Стоп. А что если…
Ради новой жизни, восставшей из пепла;
А что, если эти строки пророчества не только для меня, но еще и для меня будущего. Для Грэна Арельи. Это он потерял Итерну. Он ее любил. Точнее я, но в будущем. И это он потеряет ее ради новой жизни, восставшей из пепла. А я лишь почувствовал отголоски его горя. Бля, ну как складно излагаю. Вот что значит медитация после вековечного сна. После того, как стало понятно, что я — это он, то вроде все складывается. Мы с ним живем по одному пророчеству. И строки перемешались. Одна для меня, одна для него. Но в целом, для нас обоих.
Сраное пророчество.
В жопу сраные пророчества.
Кто их вообще придумал?
Ишаки драные.
Ради новой силы, нужной не ему.
Что за хрень? Итерна погибнет. Ради чьей-то жизни. И ради какой-то силы. Хм… кнут? Эта сила нужна Итерне, а не будущему мне?
Вспоминаю слова некроморфа Айрада из Ньерта. Он что-то рассказывал про кнут…
Итерна погибает каждый раз, чтобы накопить силы в кнуте? Каждый цикл она увеличивает в нем силу. Но когда уже эта сила станет достаточной? И ради чего нужно погибать каждые циклы?..
И почему она такая психичка? Из-за этой силы?
Я посмотрел на кнут, висевший у меня на поясе.
В голове кольнуло. Мощно так.
Она помнит!
Помнит каждый прожитый цикл!
Она попала в этот мир двести лет назад и вспомнила все. Сколько раз она проходила одно и тоже и…
Я резко вскочил.
Йолопуки орнул от неожиданности:
— Ты чего, а?!
— Она не может по-другому!
— Что? Кто?
— Итерна, блять! Она просто повторяет цикл, чтобы его не сломать! Она идет по сценарию и делает те же поступки, что и в первый раз! Кнут! Она выронила его! Ты понимаешь, Гомосрак?! Древняя вампирша психует как девочка-истеричка и отбрасывает свое самое страшное оружие в сторону? Серьезно? Ты сам в это веришь?!
— Йолопуки верит в клятву соплей.
— Да ну тебя в сраку. Э-э-э… ну-ка перестань так лыбиться! Ты меня пугаешь.
Снова усаживаюсь в позу лотоса.
Сомкнется бездны свод под стопами его;
А это уже для меня строка. Тогда я свалился в Ньерт. Ясен-красен.
Падет «граница власти гордецов» под знаменем орды;
Гашарт поимели, но…
Походу тут имеется в виду не Гашарт. По последним сведениям, орки направили подкрепление, и эльфам сейчас ой как не сладко.
«Граница власти гордецов» — это не буквально. Это мутная херня. Типа, гордецы — это все эльфы. И гордость их падет, когда? Правильно. Со смертью последнего эльфа. Или…
Когда их поимеют? Унизят? Уже не будет власти гордецов. Все границы размоются.
— А-а-а-а! — заорал я, и Йолопуки не выдерживал, пернул от неожиданности, встал, замахал руками:
— Йолопуки пойдет…
— Стоять, блять!
— Но…
— Стоять! Ты не врубаешься? Кто сломил сраную гордость эльфов? Гоблины! Ипаные гоблины будущего! Все границы гордости эльфов падут, когда угнетенные гоблины встанут у власти! Эльфы — самые магически и горделивые создания. Они будут последними! Последними, кто сломится перед могучей пипиркой гоблина! Врубаешься?!
Грядёт рассвет луны кровавой, клыки вонзят в уста анналов;
Уста анналов. Улук-Урай. Это он всем нам рассказал о пророчестве. Он пал.
На стыке двух он межреальев испьёт из кубка и умрет;
С собой своих друзей возьмет;
Пред этим дав, что было дАнно;
И изменив, что было неизменно;
Не понимаю. Это то, что меня ждет. Я испью из кубка. И умру. Вместе с друзьями.
Изменив?
Что было неизменно?
Изменю будущее? Разорву цикл?
Не понимаю.
Я встал с пола, стал расхаживать.
— Слушай, Йолопуки, а ты знал, что за первого беременного мужика дадут миллион долларов?
— А?
— Да я о своем. Так, а теперь слушай и запоминай.
— Может Йолопуки пойдет?
