Игра в «Колесе судьбы» также не вызвала большого интереса. Ког играл равнодушно, его мысли были явно заняты чем-то другим. Даже леди Торнхилл не преминула заметить, что Ког кажется каким-то рассеянным. Юноша улыбнулся и уверил даму, что его рассеянность не имеет никакого отношения к неприятности, случившейся накануне в банях Ремарга; нет, он серьезно не пострадал, так только показалось из-за того, что он выпачкался в крови убитой бедняжки и ударился головой о выложенный плиткой пол; да, конечно, он погружен в раздумья о предстоящем турнире.
Ког рано покинул игорное заведение под предлогом, что ему не везет, после чего вернулся с Робертом в свою квартиру, лег спать пораньше, а Роберт и Паско еще долго о чем-то говорили в соседней комнате.
В эту минуту, идя по городу, он искал ответы на несколько трудных вопросов. Наконец он добрался до караульного помещения, где начальствовал констебль Деннис Дроган (племянник какого-то придворного служаки), достигший своего поста благодаря нужным связям, но тем не менее оказавшийся вполне компетентным.
Когда Кога провели внутрь, то оказалось, что начальник караула просто отгородил себе угол в общей комнате и поставил туда стол и стул. Ког был встречен вежливой, но настороженной улыбкой.
— Привет, а я собирался зайти к тебе попозже. — Дроган был грузный мужчина средних лет с абсолютно круглой головой, что особо подчеркивалось короткой стрижкой и гладко выбритыми щеками. Вместо носа, несколько раз сломанного за годы службы, у него была бесформенная шишка, пол-уха ему когда-то давно откусили в пьяной драке, но взгляд у него был зоркий, ничего не упускающий.
— Я решил, что ты захочешь поговорить со мной об убийстве.
Дроган удивленно вскинул бровь.
— Ладно. Кому понадобилось тебя убивать, Ког?
— Меня? — Ког изобразил изумление. — Я решил, что это какой-нибудь ревнивый любовник или еще кто, точивший зуб на эту массажистку, Сальмину. Это ведь она погибла. А на меня он накинулся, чтобы я потом не смог его опознать.
Дроган подумал секунду, потом спросил:
— Тебе когда-нибудь доводилось его видеть раньше?
— Нет. По правде говоря, мне стало любопытно, не знакома ли тебе его личность.
— Нет, и никто из моих ребят его раньше не видел. Мы обыскали тело, прежде чем сбросить его в известковую яму, и не нашли ничего, что могло бы дать хоть какие-то сведения о нем, если не считать нескольких серебряных монет Королевства — значит, он недавно прибыл с Островов.
Ког откинулся на спинку стула, словно задумался.
— Ну и загадка… А что, если это вернулся из странствий любовник Сальмины, узнал, что она работает в банях, и разозлился?
— Она работала там больше десяти лет, друг мой. Если это явилось новостью для любовника, то, значит, этот парень отсутствовал довольно долго.
— Это первое, что пришло мне в голову, — сказал Ког.
— Очевидная версия обычно оказывается правильной. Но на этот раз, думаю, дело обстоит по-другому. Если кому-то захотелось убить массажистку, то почему он не подстерег ее, когда она возвращалась к себе домой? Нет, скорее всего, кто-то захотел застать лучшего фехтовальщика Ролдема голым, лежащим на животе, в то время как его меч находился в соседней комнате. Вот такая моя версия.
— Но кому понадобилось подсылать ко мне наемного убийцу?
— А кто сказал, что парень был наемным убийцей?
— Я прежде его ни разу не видел, Деннис. Может быть, найдется парочка моих недоброжелателей, но, не сомневайся, я знаю их в лицо. Если кто-то хочет видеть меня мертвым, значит, он и нанял этого человека, чтобы меня убить, хотя лично мне такая версия кажется маловероятной.
— Почему же? — поинтересовался начальник караула.
— Потому что, возможно, кое-кто из отцов против моих встреч с их дочерьми, и не удивлюсь, если какая-нибудь дамочка желает моей смерти, но никто из тех, кого я знаю, никогда бы не послал убийцу, чтобы расправиться со мной.
— А знаешь, что самое странное во всем этом деле?
— Что?
— Никто не видел, чтобы этот человек входил в бани. Чтобы попасть в массажный зал, нужно миновать по крайней мере полдюжины служителей и посыльных. С той минуты, как бани открываются утром, и до той, когда двери запираются на ночь, в здание незаметно и мышь не проскользнет.
— Да, очень странно.
— Ты представляешь, как он сумел появиться там, словно по волшебству?
Ког кисло улыбнулся.
— По волшебству, говоришь? В таком случае все становится еще более… странным, ты не находишь?
