Эрику тянуло в верхние пределы, а меня они уже нисколечко не интересовали. Но не хотелось отпускать Эрику. Я страстно желал завтра с эспланады разглядеть её стройную фигурку. Эрика не отводит глаза. Эрика всегда смотрит в центр. А в центре завтра буду стоять я. И поднимать флаги.
— Наверное, — нехотя начал я, — нам не стоит соваться, куда не следует. Может, ну её, Красную Струну. Жили ведь раньше, не знали ничё такого, и хорошо было.
— Куба, — Эрика встряхнула меня за плечи, как какого-то несмышлёныша. Осталось всего два утра. Никто не знает, что произойдёт после того, как будет поднято сто двадцать семь флагов.
— Вот и посмотрим! — с деланным интересом отозвался я.
Мне не верилось, что когда-нибудь всё закончится. Гораздо приятнее представлять, что флаги будут подниматься до конца смены.
— Как ты не понимаешь, — рассердилась Эрика, — только мы знаем про Красную Струну. Только нам дан шанс отыскать подвал. Только мы можем всё это остановить.
Остановить! Да за это я!.. Будь рядом другая девчонка, я бы давно взбеленился. Но Эрика была так хороша, что хотелось прощать её раз за разом, какой бы огромной не оказалась её вина. Мозг размягчился окончательно и теперь медленно плескался в сладких волнах эйфории. Когда мы вернёмся в город, я обязательно приглашу Эрику в кинотеатр с Долби Сурраунд. Каких бы деньжищ это ни стоило!
— Так ты придёшь?
— Знаешь, Элиньяк, — предложил я компромисс. — Если тебя не напрягают с тихим часом, давай, встретимся вместо него у клуба. Я покажу тебе парочку потрясающих мест. Думаю, никто не заметит, что мы на полчасика сбежим из лагеря.
Носик Эрики смешно раздулся. Я вспомнил, как осенним вечером малюсенький котёнок тихо дышал мне в ладонь. Две тонкие струйки тёплого воздуха гладили замерзающую кожу. Почему-то мне казалось, что Эрика дышит точно так же.
— Куба, что с тобой? — глаза Эрики наполнились испугом. — Тебя заколдовали?
— Ни в коем разе! — гневно отмёл я неподобающие гипотезы. — Кому надо меня заколдовывать? Электричке? Пойми, Эрика, она не такая уж плохая. Просто мы тут нафантазировали кучу всего, а на самом-то деле…
Эрика повернулась и пошла прочь. Я секунды три постоял, думая, как скажется на моём имидже, если взять и броситься следом. А Эрика уходила, и мне стало наплевать на имидж, словно я стал главным героем рекламного ролика «Спрайта». Реактивным самолётом я сорвался с места, легко обогнал Элиньяк, загородил дорогу и посмотрел в её грустное лицо. Я не хотел, чтобы она уходила. Я готов был пойти на самые страшные жертвы.
— Хочешь, — спросил я дрогнувшим голосом, — поднять флаги вместо меня?
Глаза Эрики раскрылись. А потом лицо стало чужим и холодным.
— А ты, Куба, скучный, — она легко отстранила меня с дороги и пошла к своему корпусу.
Я смотрел вслед ошарашенным взором. Я не мог подобрать подходящих слов. Я не умел останавливать тех, кому со мной было неинтересно.
Но я уже отдал завтрашние флаги, пусть даже их и отвергли с презрением. А когда я отдал их, оказалось, что нужны они мне не так уж сильно. Я подумал, что смогу прожить без тридцати двух флагов, хотя это будет весьма неприятно. А ещё я подумал, что надо всё-таки вместо зарядки проверить полянку за эспланадой.
Вдруг меня всё-таки там будут ждать?
Глава 23
Эрика Элиньяк в сказочном городе
Именно так Эрика назвала бы газетную статью, если бы кто вздумал писать о ней. Но журналистов поблизости не наблюдалось. Собственно говоря, никого не виделось на странных улочках волшебного города.
По левую руку стоял одноэтажный дом, весело поблёскивающий глазами-окнами. А вот выгнувшаяся аркой пасть темнела весьма неприветливо. В заполненном тенями дворе колыхался белёсый туман. Туда Эрика заходить не собиралась. Пока не собиралась. Она надеялась повстречать кого-то на улице, прежде чем рискнуть нарушить границы частной собственности. За вторым окном дом переходил в башню, двумя этажами взметнувшуюся над зелёными пластинками черепичной крыши. От башни вдоль улицы тянулась древняя, обтрёпанная ветрами стена, в которую вмуровали фонари, изукрашенные чугунными узорами. Верх стены порос невысокими деревцами. Из-за стены выглядывала ещё одна башня. Её четырёхскатная крыша нежно зеленела на фоне безмятежного неба.
По правую руку выстроилась шеренга маленьких домишек, плотно прильнувших друг к другу. К стенам приткнулись цветы, похожие на подсолнухи, вот только лепестки у них были небесно-голубые. В мире, где остался лагерь, лето незаметно подбиралось к концу. Здесь же властвовала весна. Почки только-только раскрылись. Поэтому по улочке незримо вился дурманящий аромат ранних листьев. Пели невидимые скворцы, и завистливо каркала ворона. Прямо посередине дороги, вымощенной разноцветными, в основном розовыми квадратиками плиток, беспечно прыгали воробьи, ввязываясь в шумные драки, когда какому-то счастливчику удавалось выволочь из жирной земли газонов неудачливого червя.
Двери некоторых домиков были распахнуты, но Эрика решила, что всё-таки заходить туда пока не следует. Что же ждало её в верхних пределах? Или кто?
Раньше, мечтая о том, когда она очутится в сказке, Эрика рисовала встречу с высокой феей, длинные волосы которой опутаны серебряной сеткой, где переливаются блёстки алмазов. Или с седобородым волшебником, опирающимся на посох, в набалдашнике которого мягким светом горит голубой камень. Эрика улыбнётся им и попросится в ученицы. А они улыбнутся в ответ и отведут Эрику во дворец, где будет ещё очень много маленьких девочек-волшебниц.
Но сейчас Эрика уже не надеялась на встречу с волшебником. Теперь ей мечталось до обеда успеть облазить как можно большую часть сказочного города. Даже если он на самом деле не сказочный, Эрика будет думать о нём, как о сказочном. И тогда любая встреча покажется волшебной.
Улочка круто повернула, стена оборвалась, чтобы на смену себе пустить двухэтажный дом с четырьмя миниатюрными башенками по углам. На длинных шпилях замерли стрельчатые флюгера, покрытые кружевной вязью. Было по-весеннему прохладно, но совершенно безветренно. Поэтому лучей солнца вполне хватало, чтобы чувствовать себя в этом мире уютно.
Эрика скользнула в проём между старинной стеной и домом с башенками и замерла, ошеломлённая. Земля обрывалась крутым склоном, покрытым порослью начинавших зеленеть кустов. А внизу расстилались тысячи улочек и сотни шпилей старинных, не похожих одна на другую башен, расчерчивали небо над горизонтом чёрными полосками. Но взор притягивала высоченная серебристая мачта. Узкая игла, лежащая на столе, покрытом скатертью из голубого атласа. Эрика поняла, что сейчас она будет искать путь вниз, а потом пробираться извилистыми маршрутами на восток, чтобы залезть на самую верхотуру и увидеть, какой он, мир, с высоты, где даже птицы не летают.
