверждающе кивнул.
– Когда я вернулся туда, моя девушка уже вышла замуж за другого.
– Ты пожалел об этом?
– Нет.
Старик снова кивнул.
– Что же ты стал делать? – спросил он.
– По-прежнему совершенствовался в искусстве воина. Прошло четыре года, и оно понадобилось.
– К Ар-Бейту подошел Дахат.
– Да.
– Ты остался в живых.
– Я потерял сознание от ран и попал в плен, я и еще несколько наших. Нас, рабов Дахата, отправили на тахорские каменоломни. Для ар-бейтских саи нет ничего позорнее плена. Мои товарищи покончили с собой, чтобы вернуть себе честь.
– А ты?
– Меня лечил один знахарь, который попал в рабы за упрямый нрав. Не поладил с местными властями. – Лицо Кэндо оставалось спокойным, словно он рассказывал не о себе. – Он сумел объяснить мне, что меньше чести уйти из жизни, чем остаться жить. Что это легкий выход.
– Ты остался жить ради мести?
– Нет. Ради жизни. Он сказал, что наихудшее посрамление врагу – жить, не замечая его. Я его понял.
Старик опустил веки в знак согласия и снова поднял их.
– А потом я убежал с каменоломен. Это мало кому удавалось. Это не удалось бы и мне, если бы меня не подобрала в лесу старуха-колдунья. Она лечила меня и травами, и волшебством. Долго лечила, но выходила. Даже шрамов от кандалов почти не осталось. Я пробыл у нее целую зиму.
– А после?
– Я ушел от нее. Она не держала меня, ей от меня ничего не было нужно. Мне некуда было идти, но я ушел. Я не вернулся на родину, даже не потому, что от нее остались одни развалины, а потому, что стал другим человеком. Для этого человека все места в мире были равны. И я стал бродягой.
– И долго ты был бродягой?
– Пока не узнал всё о людской злобе и доброте. Затем подвернулся случай, и я решил стать послушником Аргиона. Некоторое время я прожил в обители.
– Долго ты там прожил?
– Не дольше, чем нужно. Я выдержал испытание и стал зваться Бесстрашным. С тех пор я хожу по миру.
