Включив в камере свет, воин-страж отошел на несколько шагов, давая нам возможность подойти ближе. Приблизившись к решетке, я рассмотрел кто именно находится в камере и с трудом сохранил спокойное выражение лица, удержав гримасу отвращения.
— Перед вами крысы, — широким жестом представила нам обитателей камеры Светлана.
Назвать увиденные существа крысами мог только человек с достаточно богатой фантазией. Твари, в камере их было пять или шесть, были размером с собаку каждая. Морды вытянутые, пасти с длинными клыками, глаза горят багряным отсветом — глянув на который я понял, что твари обладают искрой магической энергии.
— В единственном числе если говорить, то крыс, — добавила Светлана.
— Простите? — не понял я.
— Это не обычные крысы. Это — нечисть. Если в единственном числе, то на русском таких зовут не крыса, а крыс. Убить не крысу, а крыса.
Светлана, кстати, я уже давно обратил внимание, говорила с едва заметным акцентом. Русский для нее не родной, но вот кто именно она по национальности, я никак не мог догадаться. Впрочем, из-за происходящего вокруг размышления об этом отходили далеко, даже не на второй план. Женщина между тем продолжала рассказывать:
— Таких тварей называли раньше крысаками, да как-то не прижилось. Крысы и крысы. Это один из самый распространенных и часто встречающийся противник из нечисти в Валлиранте, — подходя ближе к решетке, перешла на дежурно-вещательный тон Светлана.
— Эти твари обитают в подземельях и на глубинных тропах, занимают развалины городов. Здесь, в Дель-Винтаре, из-за холода Стужи в крупные стаи крысы сбиваются редко, но в иных местах Осколков и Валлиранта, граничащих с анклавами нечисти, они становятся бичом обитаемых мест. Именно поэтому в каждом нашем опорном пункте на глубинных тропах находятся специализирующиеся на силе Земли стихийные маги, которые сканируют подземелья и окружающие пустоши на предмет крупных скоплений крыс, при обнаружении которых на место сразу же выдвигаются летучие отряды для их уничтожения…
Одна из тварей вдруг на миг сжалась, а после распрямленной пружиной рванулась вперед. Зацокали когти по каменному полу, и хищник бросился на решетку, агрессивно заверещав.
— Kurwa! — выругалась Светлана, вздрогнув.
Вот откуда у нее такой странный акцент. Полька. Марина тоже испуганно вскрикнула и невольно отшатнулась. Споткнувшись, ведьмочка едва не упала — при этом твари в камере начали пронзительно верещать, словно хохочущие гиены.
Я сам, если честно, после рывка крыса сохранил спокойствие с трудом. А вот воин-страж на прыжок твари внимания не обратил — не посмотрел и даже глазом не моргнул. Светлана, выдав еще несколько словесных конструкций, знакомых мне по видеороликам с польскими дальнобойщиками, покачала головой.
— Крысы разумны и умны, никогда не стоит их недооценивать. Эта тварь сейчас бросилась специально — слышите, как они смеются?
Воин-страж между тем выключил фонарь в камере с крысами и прошел дальше, включая свет за следующей решеткой — откуда тут же донеслось возмущенное клокочущее чириканье.
Заглянув в следующую камеру, мы с Мариной одновременно поморщились. Девушка и вовсе прикрыла лицо ладонью — из-за решетки тянуло гнилостным, сладковатым смрадом разложения. Громко заскрежетали когти — решетку камеры облепили сразу четыре небольших твари, по размеру чуть больше мартышек. Безволосые, с покрытой струпьями серое кожей и маленькими — по сравнению с крысами, клыками. Одна из тварей как раз плотоядно раскрыла пасть, внимательно за нами наблюдая — а я заметил, как по подбородку у нее тянется ниточка слюны.
— Это гули, падальщики-трупоеды. Как и крысы, весьма опасны когда сбиваются в стаи. В Дель-Винтаре встречаются не так часто — особенно после того, как магистрат указом изменил все ритуальные процедуры, после чего тела перестали предавать земле и оставлять в гробницах, а начали хоронить в раскаленных реках.
