— Я тут все с землей сровняю, но этих паскуд вытащу, понятно?! И чего все здесь столпились опять? Я ж сказал – вкруг всем, чтоб с той стороны не выскочили! И тащи огня кто‑нибудь! Выкуривать будем!
Барт добрался до края крыши и, наконец, увидел копошащихся внизу бандитов.
— Не надо огня! – снова заверещал, бухаясь на колени, трактирщик. – Пощадите, господин! Все же ж сгорит!
— Да по мне – так и гори оно здесь все! – сморщился бородач, отпихивая коротышку ногой.
Тот, не поднимаясь с колен, снова бросился к нему, обхватывая за ноги и припадая щекой к замызганным сапогам.
— Заклинаю, заклинаю вас, господин! – выл он уже в полный голос. – Не губите!
Бородач схватил его за шкирку и, с ревом развернувшись, швырнул о стену. Трактирщик, глухо хрюкнув, затих.
— Да и правда жечь нельзя, – осторожно сказал один из бандитов – кто‑то, стоящий возле стены сарая, так что Барту не разглядеть. – Обоз же тоже спалим.
— Да знаю! – отмахнулся главарь, вытирая обслюнявленные сапоги пучком соломы. – Как там Лино?
— Болт вытащили, ногу перевязали… Повезло – жилы не задеты, просто мягкое насквозь пробито. Может, даже выживет, если рана не загниет. Буянит там щас, крушит все. О, а вот и он!
Сгорбившись и припадая на левую ногу, на крыльцо вывалился рыжий. За собой он тащил из последних сил упирающуюся Бланку. Подол ее платья был разодран в нескольких местах и болтался живописными лохмотьями, обнажая костлявые коленки и бледные ноги с отчетливыми пятнами синяков. На щеке багровел свежий кровоподтек.
— Ты все не уймешься, рыжий? – захохотал бородач.
— Сбежать хотела, падла! Я теперь ее от себя не спущу! Эй, а энто там хто, а?
Рыжий, хоть и был, похоже, пьянее всех, первым заприметил сгорбившегося на крыше Барта.
— Вон он! Сопляк на крыше!
— Ах ты, щенок! Ну‑ка, спускайся!
— Сам ты щенок! – сплюнул вниз Барт, шаря глазами по двору – нет ли кого с самострелом. Схлопотать стрелу в бок ему совсем не хотелось. – Вы тут угомонитесь или нет? Убирались бы лучше, пока целы!
— Чего? Чего ты там тявкаешь, сосунок?
— Лестницу, лестницу мне!
— Где лестницы? Хозяин где?
— Да вон он, валяется, не очухался еще!
— Эх, курва!
Бородач, запрокинув голову, пятился к центру двора, стараясь получше разглядеть Барта. Его примеру последовали остальные бандиты и вскоре вся шайка толпилась перед дверью сарая, швыряя в юного Твинклдота ругательства, камни и засохшие лошадиные яблоки. Большая часть снарядов – за исключением ругательств, конечно, – едва долетала до кромки крыши.
Барт расхохотался.
— Недоумки! – выкрикнул он, скрывая дрожь в голосе. – Валите отсюда! Вон, хлебайте свое пойло, или идите с лошадьми своими сношайтесь, а нас оставьте в покое! Господин добрый, но если вы его все‑таки разозлите – он вас всех…
Арбалетный болт гукнул на расстоянии вытянутой руки от Барта, пробив солому и трухлявые доски навеса, взметнул фонтанчик мелкой трухи. Барт даже дернуться не успел. По телу пробежала горячая волна запоздалого испуга. Если бы стреляли с дальнего края двора, и болт летел бы по более пологой траектории…
– …он вас всех в червяков превратит! – закончил Барт, предусмотрительно отодвигаясь от края крыши. – Вы какими предпочитаете оказаться – земляными, навозными? Или маленькими такими, которые яблоки портят?
— Слезай! – донесся до него голос бородача. – Деваться вам все равно некуда. И просто так мы вас не выпустим! Верно?
— Дайте мне этого щенка – я ему кишки на вертел намотаю! – заорал рыжий, перекрикивая нестройный хор бандитов, поддакивающих главарю.
Над головой Барта просвистело сразу два болта и он распластался на пузе, вжался в солому. Сердце трепыхало, как пойманная в паутину муха, а чтобы челюсти не выстукивали друг о друга мелкую дробь, пришлось до боли стиснуть зубы.
— О, вон лестница! Давай, давай, тащи!
— Аранос… Аранос, спаси и помоги! – тихонько подвывал Барт, ужом извиваясь по крыше. Отполз подальше от края, привстал.
Край хлипкой, сколоченной из ошкуренных жердей лестницы ударился в край навеса и тут же заходил ходуном – кто‑то забирался наверх. Барт присел, будто готовился к прыжку. Взгляд ошалело метался по крыше. Ну хоть бы дрын какой под руку попался! Ведь отбиваться совсем нечем! Ну что же он такой болван – нужно было у Серого кинжал забрать!
Мелькнула мысль подскочить и сбросить лестницу вниз. Стоит непрочно. Достаточно пары толчков – и она поползет вбок. Но заставить себя приблизиться к краю Барт так и не смог – ноги будто вросли в мягкий, прогибающийся под его весом настил. К тому же стоит показаться во весь рост – схлопочешь арбалетный болт в пузо.
— Ага! – над краем крыши показалась лохматая башка одного из бандитов – чернявого, смуглого, с широкой щербиной между передними зубами.
Барт швырнул в него ошметком слежавшейся соломы, но не очень удачно – снаряд пролетел гораздо левее и выше.
— Ну чего, – ухмыльнулся чернявый, осторожно взбираясь по последним шатким ступенькам. – Сам прыгнешь, или скинуть?
— Да пошел ты! – выпалил Барт, перебегая по скату подальше. Примерился к соседней крыше. Строения стоят недалеко друг от друга – даже особого разбега не надо. Правда, все крыши нависают над землей, как грибные шляпки, а сверху не видно, где еще относительно надежные стропила, а где уже просто слой еле держащейся на краю соломы.
Чернявый вытащил из‑за пояса очень паскудного вида нож – кривой, с пилообразными зазубринами на противоположной от лезвия стороне клинка. Барт судорожно сглотнул, оглянулся. До края крыши – несколько шагов. Если бежать – то только вправо, и сигать‑таки на соседнюю. Барт развернулся, напружинился, то и дело оглядываясь на бандита.
Следом за чернявым на крышу выбрался еще один головорез – молодой, тот самый, у которого Барт позаимствовал арбалет. Судя по пошатыванию лестницы, кто‑то лез за ним следом.
Молодой, сразу смекнув, куда целит Барт, двинулся по скату к соседней крыше.
— Ай, проклятие! – Чернявый, шагнувший было в сторону Твинклдота, замер. Солома под его ногами опасно прогибалась.
— Куда прешься‑то? – зло бросил он третьему бандиту, голова которого показалась над краем. – Тут прогнило все – ступить некуда!
Третий – в толстом гамбезоне и вислоухом кожаном шлеме, укрепленном железными полосками – все‑таки выбрался наверх и замер на краю, неуклюже переминаясь с ноги на ногу.
Молодой вытащил из‑за голенища длинный узкий кинжал, взвесил его на ладони, примеряясь для броска. У Барта при виде кинжала явственно заныло между лопатками. Он снова бросил взгляд на соседнюю крышу.
— Хватайте его – сиганет же сейчас! – заорал, замахиваясь, молодой.
