– А на кого мальчик то остался? – тут же забеспокоился Миконя.
За этим разговором они приблизились к увлеченно читающему Механикусу. Заслышав родную речь, Кэмпбелл отложил книжку в сторону и завращал головой, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть. У него ничего не выходило, пока он не вспомнил об очках и не водрузил их на нос.
– Господин барон, как я рад вас видеть! А что вы здесь делаете? – тут же спросил он.
Карл и Миконя понимающе переглянулись.
– А вы, уважаемый Механикус, что забыли в международном аэровокзале? – спросил Миконя.
– Где? Я? – растерянно переспросил Кэмпбелл и задумался. Через секунду его лицо растянулось в неуверенной улыбке. – Кажется, я опять обо всем позабыл. Я же вас встречаю? Правильно?
– Именно так, друг мой. И хочется верить, что вы не пришли пешком, – сказал Карл.
– Что вы! Я приехал на вашем паромобиле. Сейчас мы быстро домчим до дома.
– Очень на это надеюсь.
Вместе они вышли из здания аэровокзала и вскоре уже ехали в удобном салоне паромобиля к дому. Механикус занял кабину водителя. Его хлебом не корми, дай только с механизмами повозиться, а уж на крайний случай ими поуправлять. За ним не присмотришь, он на ходу начнет паромобиль разбирать, чтобы усовершенствовать конструкцию.
– И что теперь, Карл Иеронимыч? Что делать будем? – спросил Миконя.
Карл не спешил с ответом. Он сидел в покачивающемся экипаже и размышлял над этим вопросом. Он должен был найти убийцу дочери профессора Свешникова. Простенькое с виду дельце. Мало ли незамужних девиц погибает от чьих-то порой очень грязных рук. Но таинственный ритуал «Цветок Изначалья», о котором он ничего не знал и даже Глава Гильдии Ловцов ничего не слышал, его очень пугал. Карл чувствовал, что этот ритуал может много зла принести в мир, и его задача разобраться с этим и предотвратить, если потребуется. А значит…
– … у нас два пути. Первый отправиться в Венецию и попытаться найти заказчика через Великого Магистра ложи Морской Гидры. Но я сомневаюсь, что тут нам повезет. Скорее всего, Старик никому ничего не скажет, даже если и будет знать…
– И что остается? – переспросил Миконя, не выдержав очередного молчания барона.
– А остается нам изучить список, переданный Искусным Мартеросом, и попытаться перехватить Ловчего. Уж он то знает, кто заказчик. И если мы его хорошенько расспросим, он нам обязательно расскажет. Никто не сможет устоять против твоего природного обаяния.
Миконя расплылся в довольной улыбке.
Дети пропали четыре дня назад. В первый день никто не волновался. И раньше такое бывало, уйдут в леса, заиграются и потеряют счет времени, но к утру город гудел словно растревоженный осиный улей. Дети не вернулись. Родители пропавших детей не могли себе место найти от горя, пытались уйти в леса на поиски, но их удержали. Нельзя одним идти и толку не будет, и сами пропадут. К полудню весь город собрался перед зданием городской полиции на центральной площади, носящей имя великого полководца древности Тархтара. Они требовали срочно сформировать поисковые отряды и отправить их в леса, и чтобы каждый отряд сопровождали двое вооруженных полицейских и егерь, знающий каждую тропку, каждое дерево в Дивранских лесах. К вечеру поисковые отряды были сформированы и вышли из города.
Два дня шли поиски, сотни людей бродили по лесам, прочесали их вплоть до последней иголки, до самой глубокой лисьей норы, но никаких следов ребятишек. Шестеро мальчиков и три девочки в возрасте от восьми до десяти лет, словно растворились в осенних сумерках. К тому же проведению поисков мешал сильный дождь. Он начался на следующий день после исчезновения детей и не стихал. Наоборот с каждым днем становился все сильнее, а ветер, спустившийся с горных склонов, сделал дальнейшие поиски невозможными.
Поисковые группы вернулись в городок. Люди разбрелись по домам, да носа на улицу боялись показать. Свирепый ветер сделал Дивранские леса неприступными. Да и за толстыми стенами домов было совсем не безопасно. Того и гляди ветер насытится лесом и перекинется на город, разрушая все на своем пути.