— Стоять! Слушай, что я говорю! Мы должны изменить будущее, которое знаем. Но не можем! Понимаешь? Шансы изменить своими действиями настоящее, попав в прошлое, практически нулевые! Ты этими действиями его и создаешься? Смекаешь?! Но! Доган говорил, что можно изменить прошлое, создав новую реальность! Ибать, я запутался…
Йолопуки пустил слюну. Еще немого и у него остановится сердце.
— Вижу, что ты меня понимаешь. Короче, Грэн Арелья, то есть — я, и Итерна уже давно не можем изменить цепь одинаковых событий! Сотни циклов, может миллионы! В записке Итерны говорилось, что мы уже пытались нарушить цикл и произошло что-то страшное. И похоже, что Итерна единственная, кто помнит все циклы. Она — наш ключ! Она спасет Варгарон, блять, как бы пафосно это не звучало!
— Э-э-э…
— Мы же были в будущем гоблинского тоталитаризма. Там пиздец. И я очень сомневаюсь, что гоблины — единственная проблема. Скорее всего, что дальше стало еще хуже. Возможно, мое размахивание в будущем писькой сделало только хуже! Блять!
— О-о-о, писька — это да!
— А если так подумать, то магия из Варгарона куда-то уходит, правильно? Некроморфы, создавшие гоблинов развалятся по частям. В будущем их уже нет. А если орки перебьют большую часть эльфов — самых крутых магов, то что останется? Люди? Орки? Сатиры? Нимфы? И гоблины! Эти сучьи выродки в таких безопасных условиях расплодятся, как тараканы — ничто их уже не сдержит. Ты посмотри на Катю. Она их изучала, ковыряла, следила за популяцией! Кто еще будет этим заниматься? Да всем будет срать…
Я глубоко вздохнул:
— Ита-а-а-ак! Раз я такой вумный, то сейчас наступает… время экспериментов! И это стоит отпраздновать! Несите мне вина и пива, водки и сивухи! В ёбаных КУБКАХ!!! — заорал я так, что с потолка посыпалось.
Глава 22. Не играй со временем
Мы находились в просторной комнате на первом этаже. Я, Пука, Кая, Катя, Аша и азиат. Надо бы его уже спросить имя, а то как-то некультурно. Хотя. Похер.
На столе стояли кубки всех мастей: деревянные кружки, железные стаканы, глинные чарки. Даже, сука, человеческий черепок без макушки и бычий рог. Все как положено. Эксперименты ставить, так с музыкой. Да черт знает, что означает «кубок». Надо попробовать всю глотательную посуду.
— И что тут у нас? — спросил я.
— Медовуха, эль, пиво, вода, и вино, — перечислил азиат, тыкая пальцем. — И зачем все это?
— Долго объяснять, — кивнул я на деревянную кружку. — А гномьего самогона тут нет?
Да-да, я прекрасно помню, что написано на кнуте. Правило номер три. Не бухать гномье пойло.
— Э-э-э, а что это?
— Ну да, действительно. Так, короче. Начнем с воды. Кать, а вампиров вообще можно отравить?
— Даже не знаю. Тяжело сказать. Мало знаю. Но вообще сложно. Даже не представляю, чем тебя можно убить. Разве что собственным ядом. И то сомневаюсь. Вот так. Да. Интересно.
— Хорошо, а вот его, — перевел взгляд на потирающего яйца Пуку. — Его тоже тяжело отравить?
Йолопуки вылупил на меня глаза, но промолчал.
— Организм троллей сильный. Их мало что возьмёт. Думаю, на твоем уровне. Ага, где-то так.
— А может существовать яд, который действует на вампиров, но не действует на троллей?
— Сомнительно. Не верю, что есть то, что убьет тебя, но не его.
— Супер! Я так и думал. Пука, пей.
— Э-э-э? Чейта? Йолопуки не будет.
— Да почему, блин? Это же вода.
— Йолопуки умный. Если ты не хочешь, то и Йолопуки не хочет. Сам пей.
— Не буду. Вдруг там яд. Лучше ты.
— Йолопуки можно значит пить яд, а тебе нельзя? Йолопуки отказывается.
Я не унимался:
— Так в этом и смысл. Если ты умрешь, то я выживу. Понимаешь? Так намного лучше!
Кая с Катей переглянулись. Йолопуки негодовал:
— Для Йолопуки это хуже.
Я покачал головой:
— Та-а-ак, понятно. Есть добровольцы? Аш?
— Не.
— Кая?
— Трайл… я бы… не хотела.
— Катя?
