— Мисс Фрост! — Шанни легонько ударила меня по щекам, приводя в чувство. — Ничего страшного, такое бывает очень часто. Но вы должны успокоиться, иначе потеряете сознание! Сделайте глубокий вдох. — Она доверительно погладила меня по плечам. — Вот так, а теперь выдох.
— Почему… почему… — Язык не слушался, и я никак не могла проговорить все до конца. — Почему…
Я хотела спросить: «Почему меня все ненавидят?», но не смогла.
— Вы не беспокойтесь. — Видимо, Шанни поняла мой вопрос по-своему. — Это из-за ваших особенностей. Мистер Марш совсем недавно поставил на вас свою печать, и сейчас ваш баланс энергии колеблется, постоянно падая до нуля. А любые переживания будут доводить ваше тело до изнеможения, пока вы не начнете получать энергию от господина. Вы, пожалуйста, успокойтесь, сейчас придет лекарь, и мы все исправим, просто нужно немного подожд…
Я не дослушала ее. Комната поплыла, и я провалилась в вязкую пустоту.
Дийана Фрост
Приходить в себя не хотелось совершенно: в голове шумело, в висках стучала кровь, а затылок болел, словно я со всей силы ударилась обо что-то твердое. Но настойчивый яркий огонь, который целенаправленно светил мне прямо в лицо, заставил заморгать и медленно приоткрыть сначала левый глаз, а потом правый.
— Дийэна. — Высокий длинноволосый блондин сидел в кресле рядом с моей кроватью.
Увидев, что я пришла в себя, он выключил фонарик, убирая его в карман своей серой мантии.
— Лемикс, — тяжело проговорила я, с трудом ворочая языком.
Во рту почувствовалась неприятная горечь. Поморщившись, я попыталась сесть. Получилось не с первого раза и не без помощи лекаря.
Я подтянула к груди ноги и обняла колени, наблюдая, как Лемикс встал со своего места и подошел к столу. Налив в прозрачный стакан бледно-голубую жидкость, которую я уже и раньше пила, вернулся обратно, протягивая мне напиток.
— Что это? — сипло спросила я.
Пить хотелось, но пить непонятно что желания не было.
— Рифт! — строго приказал лекарь и насильно всунул мне стакан в руки.
Пока я морщилась и принюхивалась к питью, Лемикс вытащил из своего необъятного кармана дощечку-переводчик и быстро вывел на ней несколько слов.
«Это лекарство, необходимое тебе для скорейшего восполнения энергии в организме. Пей!»
Я снова поморщилась, но все же выпила и отдала ему стакан обратно.
— Ринши, — улыбнулся Лемикс, и, судя по его интонации, это была похвала.
Я ничего не сказала, лишь скользнула по нему обреченным взглядом и уткнулась лицом в коленки, снова закрывая глаза. В голове все еще звучали последние фразы одной ненормальной или нормальной, которая просто потеряла близкого человека: «Ты с рождения была предназначена инкубу… ты проклята… да тебя отравить надо… ты хуже демонов… ты собственноручно подтолкнула господина к бездне».
Маленькие разрозненные частички стали складываться в единое целое, от которого меня затошнило. Ринар кого-то убил, и в этом обвиняют… меня! Но почему? Я ведь даже ничего не знаю!
Я всхлипнула, чувствуя, что еще чуть-чуть — и я просто не выдержу, сдамся. Да, Ринар меня сейчас не трогает, но это только сейчас. Никто не знает, что будет завтра. А я ведь прекрасно помню, как он… он…
Я сглотнула горький комок в горле.
Как он держал меня и насиловал, не обронив ни слова, молча. И ему было плевать на все мои просьбы, он просто брал то, что хотел, потому что привык так делать, а возможно, он просто не умеет по-другому.
Но если, кроме Ринара, меня еще будут ненавидеть все остальные, то само существование в стенах этого дома станет невыносимым. Лучше сразу умереть, чем вздрагивать от каждого шороха за дверью и ждать, когда придет мой палач со звериными глазами.
— Дийэна. — Мужские руки скользнули по плечам, заставляя податься вперед.
— Не трогай меня! — только и смогла прошептать я перед тем, как истерика все-таки накрыла меня с головой.
— Тсс, — произнес Лемикс и, пересев на кровать, прижал меня к себе, при этом укутывая в теплое одеяло.
Оказавшись в его объятиях, пару секунд я еще вырывалась, а потом стало все равно. Хочет обнимать сумасшедшую девчонку в истерике, пусть обнимает!
Уткнувшись в его грудь, я тихо плакала, кусая губы, чтобы не кричать. Кусала больно, поэтому вскоре на языке появился металлический привкус крови, но это меня не остановило, только больше полоснуло по нервам. А если меня кто-нибудь отравит? Я не хочу умирать от отравления, в моем положении это просто глупо. А если не отравят, то я просто умру, изнасилованная и униженная. И что лучше?
— Я не хочу умирать, — завыла я, ни к кому не обращаясь, просто стараясь выговориться, чтобы стало легче. — Я такая молодая! Я не должна умирать из-за чьей-то прихоти! Я не еда и не корм! Я человек! С прошлым, со счастливым будущим! И еще Клэр! Она, наверное, винит себя за то, что оставила меня одну в тот вечер, когда я пропала! Понимаешь? Что будет с ней?
Я не думала, что Лемикс ответит, но он тяжело вздохнул и сказал:
— Дий.
И вот это его «да» только все усугубило. Лучше бы он просто молчал.
Я вцепилась в него руками, словно Лемикс был моей последней надеждой, единственным человеком без ненависти в глазах, одним из немногих, кто хотел меня выслушать… И я ему все рассказала.
Слова буквально хлынули наружу мощным потоком, я даже и не думала, что за последнюю неделю успело накопиться столько переживаний, от которых душу рвало в клочья.
Рассказала о том, как я встретилась с Ринаром, и о том, как он силой заставил меня подписать с ним договор. О том, как я узнала, кто он такой на самом деле и как мне было тяжело, до дрожи тяжело осознавать его сущность, силу, жестокость. Рассказала о своей подруге, которая вернулась вечером домой и вместо меня обнаружила перевернутую вверх дном квартиру, следы насилия и раскрытую входную дверь. Рассказала о том, что, проснувшись утром в этом доме, хотела просто умереть, чтобы все закончилось. Рассказала о служанках, о ненависти ко мне, о Ринаре, которому плевать на очередную обреченную мирну, о том, что я не хочу просыпаться каждый день и видеть в зеркале свое отражение, о том, что демон убьет меня… если я останусь здесь. Единственное, о чем не стала рассказывать, так это о последней ночи, когда Ринар вел себя по-другому — нормально, как человек. Не стала рассказывать только по одной причине, почему-то посчитав все это слишком личным.
Не знаю, сколько времени заняла моя внезапно начавшаяся истерика, но, когда я закончила говорить, мне стало намного легче. Отстранившись от Лемикса, я откинулась на подушки, переводя дыхание.
