— Так-так, милые детки, чем это мы тут занимаемся?
— Спиритизмом! Духов вызываем! — радостно доложила Эмили, мгновенно оправившись от испуга.
— Так-так. Спиритизмом, значит. Талантливый латентный медиум, семикратный потомок тилвит тег и лесная фея придумали вызывать духов. Как это мило! А я-то, глупая, гадаю, отчего это в бедном маленьком Гринторпе скопились все усопшие души графства Эльчестер, а на подходе — норренские и иценские? Со мной уже и из министерства связывались, любопытствовали, что тут у нас творится, уж не светопреставление ли началось? Хотели высылать особую истребительную группу магов и друидов, да я обещала справиться своими силами.
— Спасибо! — выпалил Веттели от души. Слышал он об этой группе, как говорится, краем уха, но и этого оказалось достаточно, чтобы навсегда отбить охоту свести с ней знакомство. — Спасибо, мисс Брэннстоун, вы нас спасли!
— Спасла, — не стала спорить ведьма. — Больше так не поступайте, — она старалась выглядеть по-учительски строгой, но не выдержала и рассмеялась. — Ну, вы и натворили дел, коллеги! Хуже детей, честное слово!
— Да, мы такие! — Веттели с напускной гордостью задрал нос. — А что значит «семикратный потомок тилвит тег»?
— То и значит, что эти выскочки путались с твоей роднёй регулярно, — пропищало из-под потолка.
— Да, примерно это и значит, — усмехнулась Агата.
— Мисс Брэннстоун… — начала Эмили.
— Добрые боги, девочка! Что за официальный тон? Мы давным-давно перешли на имена, забыла?
Мисс Фессенден покаянно шмыгнула носом, как провинившаяся школьница.
— Помню. Но я думала, вы сердитесь…
— Ах, да вовсе я не сержусь, наоборот, давно так не веселилась. Что ты хотела спросить?
— А это правда, что я талантливый медиум, или вы просто так сказали? — Эмили выглядела польщённой.
— Правда! Ты очень талантливый медиум, я бы даже сказала, слишком. Поэтому для всего живого в этом мире будет лучше, если ты не станешь свой талант развивать.
— А-а-а! — вдруг застонала Эмили в полном отчаянии, так что у Веттели сердце провалилось в пятки, он успел вообразить, будто с ней стряслось что-то ужасное. — Какой там талант! Я же непроходимая идиотка! Ну почему я не попросила духов указать на убийцу? Вдруг они ответили бы?
Ведьма иронично хмыкнула.
— Ну, что тебе на это сказать, моя милая? Сегодня ты действительно не демонстрируешь нам чудеса интеллекта. Но не потому, что чего-то там не спросила у духов, а потому, что считаешь, будто этого до сих пор не сделала я.
— А ты спросила? Спросила? — фея от восторга рухнула с потолка прямо ведьме на голову. Хорошо ещё, что догадалась уменьшиться до своих обычных размеров, а то бы её «посадочной площадке» нелегко пришлось. — И они ответили, да? Что они сказали? Кто убийца?
Агата помрачнела.
— Гоблина плешивого они сказали! Не знают они, кто их убил, ни Хиксвилл, ни Мидоуз. Помнят только сам удар, а какой ублюдок его нанёс — не видели.
Так прямо и сказала! И потом прибавила ещё одно крепкое слово.
— Мисс Брэннстоун, вы просто потрясающая женщина! — восхищённо присвистнул Веттели. — Даже странно, как это профессор Инджерсолл решился допустить вас к детям?
Энергичное лицо гринторпской ведьмы расплылось в довольной улыбке.
— Не поверишь, мальчик, я сама до сих пор этому удивляюсь!.. Ай! — это Гвиневра завозилась у неё в голове. — Слезай-ка ты с моей причёски, крошка! Я не в том возрасте, когда можно пренебречь десятком-другим выдранных волос.