К исходу четвертого дня появилась новая опасность. Нескончаемые дожди переполнили реку Ужицу. Она вышла из берегов и затопила поля, неумолимо надвигаясь на город. С родителями прпавших детей в их домах заперлись близкие друзья и родственники, чтобы утешить и поддержать, но с каждым новым днем и тонной воды, вылившейся с неба, надежда на их спасение таяла.
Марк Вучетич, бывший глава городской полиции, для себя все решил сразу. В то время как остальные жители прятались по домам, да баррикадировали двери и окна заранее припасенными мешками с песком (наводнение в Дивранских лесах случалось часто), он снаряжался в дорогу. В большой заплечный рюкзак, брошенный на пол, он бросал все, что могло пригодиться в походе. А предстоящее путешествие грозило затянуться по такой-то непогоде. Буханку хлеба на первый день, мешок сухарей, пара связок вяленого мяса, небольшой круг козьего сыра – вот и весь рацион на ближайшее время. Из одежды он взял две смены белья, два толстых шерстяных свитера (по ночам нынче весьма морозно, в особенности в такой ливень), два мотка прочной веревки, выдерживавшей вес человека, набор стальных игл, если что подлатать придется, и оружие.
К вопросу выбора оружия Марк подошел основательно. Два охотничьих ножа в две ладони длиной. Один он положил в рюкзак, другой в ножнах повесил на пояс. Ружье, не стрелявшее уже лет пять с прошлой охоты, Марк прислонил к рюкзаку. Но в задуманном походе огнестрельное оружие могло оказаться бесполезным, как впрочем и припасенные ножи. Если с ребятней случилось то, что он предполагал, то тут и святая вода мало чем помочь могла. Но Марк был готов к этому. Он знал, что однажды это повторится и готовился, в то время как все считали его сумасшедшим, в то время как все обходили его стороной. Даже тогда когда его выдворили из полиции на заслуженную пенсию, он продолжал верить себе и готовился.
Марк спустился в подвал. Если дождь не закончится, вскоре река хлынет на улицы города и затопит его уютный подвальчик со столярной мастерской, где так любил мастерить в свое время его единственный сын Алуш. Утонет его коллекция вин, в последние годы изрядно прореженная ежедневными набегами. Будет уничтожена его особая комната, куда он сейчас и направился.
Марк отворил тяжелую деревянную дверь, обитую железом, чиркнул спичками и зажег керосиновую лампу. Особая комната напоминала склад. Здесь на ровных деревянных полках стояли баночки и коробочки с магическими эликсирами и порошками, купленными в чародейских лавках в столице округа. В прежние времена когда Марк еще служил главой городской полиции, он часто по служебным делам мотался в Цлежнице, крупный окружной центр с населением в тридцать тысяч человек. И перед возвращением домой обходил все чародейские лавки, скупая эликсиры и волшебные порошки, боевые и охранные заклинания, записанные на листках бумаги, магические артефакты. Сослуживцы уже тогда смотрели на него как на сумасшедшего, крутили за спиной пальцем у виска, но в открытую никто ничего не говорил. Они знали о буйном нраве Марка Вучетича, к которому в последнее время привязалось точное прозвище Мрак. Все купленное магическое богатство Марк складывал на полки в особой комнате, в слепой надежде что однажды ему придется применить все это барахло на деле. Он знал, что все в округе считают его псхом, но ему было на это плевать. Если бы они видели ЭТО или почувствовали на своей шкуре, что тогда пережил Марк, вряд ли бы они смогли спокойно спать в своих постелях. А уж в эту ночь в проливной дождь и морозный ветер, когда где-то там в лесу продолжали оставаться ни в чем не повинные дети, и подавно. Но сейчас Марк не испытывал никакого злорадства. Он оказался прав, а они нет, хотя лучше бы вышло по-другому. Он просто хотел, чтобы все побыстрее закончилось, и никто… никто и никогда не страдал так, как когда-то он, увидев то, что осталось от его пятнадцатилетнего сына Алуша.
