— Я эдгерн Авилорн, из Ведимура. Со мной моя жена, Яна. Мы пришли к Вэрну с поклоном от его кузена Энка.
Арс помолчал, в десятый раз, оглядывая путников и гордо вскинув подбородок, с пафосом выдал:
— Приветствую вас в славном королевстве веллинском, в городе великом Вейллимур.
И свистнул так, что Яна невольно присела, уши зажав. Теперь она точно знала, где находятся родственники Соловья-разбойника.
Тут по кронам деревьев на мох начали приземляться мужчины и подростки. В стволах исполинов образовались овальные отверстия — двери, что распахнулись настежь, выпуская на волю малышню и женщин. Лес ожил, превратившись в балаган: шум, гам, с посвистом и шипением. Дети начали носиться по мху, женщины заниматься своим делом — судачить с соседями, хлопать перины, суетиться внутри, в дуплах-помещениях. Мужчины чинно расхаживаться, группироваться у корней дубов, переговариваться.
— Пыф-ф! — выдохнула Сурикова, искренне поздравив себя с тем, что из лап гаронов ее вытащили эльфы, и жила она в Ведимуре, в башне, а не в городе-лесе, в дупле дуба.
— Пойдем, Вэрн живет с того края города, — потянул ее за собой Авилорн. Мимо дробно шлепая босыми ступнями, промчался мальчуган, выгнув грудь колесом. За ним вихрем пронеслись еще двое, грозя сшибить гостей.
`Да-а', - запечалилась Яна: `тяжело в стране эльфийской, а в веллинской еще хуже'.
Тут им дорогу преградила коренастая молодая женщина. Приложила руку к грудине и, отвесив поклон эльфу, протянула ему корзинку на длинной ручке:
— Достопочтенный Авилорн, славный сын своих родителей, примите сей дар для своей жены, существа нам неведомого и забавного.
Яна выгнула бровь, не зная как реагировать на выпад. Язык мечтал об ответе, но разум понимал неуместность оного. Может сделать вид, что она не понимает речь веллинки?
Авилорн молча взял корзину и, поклонившись доброй женщине, потащил Яну дальше.
— Я понимаю, что они говорят, — бросила она эльфу, заглядывая в корзину — орехи, грибы, ягоды. Много, крупные.
— Речь веллинов родственна нашей.
— Опять стихи? — ужаснулась девушка и взяла синюю ягоду размером с кулак.
— Нет.
— И на том, спасибо, — буркнула и надкусила ягоду. Черт!! — в лицо, глаз брызнул синий сок, а в пальцах осталась тоненькая кожица-кожура.
`Ребенок', - качнул головой Авилорн, останавливаясь и разглядывая жену.
`Сам дурак'! — огрызнулась девушка, вытирая липкий сок с лица рукавом.
— Шоши едят целиком или пьют.
— Предупреждать надо!
— Не надо жадничать и торопиться. Трапезничают здесь на топросе, а не на ходу.
— Это как?
— Полотно стелят на мох и расставляют яства. Кому надо, подходят, берут. Вон, видишь? — кивнул в сторону. Яна посмотрела: красный прямоугольный кусок ткани лежал на мхе и был заставлен всякими тарелочками, мисочками, кувшинчиками, завален подарками леса: ягодами, грибами, орехами. Вокруг сидели ребятишки, женщины, мужчины неспешно кушали.
— Община друзей леса.
Мимо промчался тот самый сорванец, что уже пробегал. Толкнул Яну, глянул ей в лицо и, закричав то ли от ужаса, то ли в издевку, прибавил ходу. Девушка не успела нахмуриться, как мимо промчались остальные, повторив выражение лица товарища и изданный звук:
— Ва-а-ааааа!!
Сурикова заподозрила насмешку и зло уставилась на Авилорна. А на кого еще? Мальчишки-то убежали.
— Не обращай внимания, — попытался скрыть улыбку эльф.
— На что?!
