– Это все Грюла!– сокрушенно сознался наконец Книв.– Она спрятала курган. Она отводит нам глаза, и мы никогда его не найдем.
– Но где же ваш Старый Олень набрал столько золота?– не отставала Ингирид.
– Говорят, в горах Медного Леса. Там его добывают только сварт-альвы. Но люди рассказывают, что в Медном Лесу текут ручьи, где вместо камней лежат золотые самородки, вот такие большие!– Книв выразительно показал кулак.– Это если ручей где-нибудь в горе размоет кладовую сварт-альвов. Тогда можно брать, сколько сумеешь унести.
Ингирид жадно слушала и себя не помнила от нетерпения скорее оказаться возле такого вот ручья. Ее ладони уже ощущали тяжесть мокрых, окатанных водой самородков, глаза слепил их упоительный блеск. Ее жажда добраться до золота Медного Леса даже превышала жажду отомстить Вигмару Лисице.
А Эрнольв вспоминал квитта каждый день. Теперь он точно знал, кого ищет и кто вернет ему второй рунный полумесяц. Амулет оставался равномерно теплым, и это означало, что дела у далекого побратима идут неплохо. И это радовало Эрнольва; он приходил в ужас от мысли, что и Вигмар может погибнуть, а полумесяц снова окажется потерян – замолчит, зарытый в могилу, или уйдет совсем к другому, неизвестному человеку, и поиски станут почти безнадежными. А сейчас Эрнольв был полон надежды: если он думал о Вигмаре, тот представлялся ему как живой. Эрнольв отчетливо помнил каждое его слово, сказанное во время их немногих встреч возле Островного пролива, каждое движение, каждый взгляд его желтых глаз. Теперь, после рассказов Книва, Эрнольв знал о Вигмаре все и гораздо лучше понял его задумчивую грусть, его стихи о женщине, брата которой он убил. Эрнольв расспрашивал о Вигмаре всех квиттов, которые попадали в плен, но никто его не видел.
– Он это умел – исчезать!– рассказывал Книв.– Я сам видел однажды: идет он по долине, идет, а потом вдруг раз – и нету. Как под землю провалился. Это его Грюла научила.
На усадьбе Ореховый Куст напуганные и растерянные домочадцы, потерявшие хозяина, не могли рассказать о Вигмаре ничего нового.
– Он был здесь, желтоглазый оборотень, чтобы ему попасть прямо в зубы Фенриру!– бранилась фру Оддборг, то причитая, то плача.– Удачи! Мой глупый сын искал удачи и притащил сюда этого тролля! Вот она, его удача! Где мой сын! Сгорел в той проклятой троллиной усадьбе, а желтоглазый тролль вернулся к своей проклятой родне под землю! Чтоб ему обратиться в камень!
Никто из дружины Модвида не видел Вигмара после пожара Кротового Поля. Только Сэг-Гельмир, тоже раненый и попавший в плен, дал Эрнольву умный совет.
– Никто не знает, что случилось с той девушкой, дочерью Кольбьерна,– сказал он.– А Вигмар тоже любил ее. Модвид не думал об этом, а напрасно. Мне думается, Вигмар исчез не один, а с ней. Ищи ее, и ты найдешь его.
Казалось бы, такая красивая девушка, как Рагна-Гейда дочь Кольбьерна, и такой заметный человек, как Вигмар Лисица, не могли пройти через весь Квиттингский Север, не оставив следов. Однако почти никто их не видел. Лишь на одной усадьбе хозяева вспомнили, что такие люди у них однажды ночевали. Но куда ушли потом – никто не знал.
Однако Эрнольв не терял надежды. Иногда ему казалось, что он уже видел те леса и долины, мимо которых лежал путь, хотя никогда прежде он здесь не бывал. Значит, здесь проезжал его побратим, и рунный полумесяц подсказывает, что поиски ведутся в верном направлении.
– Теперь до Золотого озера уже недалеко, не больше двух-трех переходов,– сказал Книв в тот день, когда их догнал вернувшийся от конунга Хрольв.– Но я этих мест уже не знаю. Я тут был один раз всего, и то пять лет назад.
– Только бы добраться до Медного Леса!– нетерпеливо мечтала Ингирид.– И там уж троллям придется попрощаться со своим золотом!
– Да, надо поторапливаться,– бормотал Ульвхедин ярл, думая о том, что Арнвид Сосновая Игла и другие ярлы Торбранда тоже не откажутся пошарить в золотоносных ручьях.– Надо поторапливаться, а не то тролли спрячут свое золото. И мы останемся ни с чем!
Когда люди разошлись, Хрольв тронул Эрнольва за рукав.
– Я хочу еще кое-что сказать тебе, ярл, но это только для твоих ушей,– негромко произнес он.– Многим людям… Короче, Хродмар сын Кари очень недоволен твоей женитьбой.
– Хродмар недоволен?– Эрнольв изумленно вскинул брови.– Чем она ему помешала?
– Он говорит, теперь ты стал более близким родичем Бьяртмару Безбородому, чем сам Торбранд конунг. Неизвестно, хочешь ли ты предать конунга, но теперь ты можешь это сделать. Это собственные слова Хродмара, мне передал их Асвальд сын Кольбейна. А Хродмар часто говорит об этом с Торбрандом. И Асвальд велел мне предупредить тебя: было бы очень хорошо, если бы ты нашел побольше золота и все его преподнес Торбранду конунгу. Иначе он перестанет тебе верить.
– Благодарю,– медленно выговорил Эрнольв, не сразу уяснив неожиданные и неприятные новости. Что же это получается? Он заставил умолкнуть собственное сердце, принудил себя взять в жены Ингирид, надеясь этим доказать свою верность и разом избавиться от всех упреков. А теперь все это поставили ему в вину!
Отвернувшись, Эрнольв сердито сплюнул на землю. Сколько можно доказывать, что ты не тюлень? Вигмар, квиттинский побратим, не стал бы такого терпеть. Он давно бы бросил эту хюльдру Ингирид (если бы вообще когда-нибудь на ней женился) и вернулся домой, к родичам и к любимой, послав к великанам весь этот поход, для которого он, видите ли, недостаточно хорош! Пусть сами воюют! Хродмар сын Кари! Сам спит и видит во сне свою квиттинку! Пусть он и возится со всеми здешними троллями, если не доверяет другим!
Однако скоро гнев Эрнольва остыл. Он не умел долго сердиться, а привычку подчинять свои чувства необходимости в нем воспитали с детства. «Те, кто думает только о себе, легко и весело живут в молодых годах, но в старости им приходится слишком тяжело!– когда-то говорил им с Халльмундом отец.– Я не желаю вам такой старости!»
Вдруг Эрнольв поймал себя на мысли, что уже очень давно не вспоминал Халльмунда. В первые дни и месяцы после потери брат не шел у него из головы, но сейчас время и привычка притупили остроту горя и даже саму память. Но, странное дело, Эрнольв не чувствовал себя одиноким. Это в первые дни на месте брата зияла пустота. А сейчас Эрнольв невольно жил с сознанием, что где-то далеко есть человек, неразрывно связанный с ним; человек, с которым у них общие силы и одна на двоих удача. Не брат, а кто-то другой, заменивший его. Побратим. Вигмар сын Хроара.
Усадьба Гулльбекк – Золотой Ручей – была очень старой постройки. Ее окружала стена высотой в полтора человеческих роста, и не земляная, а из бурых гладких камней. Нижний ряд составляли такие огромные валуны, что Рагна-Гейда удивленно спросила:
