– Я же говорила: никому тебя не отдам, – пробормотала я.
– Что ты творишь?! – оглушительным басом взревел Гроин и выбросил руку, пытаясь не то схватить меня за плечо, не то вырвать цепочку с Камнем. Я увернулась, юркнув за спину опешившего Мораддина.
– Стража! – загремел пришедший в себя Трайн. Со стороны парадных дверей и из-за колонн выныривали доспешные гномы, на ходу вытягивая из-за поясов топоры и широкие тесаки. Гвалт царил невообразимый, учитывая, что наречие двергов напоминает грохот перекатывающихся камешков, а, разозлившись, карлики имеют привычку голосить, подбадривая себя перед грядущим боем. Большая часть собравшихся не уловила, что стряслось, поняв только, что их король чем-то оскорблен и повинны в этом мерзкие пришлецы с поверхности. Те, что сидели поближе к нам, уже тянулись с явным намерением схватить, повалить, а затем долго и с наслаждением топтать – чтоб впредь неповадно было.
Кажется, я погорячилась, воззвав к Камню…
Мораддин пнул скамью, образовав между мной и тяжеленными гномскими кулачищами шаткую преграду, способную продержаться не более двух ударов сердца. В отчаяние я вскинула руку с зажатым в ней Каримэноном, мерцавшим беспокойным алым светом, совершенно не представляя, как быть. Не заклятие же Содрогающейся Земли насылать? В гномских летописях потом напишут: явились, мол, двое смертных мерзавцев-колдунов, прикидывающихся дружелюбными гостями, украли сокровище и перебили мирных рудознатцев!
Гномы при виде Талисмана озверели пуще прежнего.
– Бей! – прокричали сразу с десяток голосов. – Бей-убивай!
– В топоры!
– Взять их! – надрывался со своего места Трайн. – Воры! Грабители! Стража!
– Остановитесь! – в нужные моменты голос Рабирийца с легкостью перекрывал любой шум, даже вопли полутора сотен разъяренных подгорных карликов. От неожиданности я едва не выронила Камень.
Гномы притихли. Я сочла их молчание угрожающим.
– Остановитесь, говорю вам, и выслушайте! – повторил Эллар, стоявший шагах в десяти от королевского помоста. Ему удалось завладеть вниманием всех без исключения присутствующих, но я опасалась, что терпения двергов надолго не хватит. – Прежде чем необузданный гнев обратит в прах ваш собственный дом, узнайте о великой Силе, готовой пробудиться. Магический рубин, что сияет в руке спутницы моей – не побрякушка, годная болтаться в королевском ожерелье, но один из уцелевших камней Радужной Цепи Равновесия, Сердце Подземного Пламени, иначе Каримэнон. Не человеческие руки гранили его в те времена, когда мир был юн, и никому из живущих ныне не совладать с силой Алого Камня, кроме этой девочки, моей… моей ученицы. Коснитесь ее хотя бы пальцем – и Темный Огонь пожрет Хадходронд, как некогда пожрал великие города Подгорного Народа, по сравнению с которыми Мориа – лишь бледная тень былого величия. Попробуйте коснуться Камня, и увидите, как посягнувший умрет страшной смертью. Каримэнон выпьет его душу и сожжет тело. Отныне Благой Рубин потерян для вас навеки. Не украсть его явились мы, но избавить вас от величайшего проклятия и вернуть то, что принадлежит нам по праву Крови. Древняя клятва связывает Долиану Эрде с Каримэноном, клятва сильнее стали и камня, восемь тысяч лет не звучавшая в мире сущем. Хотите встать на пути Рока? Что ж, вот они – мы. У нас нет мечей. Но истинно говорю вам, Подгорный Народ: никто из живущих в мире не узнает, как гнев и алчность сгубили королевство Мориа, ибо не останется никого, чтобы рассказать об этом. Отпустите нас. Мы уйдем, забрав с собой проклятие Изначальных.
До чего же он был хорош в этот момент – в пламени факелов, с горделиво откинутой головой и спокойной уверенностью в голосе, звучавшем подобно пению боевых рогов и грохоту лавины. Даже кошмарный ожог не бросался в глаза, став всего лишь игрой света и теней. Неудивительно, что в Шадизаре до сих пор поклоняются некому Астэйру. Может, мое мнение пристрастно – все-таки я по уши влюбленная в своего наставника девица шестнадцати лет от роду! – но я видела, как по мере продолжения речи опускаются в нерешительности поднятые ножи, топоры и кулаки, как злоба на суровых бородатых физиономиях сменяется сомнением.
Однако сказанное не оказало нужного воздействия – нас не тронули, но вокруг по-прежнему колыхалась непроходимая толпа.
На живой части лица Рабирийца промелькнуло и скрылось раздраженное выражение, означавшее, что его скудное терпение скоро иссякнет. Он что-то неслышно пробормотал, и я сомневалась, чтобы в его словах содержалось хоть одно хорошее слово, касающееся подгорного народа.
Трайн оживленно шептался со своими приближенными. Эллар украдкой стянул с ближайшего стола кувшин, принюхался и с отвращением хлебнул из горлышка.
– Нет, так не пойдет! – правитель Кезанкии решительно воздвигся над столом во весь невеликий рост, топорща бороду и двигая косматыми бровями. – Положим, Алый Камень действительно принадлежит Долиане, дочери Мораддина, и подчиняется только ей. Девица Долиана – нашего племени и нашего рода. Ей незачем возвращаться обратно, особенно если наверху ее преследуют. Мы даже согласны, чтобы ты, почтеннейший, также поселился среди нас.
«Лучше сразу сдохнуть, – прозвучал в моей голове обескураженный голос Эллара. – Еще полдня среди приплюснутого народца – и я за себя не отвечаю. Своим стремлением из всего извлечь выгоду дверги кого угодно сведут с ума! Насколько проще иметь дело с людьми!»
– Трайн убежден, что с помощью Камня можно возродить былую славу Мориа. Многие ему верят, – вполголоса сообщил Мораддин. – Вам не позволят унести Талисман. Может, согласитесь?
– Если бы боги хотели, чтобы мы жили под землей, они создали бы нас крысами, – съязвила я. Отец сердито поджал губы и отвернулся.
– Хорошо, – проникновенная высокопарность Рабирийца вмиг улетучилась. – Тогда будем говорить проще. Ни Дана, ни я не можем остаться и жить здесь. Также мы не можем оставить вам Каримэнон. В таком случае я предлагаю выкупить его.
Кто-то из карликов растерянно хихикнул. Я потрясла головой, думая, что ослышалась. Выкупить? Как? Чем?
– Выкупить? – недоверчиво повторил Трайн. – Ты настолько богат, человек? И какую же цену ты можешь предложить?
Вместо ответа Эллар принялся деловито перерывать висевший на поясе кошель, пока не извлек оттуда позеленевший от старости бронзовый тубус. Подошел к столу короля Кезанкии, на ходу отвинчивая крышку. Аккуратно вытащил наружу лист порыжелого пергамента, расправил на столе и прижал указательным пальцем. Дверги уставились на загадочную реликвию, и я услышала, как Гроин охнул: «Этого не может быть!»
– Насколько я знаю, эту карту Подгорный Народ ищет уже которое столетие, – невозмутимо проговорил Рабириец. – Она затерялась в мире людей и, думаю, не слишком важно, как она попала ко мне. Главное – она здесь. Вы получаете карту, мы – право уйти, забрав Кристалл.