— Так, — пожал плечами, пряча взгляд. — Пойдем.
— Нет, объясни! Я смешная?!
— Э-э-э…
— Лучше мычи! — разозлилась девушка и пошла дальше, уловив любопытные, удивленные взгляды окружающих, а потом смех дружно пронесся по рядам веллинов. Яна ускорила шаг, теряясь в догадках.
Низкорослый мужчина, стоящий у огромного дуба подперев кулаками бока, увидев девушку, хмыкнул:
— Слышал я, смелый эдгерн, что нет равного тебе в мужестве, и жена твоя тому подтверждение. Но чтоб столь отважен ты был, не предполагал.
Яна поняла, что ей решительно не нравятся веллины, и она становится шовинисткой и расисткой.
— Приветствую тебя Вэрн, — чинно поклонился Авилорн. Вместо того, чтоб достойно ответить наглецу, защитив девушку! Яна решила сама ответить. Эльфу попыталась наступить на ногу от души и с удовольствием, а Вэрну скривила рожицу. Но парень как-то очень быстро и незаметно отодвинул стопу, и Яна въехала пяткой в мох, скрипнула зубами с досады. Веллин же в ответ на ее мимику рассмеялся, как будто филин заухал.
— Чьих кровей странная женщина с перекошенным лицом?
— Русских! — процедила Сурикова, мысленно причисляя насмешнику к побочной ветви гамадрила и архара.
— Она человек, — вздохнул Авилорн, уловив боевое настроение жены. Вэрн посерьезнел и кивнул:
— Видно племя человек живет по ту сторону стерков. Теперь мне понятна необразованность женщины.
И с пня у дуба, снял крышку. Если б он это не сделал, Яна бы не догадалась, что это, в принципе, возможно, и что пень может быть чем-то кроме пня.
— Иди сюда.
Она подошла, заглянула внутрь — темная вода, как зеркало отразила ее физиономию. Синюю! Девушка в ужасе начала оттирать лицо, умываться.
Вэрн засмеялся:
— Бесполезно. К утру кожа облезать начнет. Поэтому у нас соком шоши лицо не моют.
Весело ему! — неприязненно покосилась на него Сурикова:
— А я и не мыла.
Вэрн развернулся к ней спиной.
— В дом прошу, на постой да отдых. Живу я один, места хватит.
Девушка поспешила нырнуть внутрь жилища, скрыться с глаз любопытных веллинов.
В `дупле' оказалось довольно уютно и чисто. В круглом помещении стоял низкий топчан с резными спинками, плетеный гамак, пара полок заставленных кувшинчиками, деревянными поделками, сундучок, лестница, что упиралась в проем низкого, почти ложащегося на головы гостей, потолка.
`Нам наверх', - пояснил Авилорн. Яна полезла по деревянным перегородкам лестницы вверх, во второе помещение.
Здесь была постелена перина прямо на полу и открыто два круглых небольших окошка, друг напротив друга. Необычно ощущать себя внутри дерева, еще удивительней смотреть из окна этого дерева на улицу. Яна выглянула — высоко, и, стушевавшись села на пол на манер йога. Ее радовало, что ночлег в Вейллимуре будет единичным, и знакомство с расой веллинов и их бытом на том закончится. Но тревожила встреча с другими представителями населения здешнего мира. Судя по всему, ее ждет сюрприз за сюрпризом. Конечно, интересно, поучительно, но в исследователи и путешественники она не записывалась и спокойней прожила бы без абсолютно ненужных в ее мире и жизни знаний. А теперь это невозможно. Все, что она узнала, засело в голову, мешая мысли и привычным понятиям, отпечаталось стойко и четко, сильней, чем вызубренные школьные дисциплины. Девушка заподозрила, что завиха извилин ей все же не избежать, и опечалилась — как же она, домой вернувшись, жить-то будет с измененными директориями, вывихом всех основополагающих понятий? Скрипит мозг, гоняет невеселые мысли. Кривится лицо с расстройства.
