— Если окажетесь у этой излучины реки, значит, вы проскочили.
Затем Ловец застыл и целую минуту прислушивался к чему-то, что только он один мог услышать. Потом продолжил.
— Леди сказала, что, когда вы дойдёте до рощи с огромными вечнозелёными деревьями, это значит вы у цели. Там было священное место народа, вымершего ещё до Правления. Хромой ждёт в центре этой рощи.
— Понятно, — сказал Ворон.
— Вы будете ждать здесь? — спросил я.
— Не бойся, Каркун.
Я ещё раз вздохнул.
— Пошли, Ворон.
— Секунду, Каркун, — сказал Ловец Душ. Он извлёк что-то из своей поклажи. Это была стрела.
— Стреляй ею.
Я взглянул на неё и рассеянно сунул в колчан.
Ворон захотел идти впереди. Я не возражал. До того, как поступить в Гвардию, я был городским парнем. В лесу мне всегда было неуютно. А особенно в лесу такого размера, как Облачный Лес. Слишком тихо. Слишком одиноко. Слишком просто заблудиться. Первые пару миль меня больше волновало то, как я найду дорогу назад, чем то, что мне предстоит. Я всё время пытался запомнить местность.
За целый час Ворон не произнёс ни слова. Я был погружён в свои мысли и не возражал.
Он поднял руку. Я остановился.
— По-моему, хватит, — сказал он. — Теперь пойдём в ту сторону.
— Хм.
— Давай отдохнём немного, — он уселся на огромный корень. — Отвратительно тихо сегодня, Каркун.
— Мне тоже так кажется.
— Да-а, — он улыбнулся. — Интересно, какую награду нам приготовили?
— А кстати, — я вынул стрелу, которую мне дал Ловец. — Видел это?
— Тупой наконечник? — он потрогал его. — Почти мягкий. Какого чёрта?
— Вот именно. Это означает, что я не должен её убивать.
Кто в кого будет стрелять, такого вопроса не возникало. Хромой всё равно принадлежал Ворону.
— Наверное. Но я не собираюсь подыхать сам, пытаясь взять её живой.
— Я тоже. Это меня и волнует. Кроме ещё десятка вопросов, таких, как — почему Леди на самом-то деле выбрала тебя и меня и зачем нужна ей Шелест живой… А, чёрт с ним, на этом только язву наживёшь.
— Готов?
— Похоже.
Мы начали удаляться от берега. Идти стало тяжелее, но вскоре мы перебрались через высокую каменную гряду и вышли к вечнозелёной роще. Под деревьями почти ничего не росло. Сквозь ветви пробивалось очень мало солнечного света. Ворон остановился помочиться.
— Потом будет никак, — объяснил он.
Он был прав. Такого рода проблемы совершенно ни к чему, когда, сидя в засаде, находишься на расстоянии броска камнем от Поверженного.
Меня опять начало колотить. Ворон положил мне руку на плечо.
— У нас всё будет в порядке, — пообещал он.
Но сам он в это не верил. Его рука тоже подрагивала. Я залез рукой под куртку и дотронулся до своего амулета. Помогло.
Ворон посмотрел на меня вопросительно. Я кивнул, и мы продолжили путь. Я кусал завязку на куртке, и это меня немного успокаивало. Мы опять шли молча.
Среди деревьев виднелись какие-то развалины. Ворон осмотрел высеченные на камнях письмена и пожал плечами. Они ему ничего не говорили.
Мы оказались среди больших деревьев, предков тех, которые нам встречались раньше. Они возвышались на несколько сот футов вверх и были похожи на башни. Стволы — в два обхвата толщиной. Сквозь ветви там и сям пробивались лучи света. Воздух был наполнен запахом смолы. Царящие тишина и безмолвие просто подавляли. Мы шли в ногу, в общем ритме, стараясь производить как можно меньше шума.
Моя тревога, достигнув предела, стала понемногу утихать. Уже нельзя было ни передумать, ни убежать. Все эмоции ушли. Обычно так бывало только когда мне приходилось латать людей, находясь в самом центре какой-нибудь бойни.
Ворон дал знак замереть. Я кивнул, потому что тоже это услышал. Ворон подал мне знак оставаться на месте, а сам двинулся левее, пригнувшись, и исчез за деревом футах в пятидесяти.
Через минуту он появился вновь, поманил меня. Я двинулся за ним. Он провёл меня на место, откуда можно было увидеть кусок открытого пространства. Хромой со своей лошадью уже были там.
Эта прогалина в лесу была около семидесяти футов длиной и пятьдесят футов шириной. В центре её стояла потрескавшаяся и разваливающаяся каменная глыба. Хромой присел на один из отвалившихся обломков, спиной оперся о другой. Казалось, он спал. В конце поляны громоздился упавший ствол гигантского дерева. Похоже, он лежит там не так давно, потому что ещё не начал гнить и разрушаться.
Ворон легко коснулся моей руки, указал на дерево. Он хотел перебраться отсюда.
Мне не очень хотелось шевелиться теперь, после того, как я увидел Хромого. Каждый шаг означал ещё одну возможность насторожить Поверженного. Но Ворон был прав. Пятно солнечного света двигалось в нашу сторону. Чем дальше, тем лучше мы будем освещены, и в конце концов солнце ударит нам прямо в глаза.
Мы двинулись сверхосторожно. Одна ошибка — и мы мертвецы. Когда Ворон взглянул назад, я увидел, что на висках у него выступил пот.
Ворон остановился, показал на что-то пальцем, улыбнулся. Я подобрался к нему. Он снова показал.
Впереди лежало ещё одно поваленное дерево, около четырёх футов в диаметре. Похоже, это было как раз то, что нам надо. Оно было достаточно большим, чтобы спрятаться, и в то же время укрытие было достаточно низким, чтобы выпустить стрелу. Мы нашли место, откуда ветви деревьев не мешали бить по центру поляны.
Со светом всё тоже было хорошо. Несколько лучей прорывались сквозь кроны деревьев, освещая поляну почти полностью. В воздухе висела какая-то дымка, наверное, пыльца. Она столбами стояла в лучах света. Несколько минут я изучал это место, запоминая все подробности. Потом уселся за бревно и притворился булыжником. Ворон остался в наблюдении.
Мне показалось, что прошли недели, прежде чем что-то началось.
Ворон тронул меня за плечо. Я взглянул на него. Двумя пальцами он изобразил идущего человека. Хромой уже был на ногах и крадучись передвигался по поляне. Я приподнялся, чтобы посмотреть.
Приволакивая ногу, Хромой несколько раз обошёл вокруг кучи каменных обломков, потом снова сел. Он поднял прутик, разломил его пополам и метнул обе половины в одному ему видимую цель. Разделавшись с прутиком, он зачерпнул целую пригоршню шишек и начал лениво их бросать. Портрет человека, убивающего время.
Я подумал, а почему он приехал на лошади. Он ведь умел передвигаться быстро, когда надо. Наверное, потому, что он находился недалеко. Я забеспокоился, что здесь мог объявиться кто-нибудь из его отряда.
