Однако на первом этаже несколько желтоватых огоньков отбрасывали слабое мерцание на стены большого салона. Огромнейший стол из черного дуба был заставлен всевозможной снедью: жареные фазаны, купающиеся в собственном соку, фаршированные курицы, обильно приправленные жирным соусом, растрескавшиеся пироги, птичьи окорочка, тяжелые вина в гранатовых графинах, разнообразные муссы, паштеты и пирожные, залитые взбитыми сливками…
За столом восседали гости: с одной стороны бравый Глоин Мак-Коугх, в каждой руке у него по ножке косули, челюсти работают как сумасшедшие, по бороде рекой течет жир. С другой — великий Вауган Ориель, перед ним как на параде выстроились стаканы с вином, штабелем стоят опорожненные тарелки, повсюду остатки обильной трапезы. Взгляды у обоих удовлетворенные, как у великих генералов, одержавших победу и осматривающих развалины на поле битвы.
Карлика и эльфа доставили сюда с завязанными глазами на спинах огров, находящихся в полубессознательном состоянии и страдающих от грубого обращения, но как только они попали сюда, с ними стали обращаться как с королями, и барон лично следил за этим. Конечно же, можно не сомневаться, что никто не говорил пленникам, зачем их держат в усадьбе и сколько времени все это продлится.
— Если хочешь получить от меня совет, — разглагольствовал Ориель, открывая новую бутылку вина, — то я тебе его дам… ик… ты вот… ик… пардон, так о чем это я… ик… ах да, пользуйся радостями этого существования и жди, когда придет время отбросить концы. Старая ободранная выдра, вот ты кто.
Его собеседник отрывал маленькие кусочки теплого мяса и время от времени запускал другую руку в гигантскую тарелку, наполненную рисом и овощами.
— И все равно, — ответил он, проглотив очередной кусок, — разве ты не находишь п-происходящее… ик… довольно странным?
— Ик. Жизнь сама по себе бывает очень странной, старый ты хорек. Возьмем, для примера, меня. Всего несколько дней назад я был самым плохим иллюзионистом, которые когда-либо посещали этот мир. А сегодня совсем другое дело. Ты только посмотри на меня!
Довольно неуклюже эльф выпрямился на стуле и ткнул пальцем в сторону нагроможденных перед его другом яств.
Тот вытаращил глаза. В воздухе повис огромный кусок пирожного. На вершине куска сахарный огр крепко обнимал карлика. Глоин протянул дрожащую руку к левитирующей сладости. Пирожное исчезло.
— Ах-ха-ха, — усмехнулся Мак-Коугх. — Оч-чень изобретательно.
Ориель откинулся на спинку стула с удовлетворенной улыбкой.
— И смею тебя заверить, что это сущие пустяки. Хе, хе, ик. Эх ты, старый ты островной кабан.
Карлик принялся жевать с такой энергией, словно от этого зависела его жизнь.
— Вот и со мной с-случилось то же самое, — объявил он притягивая к себе чашу, в которой плавал неопределенный кусок съестного. — М-м-м. Еще неделю назад… ик… я не мог вырастить даже т-тюльпана, а теперь…
Глоин неподвижно застыл, кажется начав слегка трезветь. Его товарищ закрыл глаза. Вид у него был очень сосредоточенный.
— Все понял, — наконец-то вздохнул он.
— Что ты понял?
— Понял, что кто-то со мной разговаривает.
— Конечно, кто-то с ним разговаривает! Это я с тобой разговариваю.
— Да нет, старая фаршированная чайка: кто-то разговаривает у меня в голове.
— Угу.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, что тебе надо прекратить злоупотреблять вином.
— Это тебе надо прекратить говорить мне, что мне надо делать, а что нет.
— Хорошо.
— Вот и прекрасно.
— Великолепно.
— Просто замечательно.
Они снова принялись за еду, но сердца у них уже не были к этому расположены. Глоин подобрал маленькие зернышки манны и задумчиво погладил свое брюхо.
— Слушай, Ориель?
— М-м-м?
— И что он тебе сказал?
— Кто сказал?
— Ну этот, голос у тебя в голове.
— А-а-а. Он мне сказал, сейчас подожди… Я хочу выйти.
— Ты хочешь выйти?
— Да нет, не я — голос.
— Но чтобы это могло значить?
— Откуда мне это знать? Как я могу у него что-то спросить? Эй, голос! — закричал эльф и постучал себя по макушке. — Ты можешь… ик… объясниться яснее, а то я что-то ничего не понимаю.
Какое-то время он задумчиво сидел, а потом прямо-таки подпрыгнул.
— Так вот оно что!
— Что? — Карлик выпрямился на стуле. — Так что же там такое, а?
— Голос мне, сказал, что она — пленница моего тела.
— Ну и?
Эльф снова закрыл глаза.
— Что это ты делаешь? — поинтересовался карлик, подвигаясь поближе к приятелю.
— Тихо, старый разнузданный бандит. Я… ух ты, черт бы вас всех побрал, я… ик… я его потерял. Мне кажется…
Глоин положил руки на плечи Ваугану. Вид у него был очень заинтересованный.
— Что тебе кажется? Ну, скажи же, что!
— Это… Это как будто сама Мать Магия обращается ко мне, — заявил он потерянным голосом. — Но такое же невероятно…
Карлик опустил руки. Слова Ориеля как-то странно отозвались у него в душе. Алкоголем все это объяснить было нельзя. Он тоже видел странный сон, когда находился без сознания, но в данном случае очень трудно отделить правду от вымысла…
— Ах, мои друзья, мои дорогие, бесценные друзья!
Двери салона открылись настежь, давая проход самому Мордайкену, одетому в простой домашний халат из черного бархата. Волосы у него были всклокочены, барона сопровождали два гоблина в ливреях, несущие цилиндр и меч, который, казалось, был заморожен уже не одно столетие. Мордайкен раскрыл объятия, словно Глоин и Ориель были его старыми хорошими друзьями. Но приятели смотрели на вошедшего с нескрываемой злостью. Барон так и застыл на месте.
— Что случилось? — спросил он и наклонил голову. — Вам не понравилось угощение?
Вауган Ориель встал настолько резко, что его стул опрокинулся.
— Кто вы такой? И зачем нас сюда привели? Ик!
— Ох-хо-хо! — прогремел Мордайкен, продолжая раскрывать объятия. — Успокойтесь, мои друзья, успокойтесь. Вам все объяснят в свое время.
— Мои друзья! — воскликнул эльф, направляясь к барону. — Мы никогда не были вашими друзьями. Нас похитили! У меня даже шишка осталась, вот тут, смотрите! — сказал он и наклонил голову, чтобы барон лично смог убедиться в правдивости его слов. — Как это называется?
— Легкая контузия, — отозвался Мордайкен и задумчиво почесал подбородок. — Очень, очень легкая. Почти незаметная.
— Зато здорово болит, — заявил Вауган, выпрямляясь. — И еще…
— Эй, да я же вас знаю, — вмешался Глоин, уставившись внимательно на барона. — Дайте-ка посмотреть…