— Это означает, что если кто-то захотел тебя убить, то выложил немалую сумму, чтобы довести дело до конца. Ему пришлось заплатить не только тому, кто занес над тобой нож, но и еще кому-то, кто, применив магию, помог убийце пробраться в здание.
— Заклинание невидимости.
— Что-то в этом роде. У моего дяди есть друг, знакомый с колдуном. Я задал этому колдуну пару вопросов, так он утверждает, что это одно из самых доступных заклинаний. Перенести же человека в какое-то помещение из другого места… очень трудно, только несколько магов владеют этим искусством.
Ког решил промолчать о том, что знает по крайней мере трех или четырех людей, кому такая задача по плечу. Пусть начальник караула сам до всего докапывается.
— Значит, никто ничего не знает об этом человеке?
— К сожалению, нет.
— Выходит, даже нельзя с уверенностью сказать, кто из нас двоих намечался в жертву?
— Выходит, нельзя. На меня просто свалились неприятности из-за особы, которая при жизни была заурядной шлюхой.
Ког нахмурился.
— Сальмина никогда не была заурядной.
— Просто мне так сказали, — поспешил оправдаться Деннис.
— Что ж, не буду больше отрывать тебя от дел. — Ког встал. — Если что-нибудь выяснишь, пожалуйста, дай мне знать.
— Обязательно.
Они обменялись рукопожатием, и Ког, выйдя на улицу, направился к себе домой. Его расстроило, что об убийце ничего не было известно, хотя в глубине души он и не ожидал никаких новостей.
Теперь ему предстояло сосредоточить все свое внимание на турнире и не думать больше о жизненной непредсказуемости. Турнир состоится менее чем через две недели, и если он хочет победить, то нельзя ни на что отвлекаться.
По мере приближения турнира беспокойство Кога росло. Сколько он ни старался использовать успокоительные приемы, которым его научили Магнус, Накор и Роберт, сколько ни пытался отвлечься с помощью карт, игральных костей или прелестных дам, мысли о состязании постоянно его преследовали.
Даже приглашение во дворец за два дня до начала турнира не помогло ему развеяться. Он потратил два часа на примерку у портного, который шил ему обновки по последней дворцовой моде — это был щегольской наряд, куда входила пара тесных штанов, заправленных в черные блестящие сапоги, абсолютно лишенные какой-либо практической ценности: слишком низкое голенище для верховой езды — край сапога растер бы икру до пузырей уже через час — и в то же время слишком высокое для походов. Зато сапоги были украшены изящными серебряными пряжками и красными полосками из крашеной кожи. Штаны были такие узкие, что он с трудом в них передвигался, но портной уверил его, что таковы требования последней моды. Однако он наотрез отказался от гульфика, который, как его уверяли, тоже был последним писком. Некоторые вещи он находил чересчур глупыми и не мог с ними смириться даже в угоду придворной моде. Рубашка представляла собой нечто пышное и безвкусно украшенное, со множеством перламутровых пуговиц, кружевным воротником и манжетами. Камзол тоже был богато украшен — этакое жуткое изобретение из красной парчи с золотой нитью, которое носили только на левой руке, перетянув золоченым шнуром через правое плечо, с расшитым жемчугом воротником и манжетами. Венчала сей наряд широкополая шляпа из белоснежной кошмы с серебряной лентой на тулье и с заткнутым крашеным пером. Перо на шляпе Кога было черным, создавая живописный контраст. Портной уверял заказчика, что его костюм будет ничем не хуже остальных, которые он увидит при дворе, но Когу почему-то казалось, что портного подговорили и его первое появление во дворце будет сопровождаться насмешками и колкостями.
Однако, когда его карета прибыла к дворцовым воротам в назначенный день и час, он увидел других юношей в таких же смешных одеяниях. Он с ностальгией вспомнил простые шкуры и меховые жилеты, которые было принято носить в горах зимой. Поднимаясь по ступеням дворца, Ког решил, что мода — это просто-напросто заговор портных, чтобы вытянуть из знати излишки золота. Из разговоров на различных светских раутах, которые он посещал в Саладоре и Ролдеме, он понял, что в следующем году все его теперешние наряды станут старомодными и будет править уже новый стиль.
Ког вручил приглашение сквайру, следившему за тем, чтобы в королевский дворец не проник какой-нибудь незваный гость. За спиной сквайра стоял целый взвод дворцовых гвардейцев, которые, хоть и были одеты в безвкусную красно-желтую ливрею, выглядели вполне способными отразить любое нападение, не говоря уже о том, чтобы избавиться от нежелательного гостя. Затем одному из пажей поручили сопроводить Кога в главный зал. Пока они шли, мальчик сообщил:
