Прежде всего он посоветовался с Элисом, вернувшимся из леса вместе с отрядом Берка, но тот хоть и был сметлив, ничего вразумительного предложить не мог. По сути, он сказал то же, о чем думал Лоэр. Тогда новый примэрат перебрал в памяти старых друзей отца и Ариса Юркона — все они или умерли, или стали рептонами, но один… Здесь ли он, в городе ли? Лоэр навел справки и узнал, что интересующий его эрат Цимир Горан, бывший член Народного Собрания при Арисе Юрконе, давно уже проживает в деревне за Суртом и в городе почти не бывает. Лоэр послал за ним. Почтенный эрат Горан явился немедленно. Он выглядел суетливым простачком он, каких немало в деревнях Страны. У него были длинные пепельно-седые волосы, прямые и блестящие, хитрый прищур водянисто-голубых глаз, лицо, иссеченное морщинами, темное, нездоровое, какое бывает у больных чахоткой. Не успел он перешагнуть порога палаты, как тут же, вместо приветствия, обрушил на нового главу государства поток сельского краснословия:
— Ну, и начудесил ты, Лоэр! Ишь, в примэраты полез! Да хватит ли твоей башки на такое ответственное дело? Разве ж она, бедная, создана для работы государственной? Это тебе не тысячей командовать, друг-приятель!.. Эх, нет больше мудрого Линара Эрганта: уж он-то отстегал бы тебя как надо!
Эрат Цимир Горан обошел палату, на ходу проверяя пальцами пыль, и снова вернулся к улыбавшемуся Лоэру.
— Чего зубы скалишь? Думал, хвалить буду?… ладно, поругать успею, а теперь давай-ка обниму — уж больно рад, что вернулся к нам живой да здоровый!.. Ишь как возмужал! Ты настоящий солдат, Лоэр! И не лезь туда, куда путь заказан судьбой: жизнь для каждого отводит свое место. А уйдешь с него да прыгнешь на другое — жди кряду двух бед.
— Так я же…
— Да знаю, знаю: не сам. Был бы поумнее, так скумекал бы чего. — Эрат Горан резко откинул лиловый плащ и, громыхнув мечом, уселся в кресло. — Ну, так зачем кликал, примэрат города Сурта? Растерялся, поди, мешанина в башке-то?
— Мешанина, почтенный эрат.
— Так тебе и надо. Не лезь, куда не положено… Но раз уж прыгнул высоко, бери голову в руки и помни: самая легкая дорога та, которую прошел. А в каждом неначатом деле живет змея. Да сядь ты, неуемный, а то можно подумать, что примэрат-то я, а не ты!
Лоэр послушно сел.
— Чего молчишь-то? Или я за тебя говорить буду? — сердито буркнул эрат Горан. — Тогда сажай меня на свое место!
— О том и мечтаю! — обрадовался Лоэр. — Вы, почтенный эрат, много лет работали с Арисом Юрконом и хорошо все знаете. Да вы еще, помнится, три или четыре года служили хранителем казны при отце!
Эрат Горан глухо хлопнул по столу ладонью.
— Вот что, друг-приятель, выкинь весь этот мусор из башки и дай мне помереть спокойно.
— Не для себя прошу, почтенный эрат, — для Гарманы!
— Ишь ты, для Гарманы! Да народ-то давно уж лелеет в мыслях достойного примэрата, твоего брата то есть. Лучшего по нашим временам и не сыщешь. А он, я слышал, днями будет здесь.
— Так до его прихода, почтенный эрат, только до его прихода! Ну подумайте сами: от кого будет больше пользы — от вас или от меня? Вы знакомы с тонкостями работы Народного Собрания и примэрата. Кому, как не вам помочь в трудное время? Я же со своими способностями могу натворить такого, что потом не разберутся и десять примэратов! Мне полезнее занять место в войске!
— Что верно, то верно, друг-приятель. — Эрат Горан задумался. — Только уж верховодить-то я не стану, хоть казнить вели: народу мое имя неведомо, ему нынче нужен муж видный, знаменитый — вроде тебя. Но помочь могу… Тебе в самом деле надо воротиться к трудам воинским и стать не просто легионером, а возглавить гарнизон Сурта. Меня можешь оставить вроде советчика, но… о своем согласии или отказе скажу завтра: тут надо крепко подумать!
— Спасибо вам, почтенный эрат!
— Погоди, погоди, не благодарствуй — не решил ведь! В мои годы больше в затишье тянет, а тут такие хлопоты! Однако не лишне знать, чего ты тут намудрил? Краснея, как юная эрсина, Лоэр начал не совсем уверенно излагать свои соображения. Прежде всего следует вернуться к законам Ремольта, пополнить казну за счет гнофоров, укомплектовать арсенал и подготовиться к осаде города. В ближайшее время создать новое Народное Собрание.
— Все, что ли? — Горан усмехнулся. — Этого ох как мало, друг-приятель! И потом — не думай, будто все-то у тебя пойдет чисто да гладко: придется драться! Старое Собрание, мыслю, не скоро покорится решению народа да и гнофоры навряд ли успокоятся после поражения суперата.
— Они все арестованы, почтенный эрат.
— Эко диво — арестованы! Ну, и выпустишь кое-кого, дабы верующие не шумели. А верующие-то в городе есть — так что уж придется уступить.
— Ни за что, почтенный эрат: гнофоры будут опасны за нашими спинами.
— Не мудри, Лоэр и в твоем войске есть благочестивые — гляди, как бы не поссориться с ними! У тебя каждый солдат на учете должен быть да и о горожанах не след забывать.
— Попробую договориться и с теми и с другими.
— Навряд ли, друг-приятель, навряд ли. Не упрямься, лучше помысли о выгодах, какие сулит тебе освобождение невинных гнофоров.
— Подумаю, почтенный эрат. Все эти вопросы мы предложим новому Собранию…
Собрание состоялось только через три дня. Оно проходило при открытых дверях в самом большом помещении города — на первом этаже дворца, в котором теперь находился Лоэр. Для горожан, видимо, прошло время равнодушия, и они несметными толпами заполнили не только дворец, но и площадь перед ним и даже близлежащие улицы. Лоэр не ожидал такой заинтересованности сограждан и даже немного растерялся.
— Ступай на свое высокое место, все улажу, — пообещал эрат Горан. — Поставим смекалистого паренька на втором ярусе: что услышит, станет передавать четырем глашатаям, те — четырем другим и так до последних рядов.
Под радостные крики собравшихся Лоэр вошел в Собрание и уселся в кресло. Позади него расположились восемьдесят новых членов, назначенных Лоэром и эратом Гораном. Внизу слева восседали представители старого Собрания. Лица их выражали недовольство и затаенную угрозу. Справа чернели балахоны тридцати возвращенных по совету эрата Горана гнофоров. Они сидели, гордо подняв головы и уже чувствуя свою силу благодаря поддержке некоторых горожан и военных. Посередине, как раз напротив кресла Лоэра, пестрели одежды представителей народа, знатных горожан, легионеров и светоносцев, землепашцев и ремесленников. За ними — Лоэр настоял на этом — теснились прорицатели, птицегадатели, просто гадалки — недовольные, хмурые, растерянные.
