Когда Дунт, а чаще — Тонвер, принимались рассказывать эти истории, мешая почерпнутое в запрещенных книгах с собственными измышлениями, северяне слушали, разинув рты. Следовало признать, оба монаха были отменными рассказчиками, но энтузиазм слушателей явно превосходил их исполнительский талант. Словом, монахи прижились.
Аньг, всегда всем довольный, неизменно пользовался всеобщей симпатией. Конечно, лучше всего у него получалось заводить дружбу с юными девами, но и грубые моряки отнеслись к нему неплохо, работать не заставляли, не ругали, считали безумцем, которые, как известно, по-своему угодны Морскому Царю.
Об Ингви речи не было — он был великим чародеем и отважным воином. Его боялись и уважали, на него возлагали большие надежды — если придется схватиться с дружинниками конунга Гоегора, энмарскими боевыми кораблями или имперскими галерами, помощь сильного чародея очень даже пригодится. Толстяка Рогли вполне устраивало, что спокойный Ингви не буянит, не своевольничает, не ссорится с северянами и что очень важно — не собирается оставаться на драккаре слишком долго.
Больше всего демон волновался за Ннаонну — как-то у нее отношения наладятся? Но девушка никого не задирала, не буянила и вообще — «была умницей». Так она сама сказала Ингви, когда он с тревогой наставлял ее и просил не ссориться с северянами — сказала, я, мол, буду умницей. И была. Даже ела беспрекословно со всеми, хотя, вообще-то, Ингви знал, что девушка терпеть не может рыбу.
К тому же люди Рогли каким-то образом отождествляли ее с Морской девой Фаэтой, невестой Морского Царя. Видимо, внешность вампирессы-полуэльфийки соответствовала их представлениям об этой чудесной даме. Волхвы, участвовавшие в великой битве против Бога-Дитя, могли бы их разубедить, да Толстяк Рогли избегал чародеев. Не то, чтобы Ннаонну считали как-либо связанной с почитаемой Фаэтой, но сам образ чернокудрой девы, плывущей на драккаре, оказался симпатичен.
Словом, все сладилось замечательно, и, когда наконец викинги спустили на воду свой драккар, новый экипаж сработался, роли новичков определились… Впереди лежал морской переход.
* * *
Начало плавания прошло вполне мирно. Корабль шел под парусом, ветер благоприятствовал, и северянам не приходилось садиться на весла. Вдоль правого борта медленно смещался однообразный горный пейзаж. Мокрые горы здесь, в южной части были невысоки, они выступали в море узкими грядами, скалистые хребты и причудливые очертания склонов делали горы похожими на гигантских драконов, припавших к берегу и вытянувших шеи, чтобы вдоволь лакать морскую воду.
Иногда скалы, точащие из воды или у самой береговой кромки, под воздействием ветра и моря принимали причудливые очертания. Можно было развлекаться, угадывая в странных камнях силуэты людей и животных. Ннаонна именно этим и занималась, но слушать о ее фантазиях неохота было никому из спутников, тогда она заставляла Аньга выслушивать, на что похож тот или иной камень. Тот спокойно слушал, покорно кивал и всегда улыбался, глядя будто сквозь девушку.
— Нет, ты не кивай сразу, — настаивала вампиресса, ты сам погляди — вон, видишь? Это старуха с мешком на плече! Ну, видишь? Видишь?
Аньг кивал… но в самом деле присматривался. А потом стал понемногу просыпаться. Неожиданно камни пробудили в нем интерес, юноша тоже начал разглядывать скалы, и несколько раз даже вставлял слово-другое. Правда, в его фантазиях камни были похожи на юношей или девушек. Вероятно, Аньг вспоминал свою «паству»…
Ингви было не до забав, он занимался исследованиями. Старательно разглядывал берег, выспрашивал северян, как много они прошли за истекший день, изредка что-то записывал в маленькую книжку, которую предусмотрительно захватил с собой. Король собирался по возвращении внести изменения в исчерченную углем карту.
Еще демона занимал собственный меч и фон маны. Магическое поле здесь было хотя и слабое, но вполне ощутимое, в этом пустынном краю уже чувствовались эманации Создателей. Зато Черная Молния не тянула ману из окрестностей, для багровых камней здешний фон был все же слишком скуден.
Карикан приглядывался к Ингви, он понимал почти все, что беспокоило демона, да и сам пару раз заводил разговор о мане и о географии здешних берегов. Бродяга вез бурдюк с хмельным напитком из перебродившего сока ягод и выдавал северянам по вечерам небольшими порциями. Моряки Рогли, конечно, могли бы выпить все за один раз, но слушались Кари, когда он, посмеиваясь и отпуская веселые шуточки, объяснял, что, дескать, завтра тоже будет вечер, и тоже будет скучно.
По вечерам рассаживались вокруг огня, который разводили в жаровнях, пили хмельной сок из бурдюка Карикана и слушали монахов. Тонвер с Дунтом были неисчерпаемыми кладезями поучительных историй, и однажды Ингви с удивлением понял, что добрые братья под видом баек втюхивают северянам основы истинной веры! Монахи и в походе не забывали о своих обязанностях и добросовестно несли дикарям слово Гилфингово. Тонвер с Дунтом толковали разбойникам о подлинной сути Морского царя. Не отрицали истинности божка — да и как отрицать, если он являлся северянам во плоти! Но, не отрицая и не проклиная, медленно вели к тому, что Морской Царь — лжец и отец лжи. Дескать, он на погибель увлекает сильных мужчин к злым делам…
Ай да святые отцы… Какое похвальное рвение! Демон не знал, смеяться или возмутиться… и на всякий случай не вмешивался. Чем Гангмар не шутит — а вдруг проповедь добра и смирения пустит корни в бесплодных камнях северянских душ? И тогда мир избавится хотя бы от одной из многих напастей…
* * *
Дни стояли тихие, небо постоянно было затянуто дымкой, солнце показывалось лишь изредка. Скорее всего, это объяснялось влиянием южного теплого течения, которое согревало Архипелаг. Насыщенные влагой испарения теплых вод, принесенных течением с юга, сталкивались с холодным воздухом северных морей, обращались в дымку и туман, который затем ветер увлекал на север — к Мокрым Камням и Мокрым горам. На юго-западном побережье климат из-за этих ветров был ровный, влажный и теплый. На север, к берегам полуострова Легонт, эти испарения уже доходили в ослабленном виде, к северу от Ливды влияние теплых вод не ощущалось вовсе.
Чем дальше к северу, тем беспокойней делались моряки Рогли. Толстяк стал частенько совещаться со своими. Ингви расспросил конунга, в чем причина волнений. Толстяк пояснил — они приближаются к западной оконечности Мокрых гор. Сейчас береговая линия, которой следует драккар, отклоняется все круче к западу. Дальше будет небольшой полуостров, который принадлежит энмарцам, оттуда начинаются их земли. На полуострове имеется маяк, там дежурят дозорные. Если драккар заметят, быть беде — против чужаков наверняка вышлют бирему.