Но фея сдавать позиции, похоже, не собиралась, поэтому начала пререкаться.
— Подумаешь, в возрасте она! Да если хочешь знать, Мерлин, который ТОТ САМЫЙ, в твоих летах ещё бегал в подмастерьях у старины Мауганция, а ты уж не слабее его будешь и не меньше его проживёшь. Так что нечего строить из себя мудрую старуху, не доросла ещё! — заключила она победно.
На это Агата театрально всплеснула руками.
— Нет, вы только послушайте! Меня сегодня просто осыпают комплиментами! Я и потрясающая, и молодая, и самого Мерлина обскакала! Просто таю от удовольствия!
Гвиневра нахмурилась — она вовсе не это имела в виду. Обидно, когда хочешь сказать гадость, а получается комплимент.
А ведьма сцапала её двумя пальцами поперёк тельца и пересадила на голову Веттели, да так ловко и быстро это проделала, что фея пикнуть не успела. Зато довольно громко вскрикнул «ай» хозяин головы, которому Гвиневра, от неожиданности, больно вцепилась в волосы. Она же его и отчитала строго:
— Что ты визжишь? Ночь на дворе! Хочешь, чтобы твои соплеменники решили, будто ещё кого-то режут, и сбежались со всей школы?
— Так больно же! — обиженно поморщился Веттели.
— И ничего не больно. Подумаешь, нежности какие! Можно подумать, тебя не бедная маленькая фея, а хищный коршун когтями зацепил.
— О! Ещё как больно! — вопреки своему обыкновению не вступать в споры с фейри, не желал сдаваться Веттели. — И с чего это вдруг ты стала бедной? Вид у тебя вполне цветущий и счастливый.
Такая постановка вопроса фею не смутила ни на миг.
— Я бедная, потому что вы, огромные, злые твари, попрали мои права, нагло воспользовавшись физическим превосходством. Я вам не бездушная вещь, чтобы без спросу переставлять с места на место!
— Подумаешь, какие нежности — переставили её! — в тон фыркнул Веттели. — Не знаю, как насчет твоих прав, но наши головы ты уж точно попрала.
— Ага! Так её! Молодец! — одобрительно кивнула Агата.
Они с Эмили наблюдали за развитием спора с живейшим интересом. Но фея вдруг пошла на попятную.
— Ну, ладно, ладно, что ты развоевался? Я же пошутила! Попирайте мои права, сколько душе угодно, я не в обиде. И ты не обижайся, — она сползла с его попранной головы, повисла в воздухе и нежно чмокнула в нос. Потом обернулась к Эмили, заявила назидательно: — Это всё нервы, вот что я вам скажу. От них хорошо помогает пустырник. На твоём месте, женщина, я бы напоила своего парня пустырником. Если только он не предпочитает неразбавленный виски. Виски от нервов тоже хорошо.
— Виски у меня нет! — поспешила сообщить немного испуганная Эмили.
— Жаль, — сказал Веттели мрачно. — Я бы, пожалуй, напился.
На самом деле, ему не столько хотелось напиться, сколько опасался пустырника — вдруг мисс всё-таки Фессенден решит внять совету премудрой феи?
Спасибо, вмешалась ведьма Агата.
— Вот что, мальчики-девочки, — сказала она веско. — Поступим так. Виски у меня тоже нет, зато есть бочонок отличного тёмного эля, сваренного волькширскими гоблинами в день летнего солнцестояния. Для нервов ничего лучше не придумаешь. Сейчас я на часок отлучусь, разгоню орду неупокоенных сущностей, которая осаждает Гринторп по вашей милости… — тут она сделала театральную паузу, давая слушателям возможность ещё раз осознать глубину совершённого ими проступка и устыдиться, — …потом вернусь, и мы выпьем. А до тех пор постарайтесь не делать глупостей, на сегодня вы их натворили уже достаточно.