Гули плотоядно уставились на меня своими круглыми и абсолютно черными глазами. Обычными черными глазами, как у грызунов например бывают — истинной Тьмы, как во взоре убитого мной колдуна, у них не было. Я с откровенным отвращением смотрел на мерзостных тварей. Они, словно почувствовав мое отвращение громко зачирикали, царапая решетку крупными когтями.
— Гули — отличные эмпаты. Они хорошо чувствую страх, отвращение и иные яркие чувства, поэтому на вас так и реагируют сейчас, — пояснила вдруг Светлана. — Пройдемте дальше.
Следом за Светланой мы прошли мимо нескольких пустующих камер, на решетках которых я увидел вязь магических рун, сейчас неактивную. Также миновали черный зев под стеной — туда, видимо, сбрасывали убитых на арене жертв.
— В этой части обычно содержится нежить, — махнула рукой женщина в сторону дверей, мимо которых мы сейчас проходили. — Сейчас здесь, к сожалению, нет ни одного зомби, так что вживую нежить вы не увидите, извините за каламбур.
— Скажите, Светлана, а здесь проводятся не только тренировки, но и соревнования? — поинтересовалась Марина.
— Да.
— Какие, расскажите?
— Самые разные, — не стала уточнять Светлана и подвела нас к одной из следующих решеток. — Ну а вот здесь сегодня присутствует один приметный экземпляр.
Воин-страж уже был здесь, включая свет, так что мы сразу услышали сдержанное рычание.
— Перед вами очень серьезный противник. Советую вам в начале пути и карьеры воина-путешественника избегать встреч с подобными существами. Если не получилось — стараться не доводить дело до прямого столкновения.
— Бежать? — поинтересовался я, рассматривая пленника.
— Можно сказать и так.
— Твари-твари-твари! — глядя на нас с ненавистью завизжал узник, выпустив когти и ощерив вытянутую пасть с желтыми клыками.
Существо это было отдаленно похожа на человека. Очень отдаленно — согбенное, с вытянутой в мутации мордой; из одежды на узнике была грязная набедренная повязка, поэтому было видно, что бледная, в многочисленных кровоподтеках кожа в некоторых местах покрыта пучками короткой серой шерсти.
— Это скавен. Последние годы скавены самый настоящий бич цивилизации живых.
— Как вы сказали, скавены?
— Да, скавены. Крысолюди.
— Скавен. Слово знакомое…
— Последние годы распространилось. Это название крысолюдей из вселенной Вархаммер.
— Точно, я-то думаю, слово знакомое…
— У этих тварей много названий. Веркрыс, крысолак, крысолюд, рэтман и прочие. Скавены как-то вдруг прижилось и стало общим, даже в Валлиранте.
— Это ликантроп? — произнес я.
— Он териантроп? — одновременно со мной спросила Марина.
— Териантроп, — кивнула Светлана Марине и глянула на меня: — Ликантроп это, например, волколак или верфольф. Оборотень, меняющий сущность из одной в другую. Териантроп — существо, когда-то являющееся человеком, но трансформировавшегося в звериную форму под воздействием нечисти, при этом частично потеряв разум.
— То есть скавены мутанты?
— Да.
— Они размножаются сами или появляются в результате мутаций?
— В последнее время все чаще появляются сведения, что традиционное размножение в стаях скавенов уже преобладает над мутациями под воздействием нечисти.
«Изначально это клоны», — проявилась вдруг демонесса.
«Что?»
«Как муравьи или пчелы, скавены живут колониями и размножаются. У них в каждой стае одинаковая ДНК»
— Перед вами типично выглядящий скавен, но вообще их видов очень много, — продолжала между тем Светлана. — В каждой стае встречаются экземпляры массивные, под два метра ростом, встречаются и карлики, например.
«Красотка, а как это соотносится с одной ДНК в стае?» — не понял я. «Они не должны все одинаковыми быть?»
«Нет. ДНК функционально взаимодействует с различными эпигенетическими метками, и… Знаешь вообще что такое эпиген?»
«Я, честно сказать, что такое ДНК то довольно слабо представляю»
«Красавчик, твоя честность нравится мне гораздо больше, чем твое милосердие!» — судя по интонации, умилилась демонесса. «Слушай, слушай, она сейчас о важном»
